Снег на экваторе - Андрей Поляков

– Ну, хорошо, – сдался я после долгих препирательств. – По крайней мере взглянуть на две платформы с берега и сфотографировать их я имею право?

– Почему бы нет, – сверкнув на солнце металлическими зубами, добродушно согласился итальянец. – Только их не две, а три. Посередине, между «Сан-Марко» и «Санта-Ритой», есть еще одна, совсем маленькая. На ней установлен генератор. Сначала он стоял на «Санта-Рите», но потом его отделили. Очень шумел.

Проехав по пыльной дороге сотню метров, мы подкатили к заливу. Все три платформы были видны невооруженным глазом. Казалось, что до них не 11 километров, а гораздо меньше.

Стоило вынуть фотоаппарат, как рыбаки на стоявшем у берега суденышке замахали руками и подняли крик.

– Скажи им, что я снимаю вон те штуки, а до них и их рыбы мне дела нет, – попросил я Каталу.

Голоса стихли.

Через пару минут мы вновь проехали мимо ворот центра. Вместе с облаченным в форму охранником там появился импозантный чернокожий молодой человек в темном костюме и галстуке. В зеркало заднего обзора я увидел, как, проводив машину взглядом, он что-то доложил по рации.

– И почему вас, белых, так интересует этот центр? – решил удовлетворить, видимо, давно разбиравшее его любопытство Катала.

Увертываясь от камней и рытвин, я принялся рассказывать о спутнике, Гагарине, полетам к Марсу и Венере, высадке на Луну, «Челленджере», «Буране». Я успел довести краткий курс космонавтики до международной станции, когда он прервал на полуслове:

– Здорово! У нас тоже есть крупная промышленность. Видите, там, блестит на солнце? Это выпаривается соль. Много соли. Большие деньги. А когда у вас, в Европе, женятся, то невест выбирают родители?

Джип повара мы нагнали на подъезде к асфальтированной трассе.

– Не обгоняйте, – посоветовал Катала. – Итальянцам это не нравится.

– Зато мне нравится, – не думая больше об этикете, отрезал я.

И поддал газа.

Закончив статью о космической Кении, я на пару месяцев положил ее под сукно, не оставляя слабой надежды, что из итальянского посольства все же позвонят. За это время прошла российско-итальянская встреча на высшем уровне, на которой среди прочего договорились активизировать сотрудничество в космической области. Звонка, однако, не последовало. Но та поездка все-таки имела смысл. Узнав о находившемся рядом космодроме, российское посольство договорилось с итальянцами о посещении платформ, а затем там побывали наши космические специалисты. Правда, в итоге в Москве решили сделать выбор в пользу другого космодрома на экваторе – не в Индийском, а в Тихом океане.

Первая поездка в Малинди, где причудливо смешались приметы века XV и века XXI, стала самой памятной. Но я знал, что приметы суахилийской старины одним маленьким Геди не исчерпываются. Да, эти осколки былого жизненного уклада не спешат открываться глазу иноземца, но, если хочешь их найти, сделать это не так уж трудно. Нужно лишь съехать чуть в сторону от основных протоптанных маршрутов. А еще лучше – выйти из машины и прогуляться пешком. Только когда передвигаешься на своих двоих, можно спокойно остановиться, не торопясь оглядеться по сторонам, повернуть в любом направлении, с кем хочешь пообщаться, а все, что заинтересовало, потрогать и, так сказать, попробовать на зуб.

В наши дни кенийское побережье сплошь усеяно гостиницами и курортными зонами. Глядя на бесконечную череду корпусов отелей, кажется, что не осталось ни единой песчинки, которая не служила бы белым туристам. Дело в том, что Кения чрезвычайно удобна для гостей из Европы. В Южном полушарии лето приходится на нашу зиму, поэтому в Рождество европейцы любят прогуляться на экватор, окунуться в парной Индийский океан, а заодно полюбоваться на экзотическую африканскую природу и задорные масайские пляски.

И все же древние традиции суахилийских торговых городов сохранились, невзирая на колонизацию, коммерциализацию и глобализацию. Причем не в виде безмолвных руин, как в Геди, а живые, яркие, громкие. В этом меня убеждали в Найроби все кенийские знакомые. Где, как не в Момбасе, крупнейшем суахилийском порту, заняться поисками осколков уходящей натуры? В первое посещение побережья пришлось проехать мимо города, но, если чего-то очень хочется, случай непременно представится. Не прошло и пары месяцев, как мне удалось выкроить несколько деньков на знакомство с океанскими воротами Кении.

В отличие от Малинди, долгое время попасть в Момбасу по суше было невозможно, ведь город расположен на острове. Это не означало, что автомобиль приходилось бросать по дороге. На остров ходил паром. Единственное неудобство состояло в ожидании, но в моем случае это обстоятельство представлялось дополнительным достоинством маршрута.

Спустившись к причалу и купив билет, я заглушил мотор и окунулся в шумную суахилийскую толпу. Меня окружали мусульманские женщины, укутанные по самые глаза в черные буй-буи, мужчины в круглых вышитых шапочках, босоногие ребятишки. Рядом оживленно судачили две дородные тетки: не шоколадные, а по-настоящему чернокожие. Их тела были обернуты в пестрые ткани канга, а лица ничто не скрывало. Одна держала на голове здоровенную корзинку, не помышляя о том, чтобы опустить ее на землю. У другой к спине тканью был «примотан» грудной ребенок – так плотно, что казалось, младенцу не выжить, но, судя по безмятежному личику, он чувствовал себя удобно и покойно. Прижатый к материнской спине, крохотный человечек сладко пускал пузыри, не обращая внимания на раздававшиеся поблизости громоподобные удары. Я оглянулся.

Как раз в тот самый момент молот на мгновение застыл в воздухе, но тут же ухнул вниз. Раздался глухой, сильный стук. Потом еще. И еще. Белесая, похожая на известняк глыба поддаваться не собиралась. Чернокожий мускулистый парень, крушивший скалу, которая нависала над дорогой, уступать тоже не хотел.

Часть толпы лениво наблюдала за поединком. Облокотившись на перила пристани, люди коротали время под палящим солнцем, от которого не спасали ни узкий навес, ни навевавший с Индийского океана едва ощутимый бриз. Лица лоснились от пота, одежда прилипала к телам, но выбора не было.

Теперь с севера и запада в Момбасу можно попасть по мосту, но с юга путь в главный порт Кении по-прежнему лежит через пролив. Он неширок, и сама переправа занимает меньше пяти минут, но паром ходит не чаще раза в час. Этого времени оказалось более чем достаточно, чтобы в полной мере проникнуться благодарностью к англичанам, которые в начале прошлого века перенесли кенийскую столицу из нестерпимо жаркой и душной Момбасы в прохладный Найроби.

Неудобств не чувствовали лишь пассажиры автомобилей, оснащенных кондиционером. Большинство их составляли белые туристы, которых развозили по гостиницам. Местные жители к адской сковородке города-острова давно притерпелись. Водители арабской и индийской внешности довольствовались открытыми окнами кабин, лица африканцев, даже весьма полных, недовольства тоже не выражали.