Потрясение грани - Олег Артюхов

не парьтесь, ломая язык на иврите. Кстати, ты здорово треплешься по-здешнему. Где насобачился, коль не секрет?

– Долгая история. Я Антон Латов. Это Николай и Елена. Все мы из Москвы. Нам позарез нужно в Иерусалим. Мужики выручайте. Извините расплатиться нечем, если только этим, – и я протянул им пару фиолетовых европейских бумажек.

– Да, ладно тебе, – сказал Миша, беря купюры и передавая их за спину кому-то из ополченцев, – Какие счёты. Плевать я хотел на бабло. Надо, так надо. Сейчас Сёма подгонит фургон. Всё равно завтра собирался в город. Поедет сегодня. Эй, Сёма, ты слышал, люди в город торопятся? Выгоняй свой драндулет. Сейчас тебя живо загрузят. Кстати, вы жрать хотите? А то давай ко мне. Софа невозможно обрадуется землякам.

– Спасибо, Миша. Заскочим другой раз. Мы и вправду сильно торопимся. Если можно, мы бы прихватили харчи с собой.

– Без проблем. Яшка, сбегай к Софе и всё доложи. Возьми, что даст и сюда. Одна нога там, другая – уже тут.

Вскоре подъехал крытый грузовичок с пассажирскими сиденьями в салоне. Я посадил дядьку и Елену сзади, сам втиснулся рядом с водителем, и вскоре мы уже тряслись по каменистой дороге, направляясь к трассе, ведущей в Иерусалим.

Водитель грузовичка Сёма оказался разговорчивым молодым человеком и по дороге прожужжал нам все уши, выложив кучу местных новостей. Дело в том, что все свободные поселенцы не могут прийти в себя от внезапного и резкого обострения обстановки в стране. Традиционно представляющие интересы израильского народа власти вдруг издали несколько драконовских законов, ограничивающих права и свободы, увеличивающие налоги и резко снижающие социальные гарантии. Короче говоря, ни с того, ни с сего, народное правительство взяло свой народ за горло. Дело кончилось тем, что в городах начались волнения, а в сельской местности жители вооружились и организовали отряды самообороны. Резко обострились межнациональные и межрелигиозные противоречия. На всех границах запахло порохом. Объявили мобилизацию, но явилась едва половина резервистов. Такого размаха дезертирства Израиль не знал с момента своего возникновения. Но больше всего общественность потрясло возникновение в крупнейших городах организаций фашистского толка! И это в Израиле, фактически населённом потомками жертв холокоста! Ситуация явно выходила из-под контроля. По сути, страна уже находилась в состоянии чрезвычайного положения. Цены на продукты в городах резко подскочили, и колонисты стали отправлять на рынки втрое больше продуктов в надежде немного подзаработать.

Сёма беспрерывно тараторил, а я слушал и сопоставлял факты. И выходило, что во всех странах мира и, видимо, во всех реальностях, резко осложнилась обстановка. Выводы напрашивались сами собой. Если в самое ближайшее время я не найду и не уничтожу главные мозговые центры «скорпионов», то очень скоро человечество само себя уничтожит во всеобщей драке.

Глава 16

В Иерусалим мы въехали через блокпост с южного направления. Нам повезло, что не нарвались на патруль спецназа, а резервисты лишь бегло досмотрели автомобиль, проверили документы и пропустили нас дальше.

Мы вышли на площади центрального рынка, и, хотя в таком огромном бурлящем жизнью городе затеряться совсем несложно, мы решили пройти по маленьким улицам, избегая встреч с военными и полицейскими. Но, едва мы покинули площадь и свернули в подворотню, сзади раздался оглушительный взрыв, от которого по улице прокатилась волна едкого дыма, а ближайшие витрины осыпались острыми осколками. От неожиданности мы пригнулись и прижались к прохладным камням стены. С площади донеслись вопли, громкие крики, свистки полицейских и вой сирены. Мы переглянулись и поспешили прочь.

Как выяснилось, дядька Николай неплохо ориентировался в городе и провёл нас закоулками в обход Храмовой горы по направлению к стене Плача. Справа этот остаток крепостной стены времён второго Храма упирался в неказистое квадратное строение, примыкающее к большому сооружению типа базилики. Дядька Николай поманил нас, мы приблизились, и он тихо проговорил:

– Теперь будьте внимательны. Здесь всегда сотни всё замечающих глаз, я уж не говорю про камеры наблюдения, а после взрыва на площади их наверняка прибавится. Нам нужно вон в то строение в конце стены. Это бывшая крепостная башня. Она всего в сотне метров, но мы пойдём туда окольным путём. Подчёркиваю, внимания не привлекать, ходить медленно, сделать физиономии любопытствующих придурков, но смотреть в оба. Изображаем зевак из Европы. Пошли по одному.

По очереди и разными путями мы прошли краем площади в указанном направлении, задерживаясь и осматриваясь, словно туристы. На другом конце площади мы нырнули в улочку, спустились и поднялись по лестнице, и снова вышли к площади с другой стороны уже рядом с башней. Незаметно прошмыгнув в низкую арку, мы затаились в тени, пока не убедились, что хвоста нет.

– Идите за мной, – прошептал дядька, и повёл нас дальше. В конце тёмной галереи мы остановились рядом с маленькой невзрачной дверью в стене. Немного повозившись с внутренним замком, дядька толкнул створку и, низко наклонившись, протиснулся в узкий проём. Следом отправилась Елена, за ней – я. Пока дядька закрывал дверь, я осмотрел помещение, в котором мы оказались.

Пустую заброшенную комнату с обшарпанными стенами и с бородами паутины, висящей в углах, слабо освещало только грязное узкое окошко. В центре стоял похожий на тумбу стол из старого известняка, в левом углу грудой лежал давнишний строительный мусор, а в правом углу –покрытый потёками краски и пыли топчан из ветхих серых досок. Не обращая внимания на наши недоумённые взгляды, дядька Николай с красным от натуги лицом запустил руку куда-то за топчан и достал три больших палки с набалдашниками, похожими на факелы. Затем он просунулся дальше, пошуровал там, раздался громкий щелчок, и стол в центре медленно сдвинулся, открыв тёмный ход, ведущий вниз.

Разгоревшиеся факелы трещали и коптили, но более-менее светили. По очереди мы спустились вниз: дядька, за ним Елена, потом я. Над головой с тихим скипом стол встал на место, отрезав нас от дневного света. Вопреки моим ожиданиям древняя вырубленная в песчанике лестница оказалась довольно прочной и чистой. Осторожный спуск занял около десяти минут, и, в конце концов, мы оказались в сыром мрачном туннеле, пол которого покрывал слой воды.

– Это бывшая канализация, идущая вдоль крепостной стены, – проговорил дядька Николай, – не бойтесь, она уже тысячу лет не работает и дерьмо здесь не плавает. Идите за мной след в след. Осторожно. Под водой встречаются колодцы и решётки.

По сути, эти слова предназначались Елене, поскольку изменённым зрением я отлично «видел» все мельчайшие детали хода, и, в том числе, подводные ловушки. Мы медленно брели по колено в довольно