Особо красив и опасен - Марина Серова

В следующую секунду он схватил стул, на котором совсем недавно сидел, и с силой кинул его в меня.

Я успела нажать на курок, но выстрелила куда-то в сторону, так как инстинктивно закрылась руками от летящего стула. Я не успела моргнуть, как Герман оказался рядом со мной, пистолет отлетел в сторону, а сильные руки обхватили меня боевым захватом и принялись душить. Бешеные глаза были прямо передо мной, еще несколько секунд – и я отключусь. Собрав всю свою волю, я что было силы стукнула его средними фалангами пальцев под ребра. Это называется «лапа леопарда». Хватка на моей шее значительно ослабла, и я тут же, снизу вверх, отбила его руки, освободившись полностью от захвата. Сразу нанесла ему удар головой, но он среагировал, и я попала в подбородок. Он тут же ушел в сторону и попытался нанести мне серию ударов руками. Я еле успевала ставить блоки и отходить назад. Потом тоже стала наносить контрудары – один из них попал в цель, ему в голову, но и я сама тут же получила удар по скуле, отчего отлетела к голландке. Нащупала что-то рукой – это была маленькая кочерга. Схватив ее, я замахнулась на Германа, который снова пытался на меня напасть. Попала ему в плечо. Не останавливаясь ни на секунду, я продолжила атаку кочергой. Герман закрывался, я попадала ему в руки, один раз по корпусу, затем изловчилась и стукнула вниз по ногам, а потом снова вверх. Задела его по подбородку. Но Герман, не обращая на это внимание, отскочил назад и ногой выбил из моих рук кочергу.

Я тут же схватила стул, валяющийся рядом, и замахнулась им на Германа. Но он успел среагировать, перехватил стул, вырвал его из моих рук и тут же нанес мне удар ногой в живот. Я отлетела к стене. Сейчас ему остается меня добить, и все, но я не могла этого допустить. Он ринулся на меня, но я успела перехватить его руку и одновременно нанесла удар ребром ладони по шее. Следом – удар коленом по ребрам. Потом я взяла его за голову и, не отпуская до последнего, со всей силы впечатала в сервант, стоящий у противоположной стены. Голова Германа разбила стекло и часть стоящей там посуды. Не отпуская, я вынула его голову обратно и стукнула лицом о сервантную стойку. Потом еще раз. Он, видимо, нашел в себе силы и резко оттолкнул меня. Я снова отшатнулась к голландке, а Герман, потеряв равновесие, упал прямо на бедного Сергея, и они вместе свалились на пол.

Герман воспользовался этим, схватил Сергея за шею и заорал с кровавой пеной у рта:

– Я придушу его!

Нет, милый мой, не придушишь. Особенно так сразу и в таком неудобном для тебя положении. Не обращая внимания на его слова, я подскочила к нему и с силой ударила по ребрам. Он не отреагировал. Я стукнула еще раз, потом еще. Он вскрикнул, отпустил Сергея, перевернулся чуть на бок и умудрился стукнуть меня ногой. Я успела среагировать и отскочить, но по голени он мне все же попал, но не очень сильно. Пока я мешкала, Герман успел подняться на ноги.

Он пошатывался, его лицо было в крови, нос и губы разбиты. Но, несмотря на это, он вдруг резко взмахнул ногой. Я еле успела поставить блок. Хотела перехватить ногу и подсечь его опорную, но не смогла. Он тут же другой заехал мне коленом в бок. Я чувствовала, что его удары были уже не такими мощными. Он ослаб, но и меня силы тоже покидали. Противник был очень сильный, я уже начала бояться, что не справлюсь с ним.

Собрав всю свою волю в кулак, я продолжила борьбу. Мы сцепились, как звери, не удержались и повалились на пол. Герман снова пытался произвести захват моей шеи, а я не давала ему этого сделать. Я уже стала использовать все средства – пыталась исцарапать ему лицо, один раз укусила за шею. Но он будто не чувствовал всего этого. Мы сплетенным комком перекатывались по полу, один раз зацепили бедного Сергея. Герману вроде удалось взять мои руки в захват, но я снова вырвалась, умудрилась схватить его за пах. Он заорал и тут же замахнулся на меня свободной рукой. Попал по скуле. Из моих глаз полетели искры, и все вокруг стало плыть. Он, видимо, поняв, что я ослабла, снова схватил меня за шею и принялся душить. Я его уже почти не видела, я отключалась. Но не сдавалась. Практически наугад я била туда, где должна быть его голова, я метила в ухо, вроде попала. Хватка ослабла, я выбросила вперед руки и тоже схватила его за шею. В глазах немного прояснилось. Я видела его кровавое искаженное лицо. Несколько секунд мы так лежали – он сверху, я снизу – и держали друг друга за шеи. У обоих почти не оставалось сил. В конечном итоге он первый отпустил меня. Я тут же скинула его с себя и пнула ногой. Он откатился в сторону. Я, кашляя и стоная, поднялась на ноги. Герман тоже стал подниматься.

Так, где мои наручники, надо его быстро сковать. А где пистолет?

Пистолет!

Каким-то чутьем я поняла, что пистолет у Германа. Он уже поднимался с ним руке. Не дав ему поднять руку и уж тем более выстрелить, я метнулась к нему, ногой выбила оружие. А он тут же ударил меня рукой наотмашь по лицу. Из глаз в очередной раз полетели искры. Подавшись чуть в сторону, я увидела, как Герман снова что-то поднял с пола. Но это был не пистолет, это была та самая кочерга с короткой ручкой, которой я вначале отбивалась.

Герман, в изодранной одежде и с кровавым лицом, стоял в конце комнаты с кочергой в руках. Зрелище было еще то. Как из фильма про какого-нибудь маньяка. Сейчас он забьет меня этой кочергой, и все.

Нет, Герман, ты этого не сделаешь. Ты проиграл. Я же вижу по тебе. Если тебя и хватит, то на два-три удара. Но даже и их я не дам нанести!

Собрав последние силы, я вскрикнула и подпрыгнула. В полете я нанесла ему сокрушительный удар ногой в грудь. Герман отлетел назад, ввалился в дверь, ведущую в коридор, чем-то там звенел и громыхал, а потом затих.

А я прислонилась к стене, а потом поняла, что просто сползаю по ней. Оказавшись на полу, я поняла, что не могу пошевелиться. В глазах все стало темнеть, и я поняла, что отключаюсь…

Лето уже полностью вступило в свои права. Наступили те жаркие деньки, когда не знаешь, куда деться от палящего солнца. Несмотря на такую жару, я была в легкой кофте с длинными рукавами и в таких же легких бежевых брюках.

Мы с Сергеем сидели в одном из уличных кафе на набережной с видом на Волгу. Я потихоньку потягивала грейпфрутовый фреш, а Сергей поедал мороженое и хлопал своими роскошными ресницами.

– Татьян, не могу поверить, что все закончилось. Буквально еще вчера ночью я был связанный в доме у этого психа. Ну надо же, кто бы мог подумать, Герман! Работали вместе, почти каждый день виделись. Я, если честно, до сих пор в шоке! Татьян, как ты? – он внимательно осмотрел меня.

– Как видишь, в полном порядке.

– Татьян, какая ты молодец! Я подумал, что ты, извини, в больнице, когда звонил тебе сегодня. Я ж помню, в каком состоянии ты вчера была.

Да, я тоже помнила. Помню, что была в отключке, но недолго. Привязанный к стулу Сергей умудрился подползти ко мне и аккуратно растолкать ногами, так как они были не связаны. У меня возникло ощущение, что меня снова хотят побить, поэтому я тут же очнулась. И не сразу поняла, где нахожусь, но потом сообразила. А через несколько минут умудрилась подняться на ноги. Голова кружилась и дико болела. Подойдя к раковине, я попила и умылась. Потом развязала Сергея. Он что-то выкрикивал, даже плакал, но я не обращала на него внимания. На бесчувственного Германа надела наручники и на всякий случай связала ноги. Затем, несмотря на ночь, я позвонила Кирьянову и обрисовала вкратце ситуацию. Минут через сорок приехали наряд полиции во главе с моим вечным другом Кирьяновым, и машина «Скорой помощи».