Семь чудес и ключи времени - Питер Леранжис

– Я тоже не знаю, – дрожащим голосом сказал я.

Он скользнул взглядом по картинам:

– Давайте подумаем. Здешние ребята – за Массарима. То есть мы сейчас в самом сердце врага. Брат Димитриос хочет, чтобы ты зашел внутрь. Может, стоит воспринять это как причину не заходить?

– Откуда мы знаем, кто наш враг, а кто нет? – резко возразила Эли. – Вдруг Бегад с его последователями Караи и есть плохие парни? Они все это время лгали и манипулировали нами!

– Думаю, скоро мы все узнаем, – сказал я. – Пожалуйста, открой дверь.

Эли шагнула вперед и дернула ручку.

– Заперто, – сказала она.

Марко крутанулся на месте и с разворота выбил дверь ногой:

– Уже нет.

Мы шагнули внутрь. Горы каменного мусора сияли так ярко, что мне пришлось прикрыть глаза. Мы очутились словно в огромной мастерской, где в узеньких проемах между возвышающимися обломками то там, то здесь были кое-как втиснуты маленькие столики. Откуда-то изнутри одной из куч я услышал знакомый звук – едва слышную мелодию, которая звучала в кальдере.

– Ребят, вы это слышите? – спросил я.

– Не понял, о чем ты, – с сомнением протянул Марко.

Я поднял пламя над головой и осторожно пошел по проходу, выискивая замеченную ранее гигантскую ладонь. Она лежала на вершине одной из куч. Но, подойдя ближе, я разглядел, что это была каменная ладонь, а вовсе не бронзовая. И ее размеров никак не хватило бы, чтобы удержать пламя.

Под ней были сложены десятки других ладоней – каменных, бронзовых, мраморных и деревянных. Встречались целые руки до локтя. Широкие и узкие, женские и мужские, детские и старческие.

Эли направилась к соседней куче и взяла в руки обломок бычьего торса.

– Сумасшедший дом. Мы будто в морге для статуй. У нас уйдут месяцы, чтобы найти в этой свалке нужные фрагменты.

Она была права. Здесь были осколки сотен, а то и тысяч статуй людей, богов, животных. Даже если здесь есть останки Колосса, распознать их практически невозможно.

В затылке опять начала пульсировать боль. Все вокруг будто подернулось дымкой. Сияние, мелодия – был ли в них какой-то особый смысл?

Издалека донесся крик грифона. В любой момент он может освободиться из плена грузовика. Даже если Касс еще жив, минуты его были сочтены. Сейчас у нас не было времени на поиски Колосса. Их придется отложить, пока мы не спасем друга.

– Идемте, – позвал я. – Пора уходить отсюда.

Я бросил пламя на одну из куч. Не бродить же мне с ним вверх и вниз по склону.

Но оно и не подумало падать.

Оно просто повисло. Прямо в воздухе.

Мы с Эли и Марко пораженно остолбенели, а бронзовое пламя начало пульсировать и меняться, становясь прозрачным, словно было сделано из бумаги.

Внутри него что-то было. Я наклонился ближе, чтобы рассмотреть. Это нечто не было ни твердым, ни жидким и напоминало вихрь светящихся осколков, ударяющихся и отскакивающих от внутреннего каркаса бронзового пламени. Они кружили и вибрировали со все нарастающей скоростью, пока не стали походить на плазму.

Прямо на наших глазах внутри что-то происходило. Формировалось нечто продолговатое и хрупкое, напоминающее огромное яйцо.

По всей длине пламени прошел разлом. Затем еще один.

И, подобно бутону, оно раскрылось.

Вспышка света ударила по глазам. Поспешно сощурившись, я отпрянул назад. Марко и Эли что-то мне кричали, но я не мог ничего разобрать. Жужжание было невыносимым. Оно обволакивало и пронзало мой мозг.

Боковые части бронзового пламени опустились, а огромная плазменная сфера внутри, наоборот, поднялась к потолку и неторопливо закружила над горами мусора, каждая из которых превратилась в вихрь обломков. Фрагменты забились о стеклянные стены, словно отброшенные невидимой рукой за ненадобностью. Мы поспешили прижаться к полу, зазвенели и посыпались стеклянные осколки.

Но какие-то кусочки – где-то один на тысячу подобных – ждала иная участь.

Они медленно поднимались к потолку, и плазменный шар один за другим всасывал их в себя, так что те повисали внутри подобно кусочкам кожных трансплантатов. Перемещаясь, они как кусочки пазла складывались в единый объект, пока внутри плазмы не возникла бронзовая сфера, примерно с половину баскетбольного мяча. Она медленно поднялась над тем, что осталось от скульптурного пламени.

– Это локулус! – воскликнул я.

– Так мы все время искали эту штуку? – недоверчиво спросила Эли.

Марко направился к сфере:

– Джек, Эли, Земля вызывает! Не стойте столбами! Хватайте его!

Он начал взбираться по одной из куч. Сфера кружила под потолком теплицы, ускоряясь с каждой секундой, так что все внутри оказалось во власти ураганного ветра.

– Марко, слезь оттуда! – крикнула Эли.

Подхваченный порывом каменный обломок врезался Марко в висок, и он рухнул на пол. Мы с Эли подбежали к нему.

– Не ведай страха! – провозгласил Марко, садясь и мотая головой. – Ваш Бессмертный всего лишь оступился. У этого локулуса явно свои планы на будущее. Не удивлюсь, если он отправится прямиком на Плутон, если мы не сообразим, как до него добраться…

Его лицо резко помрачнело, и он осекся на полуслове.

Мы все посмотрели вверх на стеклянный потолок. До нас ясно долетело пронзительное, кровожадное карканье грифона.

– Как он выбрался? – спросил я.

По мере снижения чудовища я разглядел на его шее помятую дверь грузовика. Видимо, грифон просто вырвал ее из кузова.

– Бежим! – закричала Эли.

Мы бросились к выходу, и в этот же момент крыша теплицы буквально взорвалась.

Красное чудовище рухнуло внутрь и заполнило собой все свободное пространство. Оно продолжало бить крыльями, которые хлестали по всем четырем стенам. Дверь явно причиняла ему сильные неудобства: на шее виднелась круговая проплешина, где металл содрал перья. Грифон ревел, его фасеточные глаза потемнели. Затем он увидел Марко и в бешенстве зарычал.

Я попытался закрыть Марко собой, но он схватил меня и бросил в открытую дверь, как какой-то мячик. Эли уже была с той стороны и, высунув руку, дернула Марко внутрь.

Грифон со всей мощи ударился о дверной проем, который оказался для него слишком маленьким. Борьба с грузовиком явно утомила его, так что вместо того, чтобы продолжить атаку, чудовище просто рухнуло.

И тут ему по голове ударил локулус.

Это явно привело чудовище в чувство. Забыв о ярости, грифон поднял голову и посмотрел на вещь, которую был натренирован охранять.

Сияющая сфера поднялась над грудой обломков, и они, вновь придя в движение, начали бить по грифону. Взревев от боли, лев-птица вскочил на ноги.