Подруга особого назначения - Татьяна Устинова

Все же пришлось пережить и унижение укола — задранный халат,нелепая поза, запах спирта, звяканье склянки с лекарством, ожидание боли сзажмуренными глазами, торопливое одергивание полы, когда экзекуция кончилась.

— Лежи.

— Я лучше… посижу, Иван.

— Ну, посиди. Сейчас я приготовлю еду.

— Я не…

— Знаю, знаю. Ты не хочешь есть. Все равно придется. Тебяраньше когда-нибудь били?

— Н-нет, — запнувшись, сказала Варвара.

— А меня били, — объявил он, — поэтому я лучше, чем ты,разбираюсь в ситуации. Ты сейчас поешь и ляжешь. На ночь я еще вколю тебеснотворного.

— А сейчас разве не ночь?

Он глянул на часы.

— Без десяти десять. Это ночь или не ночь?

— Мне надо домой. Мне надо Таню предупредить. Он… говорил,что всех убьет, а у Тани Вася.

Иван посмотрел на нее, оглянувшись от плиты, но ничего несказал.

— Можно, я позвоню?

Он принес ей трубку.

— Слушай, Варвара, — сказал он, близко ее рассматривая. Онавидела синюю от темной щетины кожу, морщины у глаз, очень густые прямыересницы. — Давай договоримся сразу, чтобы потом мы… не ссорились. Домой ты непоедешь, останешься здесь. Предупреждать никого не надо. Все равно на ночьглядя никто ничего предпринимать не станет. Вряд ли он нападет еще раз сегодняже. Ты заставишь людей нервничать, только и всего.

«Почему-то он не хочет, чтобы я звонила, — поняла Варвара. —Боится? Не хочет упускать меня из виду?»

С этой секунды все пошло кувырком.

Откуда он взялся возле ее подъезда? Сейчас она отдавала себеотчет в том, что видела свой дом. Неизвестный бандит, напавший на нее, выбросилее на асфальт почти у подъезда ее дома. Как там же оказался Иван? Или это онвыбросил ее из машины, отъехал за угол и вернулся, чтобы начать спасать?!

Дело пахнет керосином, подумала Варвара отчетливо и дажеуслышала запах этого самого керосина.

Что теперь она станет делать, когда он заманил ее в своелогово?

Он не заманил ее в логово, а привез в свою квартиру, вынувиз лужи, где она лежала с перетянутым скотчем лицом и связанными руками иногами.

Как узнать — он или не он? Как понять — та или не та машина?

Ей нужно посмотреть на его ботинки. Ее вырвало на ботинки ееистязателя, и за это он как-то особенно больно ее ударил. У Варвары зашумело вголове. Она должна посмотреть ботинки Ивана. Вряд ли он имел возможностьвычистить их.

Выглянув из-за длинной стойки, в конце которой стоял еестул, она посмотрела на его ноги. Он был босиком.

— И ты ничего не узнала — ни голос, ничего, да? — вдругспросил он. Почувствовал, что она на него смотрит, хоть и стоял спиной.

— Нет, — хрипло ответила Варвара, — или я его не знаю, илион говорил… в платок или в шапку.

— Все-таки он, а не она?

— Вроде он. Хотя я не особенно расслышала. Трудновслушиваться в голос человека, который тебя… бьет.

Он посмотрел на нее.

— Только без душераздирающих подробностей, — предупредил оннасмешливо, — и кровавых деталей.

Варвара моментально оскорбилась.

Да уж.

Он ухаживал за ней, раздевал, сажал в ванну, щупал ребра иделал укол — Варваре опять стало так стыдно, что она натянула на щеки воротникхалата, как будто замерзла, — и все это было очень важно. Без него она,наверное, так и умерла бы ночью в луже перед подъездом собственного дома. Но ейхотелось, чтобы он жалел ее, проклинал ее обидчика, строил планы мести, говорилкакие-нибудь значительные и бессмысленные слова — в общем, вел бы себя, какпредписывает мировой кинематограф.

А он сказал — без подробностей, пожалуйста, и снова принялсяза свои сковородки!..

…Может, он снял ботинки как раз потому, что догадался, чтоони могут заинтересовать Варвару?!

— Выпей.

— Что это? — Она осторожно понюхала.

— Грейпфрутовый сок, душа моя, — объяснил он с некоторымизбытком любезности, — водки не дам. Я тебе обезболивающее всадил, которое сводкой… не монтируется. И, может, ты ляжешь?

— А где моя одежда? — спросила Варвара. Пить было неудобно.Стакан оказался слишком высоким, и ей приходилось сильно напрягать шею, котораяболела и как-то подозрительно хрумкала, когда Варвара закидывала голову.

— Понятия не имею, — ответил он, подумав. — В ванной,наверное. Завтра придет Анна Семеновна и все найдет.

— Анна Семеновна — это твоя жена?

Он почему-то засмеялся.

— Анна Семеновна — это моя домработница.

Варвара вытянула из стакана последний глоток сока, для чегоей пришлось закинуть голову совсем высоко, а закинув, она так и осталась сидеть— с перевернутой головой и открытым ртом.

Потолка над ней не было. Была стеклянная крыша — очень,очень высоко. Крыша имела странную, изломанную форму, острые углы и неожиданныевпадины. С острия одной из впадин низвергалась вниз люстра — поток сверкающихкапель, переплетенных между собой и перевитых тонкой бронзой. Низвержениеутихало приблизительно к уровню второго этажа, где шла галерея светлого дерева,подпираемая колоннами. На галерею выходили несколько дверей — светлых, как полыи перила, — а дальше она пропадала за очередным острым углом. Там, где не былостекла, был красный кирпич, и встроенные в него готические фонарики, истрельчатые окна.

Варвара усилием воли оторвалась от созерцания потолка,опустила голову — в шее что-то хрумкнуло — и огляделась.

Конечно, это была никакая не комната, а просторный зал скамином, широкими низкими окнами и зеркалами в бронзовых рамах. Два темныхдивана, длинный стол, стулья с высокими спинками, лестница «с поворотом». Кдальней стене зал менял форму — Варвара уже поняла, что в этом доме не любятправильных форм, — сужался и перерождался в коридор, в котором было несколько одинаковыхдеревянных дверей. Кажется, за одной из них — ванная, в которой Варвара мечталапрожить всю оставшуюся жизнь. Она совершенно точно помнила, что по лестнице онине поднимались.

Этот зал напоминал о временах рыцарей Круглого стола, былпохож на своего хозяина — широкие кости, сильные плечи — и производил страннообжитое и уютное впечатление, хотя Варвара не могла себе представить людей,которые живут в замках.