Византия. История исчезнувшей империи - Джонатан Харрис

У Алексея и его советников в Константинополе приближение этих огромных армий вызвало некоторую тревогу и недоумение. С одной стороны, они шли якобы для того, чтобы помочь империи в борьбе против ее врагов, но с другой – были подозрительно похожи на многих других захватчиков, на протяжении веков вторгавшихся в пределы Византии. Ведь в рядах крестоносцев можно было встретить людей, которые в прошлом сражались против империи, таких как Боэмунд Тарентский, сын Роберта Гвискара. Кроме того, размеры приближающейся армии грозили огромными проблемами материального характера и заставляли опасаться, что крестоносцы будут грабить города и села на своем пути, чтобы обеспечить себя провизией. Поэтому император прибег к проверенной тактике, с помощью которой византийцы всегда направляли агрессию одного потенциального врага на другого. Когда войска добрались до Константинополя, Алексей пригласил их командующих во Влахернский дворец, где, как обычно, осыпал подарками и лестью, но в то же время принял меры к тому, чтобы обеспечить Византии преимущество в предстоящем наступлении. Он настоял на том, чтобы крестоносцы поклялись вернуть ему все завоеванные ими города, которые раньше принадлежали Византии. Но когда они попросили его сопровождать их в Иерусалим, он вежливо отказался. Несомненно, император считал это безрассудным предприятием, которое, скорее всего, закончится поражением. Все, что он мог сделать, – это извлечь максимум пользы из него, пока не разразится катастрофа.

И Алексей сделал это, после того как войска были снабжены всем необходимым и переправлены на азиатскую сторону Босфора. Когда весной 1097 года крестоносцы осадили Никею, Алексей устроил переговоры с турецкими защитниками и убедил их сдать город ему. Когда крестоносцы двинулись дальше на восток и нанесли поражение турецкой армии при Дорилее, Алексей воспользовался этим, чтобы отправить свою армию на юг и вернуть Смирну и побережье Эгейского моря. За несколько лет часть самых плодородных и процветающих регионов Малой Азии удалось вернуть под власть Византии. К тому времени армия крестоносцев уже давно вышла за пределы византийской территории, захватив в 1098 году Антиохию и, наконец, летом 1099 года сам Иерусалим. Создание княжества Антиохийского и Иерусалимского королевства означало, что теперь у Византии были на Востоке христианские соседи, занявшие земли, прежде принадлежавшие мусульманам. Таким образом, на первый взгляд энергия и воинственность латинян вновь принесли Византии большую пользу.

Но по иронии судьбы именно в этот момент триумфа в Константинополе стали возникать сомнения по поводу того, насколько полезны были латиняне на самом деле. Хотя Первый крестовый поход позволил византийцам вернуть завоеванные турками области Малой Азии, его предводители не сдержали клятву отдать византийцам все города, которые когда-то принадлежали империи. Почти год крестоносцы провели у стен Антиохии, прежде чем им удалось выбить оттуда турецкий гарнизон, и за это время многие из них погибли от голода. Император Алексей выдвинулся со своей армией из Константинополя им на помощь, но повернул назад, когда получил известие, что к Антиохии приближается огромное турецкое войско. Из-за этого, когда в июне 1098 года город был взят, предводители похода не стали отдавать его в руки императора. Когда они двинулись дальше на Иерусалим, Боэмунд Тарентский провозгласил себя князем Антиохии и оставил там своих людей. Это княжество просуществует до 1268 года. Поначалу Алексей возмутился и отправил морем свои войска, чтобы не дать Боэмунду захватить земли вокруг города, но вытеснить латинян из Антиохии не удалось. Так христианские союзники отняли у него один из самых важных византийских городов, в результате чего некоторые люди в Константинополе стали задаваться вопросом, насколько хорошо проявил себя Алексей в Первом крестовом походе.

Похожие сомнения вызывал и другой латинский союзник, привлеченный Алексеем, – венецианцы. Их флот, безусловно, помог нанести поражение норманнам в 1080-х годах, но не слишком ли высокую цену заплатил за это император? Помимо золота, шелков и титулов, венецианцы получили нечто гораздо более ценное с точки зрения их заинтересованности в морской торговле между Константинополем и Западом. Отныне их купцам было разрешено ввозить любые товары во все уголки Византийской империи без уплаты стандартной 10-процентной таможенной пошлины. Также они получили во владение участок берега бухты Золотой Рог в Константинополе, длиной примерно в 1,5 километра, с тремя пристанями. На этом куске суши венецианцы построили собственный торговый квартал. Он стал своего рода латинским анклавом, жители которого не подчинялись византийским властям. Неудивительно, что эти уступки вызывали недовольство подданных Алексея, ведь их, в отличие от венецианцев, от уплаты налога никто не освобождал. «Неумеренное обогащение, – жаловался один из византийцев, – быстро сделало их чванливыми».

Но если бы дело было только в таможенных пошлинах и принадлежности Антиохии, едва ли отношения с западноевропейцами стали предметом острых разногласий. Существовало еще кое-что, что усугубляло проблему. Хотя и византийцы, и латиняне были христианами, у всех у них усиливалось впечатление, что другая сторона впала в ересь. В 1054 году Константинополь посетили три папских легата. Они приняли участие в дискуссии с патриархом. Главным в споре был вопрос верховенства. Патриарх сопротивлялся все более жестким притязаниям Папы на власть над всей Церковью, в том числе Константинопольской. Кроме того, были разногласия по вопросам богослужения, в частности по тому, служить ли литургию на пресном или квашеном хлебе. И наконец, самым серьезным был спор по поводу формулировки Никейского символа веры. Западная (Римская) церковь добавила к нему в догмате о Троице слово «Филиокве» («и Сына»), что означало, что Святой Дух исходит не только от Бога-Отца, но «от Отца и Сына». Византийцы считали это дополнение незаконным и даже еретическим. Когда договоренность не была достигнута, три папских легата вошли в собор Святой Софии и положили на алтарь отлучительную грамоту, предающую анафеме патриарха.

События 1054 года, конечно, не означали полного разрыва между византийской и западной церквями, но Первый крестовый поход обострил и подчеркнул разногласия. Когда Боэмунд захватил Антиохию, одним из первых его действий было изгнание греческого патриарха и замена его латинским, и то же самое произошло в Иерусалиме, где новые хозяева выбрали себе латинского патриарха. Алексей, в свою очередь, назначил собственных патриархов обоих городов, но проживали они в Константинополе. Имея в наличии две эти параллельно существующие иерархии, восточная и западная церкви фактически пребывали в состоянии раскола. В средневековом мире, где религия занимала главное место в повседневной жизни, этот раскол затрагивал не только епископов, но все общество в целом и имел важные политические последствия. Когда в 1107 году Боэмунд пошел походом на Византию в отместку за попытки Алексея отбить Антиохию, он заявил Папе, что это вполне оправданно, так как византийцы – раскольники. Таким образом он создал опасный прецедент для будущей агрессии со стороны западноевропейцев и еще больше встревожил тех, кто сомневался в полезности латинян.

Эти сомнения разделял сын и преемник Алексея Иоанн II. Он считал, что в отношениях с латинянами политически оправданно будет проявлять твердость. Взойдя на престол, Иоанн отказался продлевать налоговую льготу, предоставленную его отцом венецианцам, и дважды, в 1137 и 1142 годах водил свою армию на Восток по следам Никифора Фоки, чтобы вернуть Антиохию и подтвердить свой сюзеренитет над армянскими княжествами в Киликии. Во всех этих начинаниях он потерпел неудачу. Венецианцы не собирались терять полученные когда-то привилегии. Когда он отправился в Иерусалимское королевство на помощь крестоносцам, венецианский флот атаковал византийские порты и острова в Эгейском море. Последствия были столь разрушительны, что Иоанну пришлось отступить и возобновить договор на тех же условиях, что предоставил его отец. В Антиохии наследники Боэмунда теоретически признали власть Иоанна над собою, когда он стоял в непосредственной близости от города с мощной армией, но под разными предлогами тянули с принесением клятвы верности до тех пор, пока он не ушел наконец и не получил на охоте смертельное ранение. Кроме того, при решении вопроса с Антиохией Иоанн столкнулся с тем, что вопросы религии могут быть чрезвычайно опасны. Когда Папа узнал, что Иоанн удалил латинских епископов из городов вокруг Антиохии и заменил их греческими, он издал гневную энциклику, призывающую всех латинян в византийской армии немедленно покинуть ее под угрозой вечного проклятия.