Византия. История исчезнувшей империи - Джонатан Харрис

Однако голосов, критикующих его отношение к чужеземцам, раздавалось все больше. Во время пребывания Кылыч-Арслана в 1161 году недовольные говорили, что неверующий не должен принимать участие в христианских обрядах. Подземные толчки, которые сотрясли Константинополь во время этого визита, были восприняты как проявление Божьего гнева. Раздражение вызывало и привилегированное положение, которое занимали некоторые латиняне, и то, что Мануил якобы предпочитал брать на службу именно их, а не византийцев. Один царедворец, пытавшийся устроить на хорошую должность при дворе своего дядю, жаловался на засилье «говорящих на варварском языке». Но благоволение к иностранцам было лишь одним из обвинений, которые высказывали в адрес Мануила его подданные. Царедворец и историк Никита Хониат писал, что многие «осыпали его насмешками за то, что он, по самолюбию, питает несбыточные желания, простирает взоры на края земли». Внешняя политика Мануила была, безусловно, честолюбива: он лелеял мечту покорить Южную Италию и Египет и стать императором не только Востока, но и Запада. Однако ничто из этого так и не сбылось, а в 1176 году Мануил потерпел серьезное поражение от сельджуков, когда в новой войне с ними его армия была разбита в битве при Мириокефалоне. Кроме того, недовольство населения вызывали высокие налоги, бесчестность откупщиков и то, как тратились средства из казны – на подарки иностранным правителям, чтобы убедить их стать союзниками империи.

Тем не менее, когда в сентябре 1180 года после долгого, 38-летнего правления Мануил умер, его подданные искренне скорбели по нему. Он был похоронен в приделе построенного его отцом монастыря Пантократора, и в его память в той же церкви поместили драгоценную реликвию, плиту красного мрамора, на которой лежало тело Христа после распятия. Ее по приказу Мануила привезли из Эфеса в Константинополь в 1169 году, и, когда корабль пришвартовался в гавани Большого дворца, император сам отнес плиту на спине в храм Богородицы Фарской, где хранилась императорская коллекция драгоценных реликвий. То, что ее перенесли в монастырь Пантократора, было беспрецедентным выражением почтения к усопшему императору. Это почтение со временем только усилилось, когда современники, такие как Хониат, оглянулись назад и пришли к выводу, что «ладья царства, лишившись мудрого кормчего, едва не потонула».

* * *

После смерти Мануила политическая нестабильность и сепаратизм провинций, обузданные в десятилетия правления династии Комнинов, вернулись, чтобы вновь преследовать Византию. Сыну и наследнику Мануила, Алексею II, было всего 11 лет. Регентский совет возглавила его мать, императрица Мария. Будучи багрянородным, юный Алексей, без сомнения, надеялся, что это защитит его от любых попыток военного переворота, подобного тому, что совершил его прадед в 1081 году. К сожалению, принадлежность к правящей династии не спасла его от собственного родственника, Андроника Комнина.

Двоюродный брат Мануила I, Андроник провел годы с 1143-го по 1180-й в постоянных попытках поднять бунт и последующих реабилитациях. Его заговоры и интриги привели Андроника в тюрьму, и девять лет он провел в подвалах Большого дворца, пока ему не удалось бежать, передав восковой слепок ключей своим сторонникам на воле. Последующие годы он провел в изгнании, но за несколько месяцев до своей смерти в 1180 году император Мануил простил его и разрешил вернуться. Но и тогда Андроник не был желанным гостем в столице и спокойно жил в своем замке на Черноморском побережье Малой Азии. В конце концов, он был уже немолод, и можно было ожидать, что остаток своих дней он предпочтет провести спокойно. Однако, узнав, что регентша в Константинополе крайне непопулярна, Андроник не сумел устоять перед соблазном. Он собрал армию, в которую вошли в основном местные новобранцы, и двинулся на столицу. Как и его предок Исаак Комнин в 1057 году, дойдя до Константинополя, Андроник обнаружил, что народное восстание уже проложило ему путь, и в апреле 1182 года ворота города распахнулись перед его войском.

До этого момента переворот Андроника следовал стандартной схеме, но после появилось отличие. Поначалу, как и узурпаторы Х века, Андроник правил совместно с законным преемником Алексеем II, но через год или около того, уверившись, что он надежно закрепился в общественном сознании как император, захватчик тайно избавился от своего юного подопечного и его матери. Оба были задушены, а труп Алексея помещен в свинцовый гроб, который затем бросили в Босфор, чтобы скрыть улики. Нескольких других членов семьи Комнинов постигла та же участь. С тех пор как в 602 году Фока убил Маврикия и его семью, ни один узурпатор не избавлялся столь безжалостно от всех связанных с его предшественником. Прошло не так много времени, и население Константинополя поняло, что с молодым багрянородным императором что-то случилось, но это не вызвало бурных протестов, вероятно потому, что Андроник сам был членом императорской семьи, а также потому, что, придя к власти, он объявил одной из своих целей обуздание ненавистных сборщиков налогов. И конечно, никто не стал открыто протестовать, когда он взошел на престол как Андроник I (правил в 1183–1185 гг.).

Однако кое-кого обмануть было не так просто. На Западе захват престола Андроником восприняли с большой тревогой, и виной тому было событие, произошедшее, когда узурпатор прибыл в Константинополь в 1182 году. Войдя в город, его солдаты вместе с толпой константинопольцев ринулись в итальянский квартал, расположенный на берегу бухты Золотой Рог. В это время в городе было мало венецианцев – Мануил I выслал их в 1171 году, но других итальянских купцов, в частности генуэзских и пизанских, ненавидели за их торговые привилегии ничуть не меньше. Многие из них поняли, что сейчас произойдет, и побежали к своим кораблям, но те, кто не мог бежать, остались. Толпа ворвалась в Латинскую богадельню, ее обитатели были убиты прямо в своих постелях. На улицах расправлялись с беременными женщинами и детьми. Среди погибших был священник из Рима, который находился в Константинополе по делам церкви. Маловероятно, что эту кровавую расправу приказал устроить Андроник: она ничего не дала ему, и он не был как-то особенно настроен против латинян. Как и все его предшественники, Андроник использовал латинских наемников и заключал торговые договоры с итальянцами. И это он вновь пришел к соглашению с венецианцами, изгнанными при Мануиле, что позволило им вернуться в город с прежними привилегиями. Но даже если эта вспышка насилия в 1182 году не была санкционирована сверху, образ Византии на христианском Западе померк и уже никогда не стал прежним.

Однако это было лишь первое из многих бедствий, случившихся за время короткого правления Андроника. Еще худшим злом стала вновь возникшая напряженность в отношениях императора и провинциальной аристократии. Утрата Малой Азии и экономическое и военное возрождение при Комнинах на время положили конец мятежам недовольных полководцев, но теперь они возобновились. Едва Андроник закрепился в Константинополе, как выяснилось, что большинство городов Малой Азии, находящихся под управлением семьи Ватац, отказываются признавать его власть. Весной 1184 года восстание было жестоко подавлено, но Андроник стал параноидально подозрительным: ему казалось, что любой знатный человек, обладающий богатством и землями, что-то против него замышляет. Пойдя гораздо дальше, чем Василий II, Андроник распорядился, чтобы его огромный портрет был помещен на наружной стене церкви в центре Константинополя. На нем император был в крестьянском одеянии и держал в руках серп, и это должно было показать, что он выступает на стороне бедных против сильных мира сего. А перед своими сыновьями Андроник хвастался, что избавит их от гигантов, так что после его ухода под их правлением останутся только пигмеи. Добиваясь этого, он устроил царство террора. Даже ближайшие сторонники императора не были в безопасности. В мае 1184 года по его приказу двух сановников, которые помогли ему прийти к власти, побивали камнями, пока те не потеряли сознание, а затем посадили на кол. Их преступление заключалось в том, что они поручились за друга, подозревавшегося в измене, который потом сбежал из города. Неудивительно, что многие знатные люди, жившие в Константинополе, не стали дожидаться, пока стража Андроника придет за ними, а скрылись за границей, отправившись к норманнскому правителю Сицилии или ко двору султана Салах ад-Дина, основателя династии Айюбидов, который, свергнув Фатимидов, правил теперь Сирией и Египтом.