Чёрная Тень - Себастьян де Кастелл

Не успели мы доковылять до двери, как Сенейра с отцом выбежали на улицу.

— Келлен! — воскликнула она и бросилась подхватить Фериус.

— Давайте в дом, — сказал ее отец, обхватывая меня за плечи. От этого короткого предложения помощи у меня почему-то подкосились ноги. Он поддержал меня, одной рукой подхватив записку, выпавшую из кармана рубашки.

— Все хорошо, сынок, я тебя держу, — сказал он, хотя я видел, каких сил ему стоит меня не уронить. Сенейра бережно подхватила импровизированный подвяз с Рейчисом.

— Дышит вроде ровно. Я позабочусь о нем. Обо всех вас.

Они так спешили помочь нам, что даже не спросили, что случилось, не узнали, сдержали ли мы мое обещание или просто разрушили надежды их семьи на спасение.

Вот этого я уже не выдержал.

Сенейра с отцом отвели нас троих в комнату для гостей, уложили Фериус в постель и занялись нашими ранами. Им пришлось привязать руки аргоси к столбикам кровати, потому что она все пыталась выковырять червя из-под кожи, и Берен боялся, что она вырвет себе глаз.

— Нельзя позволять ей царапать себя, — сказал он, всматриваясь в черные линии. — Когда она трет глаз, этот… червь, о котором ты рассказал… кажется, только уползает глубже. Я действительно боюсь, если Фериус и дальше продолжит в том же духе, эта дрянь убьет ее.

Он вышел и через минуту вернулся с маленькой баночкой прозрачной жидкости.

— Это успокоительное из лечебницы, — сказал он, выливая ложку лекарства в большой стакан воды. — Поможет ей заснуть.

— Спасибо, — сказал я. — Спасибо за все.

Он провел рукой по моим щекам, сначала по одной, потом по другой. Это был странный жест, отцовская ласка, так Берен, наверное, тысячи раз гладил Тайна. Теперь его сын умер, а у него самого щеки покраснели и увлажнились от слез, которые, наверное, больше не высохнут никогда.

Я пытался подобрать какие-то слова утешения, а он опустил руку и устало улыбнулся.

— Все будет хорошо, — сказал он и пошел к Рейчису, которого Сенейра уложила на кровать рядом с Фериус, и ласково потрепал его. — Смельчак, да?

Самый смелый из всех, сказал бы я, если бы не боялся снова расплакаться.

— Келлен? — сказал Берен, снова выпрямляясь.

Я посмотрел на него.

— Да, сэр?

Он жестом велел мне следовать за ним.

— Пожалуй, нам с тобой нужно поговорить.

Мы сидели за столиком в кухне. Берен предложил мне что-нибудь выпить, но я отказался. Он кивнул, как будто для него это было важно.

— Я кое-что нашел у тебя в кармане рубашки, — сказал он. У него в руках была сложенная бумажка. Я и забыл, что Дексан сунул ее мне. Последнее предложение его клиентов.

— Что там сказано?

— Ничего.

Я посмотрел на него.

— Это как?

На лице Берена вдруг проступили морщины, которых я раньше не замечал.

— Это послание для меня. Они хотят, чтобы Академия не закрывалась, чтобы я держал язык за зубами и продолжал делать свое дело.

— Но зачем им это? Что они выигрывают?

— Я не знаю, и сейчас мне наплевать, — Берен скомкал бумажку и бросил ее на стол. — Они также говорят, что ты с твоей аргоси должны немедленно уехать из Семи Песков.

— Какая им разница, что мы будем делать? Они и так уже поняли, что угрозы для них от меня никакой.

Взгляд Берена стал суровым, и на мгновение невыносимое горе сменилось непреклонной решимостью.

— Не дуйся, сынок. Так ведут себя только маленькие мальчики. Мне кое-что от тебя нужно. Прямо сейчас. По каким-то своим причинам они хотят, чтобы ты убрался отсюда.

Я кивнул. Наконец мы добрались до сути дела.

— Вы правы. Я уеду сегодня вечером, как только Фериус оправится и сможет ехать. Можно… можно попрощаться с Сенейрой?

Он покачал головой:

— Нет, Келлен, не стоит.

В общем, этого следовало ожидать. Но следующие его слова меня поразили.

— Тебе нужно забрать Сенейру с собой.

— С нами? Почему?

— Потому что я закрою Академию, Келлен. Я уже начал готовиться к закрытию. Ученики начнут разъезжаться, как только я устрою им безопасное возвращение домой. Некоторые учителя, возможно, решат остаться, ну это их дело. Но дети уедут домой, прежде чем Дексан и его клиенты смогут причинить вред кому-то еще.

— Но тогда они…

Берен прервал меня.

— С последствиями я разберусь сам в свое время. Но моей дочери… нужен хоть какой-то шанс на нормальную жизнь. Даже если она сможет сбежать так далеко, что наши враги не доберутся до нее через эту штуку у нее в глазу… куда бы она ни направилась, все будут думать, что у нее Черная Тень. И тогда ей нужно будет бежать, скрываться, искать новое убежище.

И это только для того, чтобы все повторилось по новой. Из слов Берена мне стало ясно, что он вообще не представляет, что ждет Сенейру на этом пути. И тут он перегнулся через стол и взял меня за руку.

— Ты можешь ей помочь… нет, — поправился он, — вы можете помочь друг другу. Келлен, ты ей небезразличен. Может быть, однажды она даже полюбит тебя.

— Она не…

— Я знаю, что многого от тебя прошу, сынок, прошу тебя решить, как жить твою жизнь, не дав тебе даже дня на раздумье, но… я все же прошу тебя, — он пытался держать себя в руках, но я видел, как у него начинает дрожать подбородок. Он собрался с мыслями и прошептал: — Они забрали моего сына, Келлен, не дай им заполучить и мою дочь.

Это было странно… неправильно… чтобы влиятельный и важный человек говорил со мной, словно нищий, выпрашивающий пару монеток. Хуже того, я думал, что он просит невозможного.

— Судя по тому, что я успел понять, сэр, Сенейра не бросит вас.

Он шмыгнул носом, потом тихо усмехнулся.

— Да, она упрямая, что есть, то есть, — горький смешок растаял так же быстро, как и возник. — Я уже поговорил с ней, Келлен. Иди к ней. Она ждет тебя.

Я нашел Сенейру в ее комнате. Она осмотрела холщовую рубашку и положила ее в разложенный на кровати маленький чемодан.

— Слишком много? — спросила она. Голос у нее был неживой: не сердитый и не печальный, в нем вообще не было эмоций, словно она утратила способность чувствовать.

— Слишком много чего?

Она указала на чемодан.

— Я видела, что люди берут с собой в дорогу куда больше, но я знаю, что у нас все будет по-другому.

— Сенейра… твоему отцу нужно заключить сделку с Дексаном, с его клиентами, как-то договориться, чтобы…

— Он не будет просить, если это подвергнет риску учеников. Отец сделает то, что он считает правильным. Все, чтобы люди были в безопасности, — она закрыла крышку чемодана. — Нам с тобой придется сделать то же самое.