Сердечная терапия - Мила Иванцова

Вдруг словно тревожный гул колокола ударил Яне в грудь – взволнованные голоса донеслись до нее от двери аптеки. Она сорвалась с места и бросилась туда.

Игорь, бледный до голубизны, лежал на составленных в ряд стульях, а возле него суетились две сотрудницы аптеки в белых халатах.

– Игорь! Игорь! – начала трясти его за плечо Яна. – Да что же это такое?!

– Вы его знаете? Девушка! Не трогайте больного! Оставьте, слышите! Вы знаете его? – оттаскивала ее за руку худая строгая аптекарша в очках.

– Да, знаю. Что с ним?

– Это сердечный приступ, мы вызвали «скорую», здесь недалеко, может, пришлют инфарктную бригаду. Нужно позвонить родным.

– Да… – совсем растерялась Яна.

Она смотрела на бледного и недвижимого Игоря, и мобильный дрожал в ее руке. Антонина не отвечала. Телефона Вадима у Яны, конечно, не было. Александра! Точно! Вот кому надо позвонить! Она передаст Вадиму, а тот врач, еще и кардиолог! Он все уладит!

Через несколько минут Александра перезвонила, сказала, что Вадим сейчас на операции, ему передадут, как только он закончит.

Подъехала «скорая», больного на носилках перенесли в машину.

– Вы родственница?

– Да.

– Тогда садитесь.

Он держал ее за руку. И в машине, и в больнице, в приемном покое, пока его не увезли в реанимацию. Яну туда не пустили. Она еще раз набрала Антонину – та не ответила. Зато Александра сказала, что уже вызвала такси и скоро приедет и что сообщила Вадиму SMS’кой номер больницы и предупредила очередную медсестру, чтобы та рассказала ему, куда мчаться. Все же он опытный врач, еще и кардиолог, наверняка у него есть связи…

Яна опять сидела в больничном коридоре, только теперь она была не пациенткой, а «родственницей больного». Ощущение дежавю накрыло ее, и, когда заскрипел и со скрежетом остановился лифт, она готова была увидеть парочку журналистов, но из него вышла встревоженная Александра.

– Как он? Есть шансы?

– Не знаю. Никто ничего не говорит.

И вдруг она встала, обняла Александру и заплакала неудержимо, горько и искренне, как давно уже не плакала в своей взрослой жизни. Не плакала она так, даже когда хоронили мать. Тогда она просто в это не поверила. Играла с собой в игру – «мама куда-то уехала». Но теперь, когда, казалось, в ее жизни появился наконец человек, которому ничего от нее не было нужно, который, наоборот, сам хотел окружить ее вниманием и заботой, дарить любовь и радость, почему, почему, за что и зачем отнимать у нее это счастье?! Ее собственное, пусть и украденное счастье?

Чья-то рука протянула ей маленькую пластмассовую рюмку с какой-то жидкостью. Яна несколько раз резко вдохнула и увидела возле себя медсестру, которая сочувственно смотрела на двух встревоженных женщин и протягивала ей успокоительное.

– Выпейте!

– Как он? – впилась в нее глазами Яна.

– Как он? – эхом повторила вопрос Александра.

Медсестра открыла рот, чтобы что-то сказать, но опять скрипнули двери лифта, и из него быстро вышел Вадим в белом халате с курткой в руке. Он замер перед тремя женщинами и внимательно посмотрел медсестре в глаза.

– Как он?

– Вы кто? – спросила медсестра.

– Сын.

– Пройдите, пожалуйста, к врачу. – Она указала рукой на дверь реанимации.

Антонина разыскала по мобильному сына.

Они вместе поехали в больницу.

За какие-то деньги их пропустили в морг.

Сын не упрекал и не задавал вопросов.

Тихо плакал, пока она смотрела.

Когда он плакал в последний раз, он, врач?

Антонина не плакала.

Все еще не осознала, что овдовела.

Что бледное тело, которое принадлежало ее мужу, теперь ничье.

Кремацию назначили на послезавтра.

Необходимо выполнить какие-то формальности.

Справка о смерти из больницы.

Свидетельство о смерти в ЗАГСе.

Место на кладбище.

Сообщить в институт. В Академию наук.

Заказать поминальную службу в церкви.

Поминальный обед.

Кира недавно хоронила свекровь, она в курсе.

Вадик сказал, Александра поможет.

И ее подруга Яна.

Яна?!

Антонина, как во сне, села за руль и поехала домой. Она вела автоматически, будто машина сама знала дорогу. Уже возле их дома заиграла мелодия мобильного. Это был Роман. Не было сил делиться с ним такой новостью. Не было сил сложить вместе две киноленты событий, которые произошли одновременно вчера вечером. Почему? Как? Зачем?! Теперь она свободна… Такой ценой! Мобильный замолчал, доиграв мелодию.

Антонина припарковала машину во дворе.

Поднялась на свой этаж, стараясь не смотреть в зеркало.

Вошла в квартиру, где не была со вчерашнего дня.

Походила по комнатам, будто искала каких-то объяснений.

Разделась, разулась, выглянула в окно.

Место, где обычно стояла машина мужа, было припорошено снегом.

Прошла в кабинет, включила компьютер.

Ввела пароль к его почтовому ящику.

Там было два новых непрочитанных письма.

Одно из них от Сони. Второе – по работе.

Антонина молча смотрела на экран, а потом открыла второе. На английском языке в нем сообщалось, что профессор Игорь Соломатин приглашается на научную конференцию в Японию.

Антонина вздохнула, ее взгляд упал на единственное непрочитанное письмо, письмо от Сони.

«Вот я вдова. А эта бесстыжая сучка продолжает писать романтические письма Игорю… Что меня теперь сдерживает? Открою, прочту и выскажу ей все, что о ней думаю…»

Антонина открыла письмо и замерла.

@ @

Знаешь, Тоня, как-то трудно нам стало с тобой говорить последнее время. Поэтому я пишу тебе это письмо. Почему-то я не сомневаюсь, что ты его прочтешь. Ведь ты давно читаешь мои письма и даже бесследно удаляешь особо страстные, не так ли? И это вполне логично, ведь я сам подложил тебе пароль от моей почты.

Антонина округлила глаза, приблизила лицо к монитору и еще раз перечитала последнее предложение. Она побледнела, а потом ее щеки вспыхнули огнем. Она продолжила читать.

Прости меня. Я – старый дурак, хоть и профессор. Когда мне стало совсем холодно в нашем доме, когда я устал любить тебя без взаимности, я придумал эту историю с Соней Тютюнниковой. Надеялся таким образом пробудить твои чувства. Да, теперь я понимаю, что этой выдумкой причинил тебе боль. Яна, к которой ты ходила, чтобы успокоиться и найти выход, оказалась более внимательной и раскрыла мою дилетантскую игру. Она рассказала мне о твоем гневе и страданиях…