Влюбленный без памяти - Ксюша Левина

раз приходила домой, а Софья Марковна уверенно перекладывала распашонки из одной кучи в другую, чтобы сложить по-другому в комод. Сколько раз она сокрушённо вздыхала, утверждая, что я неправильно держу младенца на руках. Сколько дерьма я выслушаю за чёртов садик!

– Марк… – я не в состоянии была тогда выдавить, прости, а ты не понимал, что со мной творилось.

Ты был заботливым, ты был готовым помогать, но так мало видел… Когда приходил домой, Софья Марковна уже улетучивалась по своим делам, не подозревая, что оставила у меня в душе свалку из своих ненужных мнений. Когда ты приходил домой и забирал у меня детей, чтобы я “занялась собой”, я уже не очень-то этого и хотела, потому что не знала что с собой делать.

Почему вся моя жизнь так странно вывернулась наружу? Почему я никто?

– Я уста… – начала было я, но в твоих глазах всё тот же холод, бесполезно в очередной раз о чём-то просить. – Прости.

– Если хочешь, – ты прокашлялся, обнял меня за плечи и поцеловал в макушку. – Сходи в клуб, отдохни, ладно? Я найму кого-нибудь, чтобы убрались…

– Сама хочу, – проныла я, уткнувшись носом в твою грудь.

Эти объятия всё ещё дарили тишину, мне всё ещё в них было лучше, чем где-то.

– Сама, – ты меня обнял крепче, качая из стороны в сторону, гладя по спине. Твой смех мягкий, как пушинки одуванчика, пощекотал шею. – Хорошо, тогда просто сделаешь это завтра, ладно? Прости… я… наверное, и правда на тебя много свалил. Я решу этот вопрос, заплачу если нужно. Просто… я хочу, чтобы ты что-то умела без меня, понимаешь? Я не подстелю соломку везде, где ты идёшь.

…ты моя жена, а не дочь.

Закончила я за тебя и кивнула.

И пошла в клуб, как ты и предложил.

* * *

Ника, Саша и Ленка.

Ника – тренер в зале. Ленка – директор. Саша – арт-директор.

Они торчали в кафешке постоянно и были такими… уютными подружками.

Ника появилась в моей жизни после рождения Сони, когда я, потерявшая форму, примчалась исправлять проблему. Ленка и Саша почти новенькие. Они не болтали глупостей, не обсуждали какашки своих детей, и я порой слушала их с открытым ртом, как дурочка. Прогрессивные мысли. Девчонки говорили про секс, про проблему ВИЧ, про ЛГБТ, про феминизм, а тогда я даже не слышала подобных слов. Они говорили, что женщина никому ничего не должна. Что мальчик не должен носить голубое и любить автоматы. Что моё будущее – это самообразование и профессия, карьера, своё слово. Никакой жалости, никаких “прости”.

– Ну а что ты хотела? – Никин голос звонкий, сильный, а я казалась себе совсем маленькой рядом с ней. – Ты и не должна ни на кого рассчитывать! Встала и пошла. Сделала всё. Вот сейчас он устроит Соню в сад, и каюк – будет припоминать! И будет прав! Ну что ты распустила?

– Подумаешь, роды в девятнадцать, – закатила глядя Саша. – Нель, это норма. Все, кто считает тебя плохой матерью и малолеткой – идёт в жопу. Ты сама справишься! Ну реально, самой-то не хочется доказать, что ты можешь справиться?

– Мне кажется, что Неля никакого криминала не совершила, – Лена вертела в руках пачку сигарет, нервно поглядывая на дверь. – Она устала и…

– Что. Значит. Устала?!

Ника суровее тебя, но почему-то говорит так, что не хочется забиться под стол. Может, потому что она чужая, а ты родной? Может, потому что она человек, а ты – стена? А стены не орут…

– Имеет право! – Саша насупилась. – Устала и всё! Максу сколько? Ни о чём!

– А я не говорю, что Марк прям прав! – говорит, ещё как! – Но и Неля не должна допускать, чтобы такое происходило. Она куда сильнее, чем думает, ей просто нужно самой себе это доказать! Пожалеть себя успеет! Нель… ты о**енная. И Марк со своими за***ми может и правда пойти в жопу.

Я кивнула, собираясь с духом.

– Я решила принять ваше предложение. Я буду учиться на инструктора. Но с детьми нужна помощь…

– Да без вопросов, ты же знаешь, – улыбнулась Ника… и, собственно, я круто повернула свою жизнь в другую сторону.

Фиг знает, насколько верную.

Глава 42. Сейчас

– Я прочитал твой дневник, – голос Марка очень тёплый, как и чай и одеяло.

Я не сдерживаюсь, прижимаюсь к нему, устраиваюсь в его руках спиной к груди, и мы оба теперь смотрим на дождь за окном.

Так уютно, что кажется, будто всё нормально. Будто я не пришла сюда за выяснением отношений, а просто промокла под дождём по дороге домой и греюсь под боком у мужа.

– Расскажу теперь тебе что-то. Ответочка. Я всегда думал… что заставлял тебя страдать куда больше, чем любить. Почему-то… – Я понимаю, о чём он. Всегда это бремя вины, что возлагали на него… все? Да-а. Я была жертвой, малолеткой, с которой нечего взять. Он был преступником. Развратником и подонком, превратившим невинный одуванчик в потерявшую будущее женщину. Одни мы в это не верили, но осадок оставался, оседал, пока не придавил к земле. – Теперь я верю… Твой дневник мне кое-что пояснил. Я помню то время каким-то мутным. Всё время работал. Нужно было накопить на взнос за дом, на твою машину. И мне казалось, что ты при этом будто… не хочешь взрослеть и открывать глаза. Вроде и Соня уже растёт, и Макс. И с ними ты была мамой, настоящей. А во всём остальном будто ничего не контролировала. Слепой котёнок, который тычется лбом в стены. Я боялся, что если хоть немного расслаблюсь – ты потеряешься, как малыш на тротуаре перед проезжей частью. И всё время был… в напряжении. И жалобы на маму не слушал, я знал её совсем другой… Мне казалось, что я делал всё что мог. Мне казалось, что… скоро станет легче, и тогда ты сможешь всё себе позволить. И учёбу, и работу, и… что угодно. Но в то момент в мой жизненный план