Наследница ведьм - Энн Райс

– Как же, помню. Она часто звонила вам в последнеевремя. Ее очень волновало то, что вы ее не одобряете, – произнес Лайтнертаким же доброжелательным тоном, как и прежде. – Ей нужен был ваш совет посозданию Мэйфейровского медицинского центра Она убеждена, что, когда выповерите в серьезность ее намерений относительно этого центра, то поймете, чтоона не могла совмещать эту работу с практикой врача, потому что центр требовалот нее слишком много времени и сил.

– Вы ее друг, не так ли? Я имею в виду не вашуТаламаску, а именно вас.

– Полагаю, что был ей другом. Боюсь, я обманул еенадежды. Хотя… не знаю… Возможно, и наоборот: она обманула мои. – В егословах послышался оттенок горечи, даже злости. Затем Лайтнер опять улыбнулся.

– Хочу вам кое в чем признаться, мистер Лайтнер, –сказал Ларкин. – Я считал Мэйфейровский медицинский центр бесплодноймечтой. Роуан совершенно выбила меня из колеи. Тем не менее я провел собственноенебольшое исследование. Очевидно, семья имеет достаточно средств, чтобывоплотить в жизнь мечту о Мэйфейровском медицинском центре. Но мне это былотогда неизвестно. Хотя, как теперь кажется, я должен был это знать. Тем болеечто эта тема была у всех на устах. Роуан – самый лучший и самыйквалифицированный хирург, которого я когда-либо учил.

– Не сомневаюсь в этом. Во время вашего с ней разговораона упоминала что-нибудь, связанное с образцами? Как вы сказали, она звонила изЖеневы и это было двенадцатого января.

– Мне хотелось бы для начала поговорить с Райеном идругими ее родными и близкими, в том числе с ее мужем. Тогда я буду знать, какмне следует вести себя дальше.

– Образцы, вероятно, произвели сенсацию в ИнститутеКеплингера, – не унимался Лайтнер. – Буду весьма признателен, если вырасскажете мне обо всем, что прислала вам Роуан. Была ли Роуан нездорова, когдаговорила с вами? Прислала ли она какой-нибудь собственный материал длямедицинского обследования?

– Да, она прислала образцы крови и ткани. Но, судя поним, нет никаких оснований полагать, что она больна.

– Но только изменилась.

– Да, вы правы. Пожалуй, можно сказать и так.

Лайтнер покачал головой и опять взглянул в окно, за которымшироко раскинулось кладбище с множеством мраморных склепов. Движение на дорогестало гораздо менее оживленным, что вкупе с видом за окном создавало ощущениепростора и умиротворения. Конечно, в подобном взгляде на вещи было нечтонездоровое, можно сказать – извращенное. Но Ларкину нравилось это приволье,отсутствие суеты, столпотворения и плотного скопления вечно спешащих машин,которые постоянно сопровождали его дома.

– Лайтнер, поверьте, мне очень трудно определить своюпозицию в этом вопросе, – произнес Ларкин. – Независимо от того, другвы ей или нет.

Возле старой, увенчанной шпилем кирпичной церквушки, котораярасполагалась в непосредственной близости от тротуара, они свернули, а когдадобрались наконец до нужной улицы, то представшее их глазам зрелище оказалосьвесьма убогим. Ларкин испытал облегчение. И в очередной раз про себя отметил,что здешний простор, несмотря на некоторую запущенность, пришелся ему весьма подуше. Тут жизнь текла медленно. Что ни говори, это был юг. Да к тому же неочень большой город.

– Я все понимаю, доктор Ларкин, – произнесЛайтнер. – Я имею представление о конфиденциальности и медицинской этике.Равно как и о такте и приличиях. Давайте не будем говорить о Роуан, раз вы нехотите. Как вы смотрите на то, чтобы позавтракать в отеле? Вы, верно, также непрочь немного поспать. Мы можем с вами встретиться позже в доме на Первойулице. Это всего в нескольких кварталах отсюда Мэйфейры вас ждут. Они уже вседля вас приготовили.

– Поймите, это действительно очень и оченьсерьезно, – неожиданно произнес Ларкин.

Машина остановилась перед небольшим отелем, украшеннымзамысловатого вида голубым навесом. Портье уже поджидал их возле входа,готовясь открыть дверь лимузина.

– Конечно, серьезно, – согласился ЭронЛайтнер. – Но в то же время и очень просто. Роуан родила странногоребенка. На самом деле, как мы оба знаем, он далеко не ребенок. А тот самыймужчина, ее спутник, с которым ее видели в Шотландии. Сейчас нас интересуетодно: способен ли он к размножению? Может ли он совокупляться с собственнойматерью или другими человеческими существами? Воспроизведение себе подобных.Именно это является первостепенной заботой эволюции, не так ли? Будь онрезультатом простой мутации, вызванной, например, радиацией или неким видомтелекинеза, нас это, скорее всего, до такой степени не взволновало бы. Будь онна самом деле таким, мы могли бы просто его поймать и выяснить, по доброй ливоле Роуан находится с ним или нет. А потом, возможно, его уничтожить.

– Выходит, вы все знаете? Да?

– Нет, не все. В том-то и дело, что не все. Но я знаювот что. Раз Роуан послала вам эти образцы, то, очевидно, ее беспокоил тотфакт, что этот субъект может размножаться. Если не возражаете, мы войдемвнутрь. Мне бы хотелось позвонить семье по поводу происшествия в Дестине. Крометого, надо сделать еще один звонок в Таламаску. Это насчет Столова. Видите ли,я тоже остановился в этом отеле. Можно сказать, это моя новоорлеанскаяштаб-квартира. Я уже успел почти полюбить это место.

– Конечно, давайте войдем в гостиницу.

Прежде чем они подошли к стойке администратора, Ларкин ужепожалел о том, что взял с собой маленький чемодан и всего одну смену белья. Онсразу понял, что ему не захочется так скоро покидать это местечко. Но наряду сновым приливом возбуждения он смутно ощутил что-то тревожное и угрожающее. Темне менее ему все здесь пришлось по вкусу – и небольшой вестибюль, и приятныйюжный говор, слышавшийся вокруг, и даже высокий, элегантный темнокожий лифтер.

Что ж, придется сделать кое-какие покупки. Но то, что онувидел, было прекрасно. Лайтнер держал в руке ключ. Сопровождающий служащий былготов принять у Ларкина заказ, а доктор к этому времени уже изряднопроголодался и был очень не прочь наконец позавтракать.

«М-да, именно этого она и боялась, – размышлял про себяЛаркин, пока они поднимались на лифте. – Она даже сказала что-то вроде:„Если эта тварь способна размножаться…“»

Тогда он, конечно, не догадывался, что именно она имеет ввиду. Но она-то все знала. Будь на ее месте кто-то другой, можно было быподумать, что он излишне подозрителен и поэтому поднимает ложную тревогу. НоРоуан Мэйфейр не из таких.

Однако в данный момент Ларкин больше не был способен думатьо чем-либо, кроме утоления голода.