Совсем не респектабелен - Мэри Джо Патни

Он поцеловал ее в шею, и она тихо охнула. Довольный этим доказательством ее неравнодушия к нему, он отпустил ее и отступил на шаг, мысленно обозвав себя болваном, ведь он опять прикоснулся к ней.

Покраснев, она повернулась, шурша шелком.

— Сари специально придумано, чтобы человеку было комфортно в убийственно жаркую погоду. Соблазн является всего лишь побочным эффектом.

— Мощный побочный эффект, — заметил он. — В этом наряде ты для каждого мужчины являешься воплощением мечты о чувственной, экзотической красоте Востока.

Ее зеленые глаза прищурились, как у сердитой кошки.

— А ты тоже считаешь восточных женщин игрушками, созданными для того, чтобы забавлять европейских мужчин?

— Ты знаешь, что это не так, — сказал он, понимая, почему она так чувствительна, когда об этом заходит речь. — Ты красива и соблазнительна всегда и в любых одеяниях, потому что представляешь собой уникальную смесь Востока и Запада. Если отнять у тебя одну из частей твоего наследия, ты уже не будешь такой неотразимой. Ты прелестна сейчас и будешь еще прелестнее через пятьдесят лет, когда приобретешь жизненный опыт и мудрость.

Она улыбнулась ему примирительной улыбкой:

— Хорошо сказано, Маккензи. Но поскольку здесь сари является неподходящей одеждой, я переоденусь перед ужином во что-нибудь европейское и скучное. — Подхватив одной рукой юбки, она стала подниматься по лестнице.

— Ты никогда не сможешь быть скучной, — тихо проговорил он. Наблюдая, как она поднимается по лестнице, Мак понимал: как ни прекрасна она в сари, но еще прекраснее вообще без одежды.

На ужин подали пастуший пирог — идеальное блюдо для холодного и дождливого вечера. На Кири было теперь простое платье с застежкой под горло, укрывавшее ее от шеи до щиколоток.

Налив всем довольно хорошего кларета, Керкленд спросил, не хочет ли кто-нибудь что-нибудь сообщить. Кэсси сказала:

— Мы с Робом кое-что слышали. В эмигрантской общине поговаривают, будто что-то происходит, но ничего конкретного узнать не удалось. Ходят слухи о загадочном исчезновении Клемента, однако никто даже не намекнул, что это связано с его шпионской деятельностью.

— Значит, едва ли кто-нибудь из них явится с предписанием о расследовании законности ареста Клемента. Согласно английской юриспруденции, я поступаю не вполне законно.

— Не слишком беспокойся об этом, — посоветовал ему Кармайкл. — Клемент, должно быть, знает: если ему предъявят обвинение, то обвинят в тяжком преступлении, и дни его будут сочтены.

— В том-то и дело, — нахмурясь, сказал Керкленд. — Я бы не хотел, чтобы этого парня повесили: возможно, он нам еще будет полезен.

Кири, отхлебнув вина, небрежно проговорила:

— Среди прочих новостей могу сообщить, что сегодня я пила чай с принцессой Шарлоттой.

Все внимание Керкленда переключилось на нее.

— Предполагалось, что она переехала в Виндзор!

— Она переезжает туда завтра и хотела поблагодарить меня за помощь в клубе «Деймиен», — объяснила Кири. — Через две недели она намерена присутствовать на открытии сессии парламента.

Керкленд выругался себе под нос, что поразило Мака. Керкленд славился своей сдержанностью, тем более в присутствии леди.

— Судя по твоей реакции, — заметил Мак, — мероприятие может оказаться более опасным, чем я думал.

— Шпионская совесть Клемента, — сказал Керкленд, — все еще не позволяет ему назвать имена заговорщиков, но он не одобряет убийства членов королевской семьи. Единственное, что он сказал: нам следует позаботиться о безопасности тех членов королевской семьи, которые будут присутствовать на открытии парламентской сессии.

Кэсси нахмурилась.

— Они что, собираются устроить взрыв в Вестминстерском дворце?

— Уж будьте уверены, здание будет самым тщательным образом обыскано сверху донизу, включая каждый шкаф и каждую щель, — сказал Керкленд. — Однако какой-нибудь убийца может подойти близко к королевским каретам или даже проникнуть в здание.

— Мы больше всего беспокоимся о принцессе Шарлотте, — медленно произнесла Кэсси. — Что, если Кири станет одной из ее фрейлин? Это не вызовет удивления — она ведь дочь герцога. А в случае необходимости Кири может стать дополнительной линией обороны.

— Если случится беда, она окажется прямо на линии огня. Эштону это не понравится, — заметил Мак. Ему это тоже не нравилось.

— Да, это может быть опасно, — признался Керкленд. — Сегодня после полудня кто-то пытался застрелить герцога Йоркского, когда он выходил из здания королевского конногвардейского полка. К счастью, стреляли с дальнего расстояния и промахнулись.

За столом установилось молчание. Герцог Йоркский был следующим по возрасту братом принца-регента и следующим после Шарлотты наследником престола.

— По правде говоря, я надеялся: того, что мы уже сделали, достаточно, чтобы они попрятались, словно крысы в канализационной трубе, — проговорил Кармайкл.

— К сожалению, это не так, — сказал Керкленд. — Надо найти заговорщиков и сделать это так, чтобы не вызвать паники.

— В таком случае необходимо выпить за наш успех, — провозгласил Мак, доставая новую бутылку кларета.

— За успех! — поднял свой бокал Керкленд.

Майор Уильям, лорд Мастерсон, узнал новость, когда находился в Португалии, в гостях у своего старого школьного друга Джастина Болларда. Пока армия стояла на зимних квартирах, Уилл решил съездить на несколько месяцев домой: его не оставляло щемящее чувство беспокойства. Солдатская интуиция, которую не следует игнорировать.

Прибыв в дом Болларда поздно вечером, он заснул тяжелым сном и на следующее утро, зевая, вышел к завтраку. Не обращая внимания на еду, он пересек комнату и стал смотреть в окно на сверкающую ленту реки Дауро.

— Мне нравится твой новый дом, Джастин. Вчера вечером было слишком темно, чтобы оценить вид из окна.

— К тому же ты так устал, что едва держался на ногах, — заметил Боллард. Налив в кружку горячего крепкого кофе, он добавил сливки и сахар и протянул кружку Уиллу. — Я рад, что ты заехал ко мне на пути домой.

Уилл взял кружку и, отхлебнув большой глоток, ощутил, как проходит чувство напряженности, не покидавшее его уже несколько месяцев.

— Только дурак мог бы спешить в Англию в это время, если у него есть друг, который изготавливает лучший портвейн в Португалии, — отозвался он.

— Не могу поклясться, что он лучший. Производство портвейна переживает сейчас не самые хорошие времена после всех этих боевых действий, но со временем я все приведу в порядок, — рассмеялся Боллард.

Уилл взглянул на своего друга. Темноволосый, наполовину португалец, превосходно владеющий двумя родными языками, Боллард мог без труда сойти за коренного жителя.