Иди туда, где страшно. Именно там ты обретешь силу - Джим Лоулесс

Мобильные операторы уже занялись банковскими операциями, но всегда традиционным способом — партнерством с уже существующим банком. На мой взгляд (а его разделяют в руководстве O2 и в моей команде), это недостаточно смело, чтобы организовать революцию; это просто создание новой платформы для традиционных банковских операций. Я не уверен, что в глазах клиентов традиционные банковские операции купаются в лучах славы после мирового финансового кризиса и продолжающихся экономических трудностей.

В том, чем мы занимаемся, нет определенности. Мы — на передовой. Центром нашего подхода является следование Правилу 6 — «Не ищите безопасности в принадлежности большинству». Мы решили выйти на ипподром. O2 — единственная телекоммуникационная компания, которая наняла банкиров, создала для них новую инфраструктуру и стремилась получить собственную лицензию на электронные деньги. Иначе говоря, мы погрузили наших банкиров в среду быстро движущегося, ориентированного на клиента оператора мобильной связи и не оставили их в рамках традиционной банковской структуры.

Теперь мы с моей командой идем быстрым шагом. У нас нет огромной иерархии или инфраструктуры банка, с которым надо иметь дело. Мы с нуля создаем компанию XXI века, вместо того чтобы придавать новую форму наследию XIX века. Обратная сторона медали такова. Все это — непроверенное, новое, ничто не конкретно. И это рискованно. Я выставлен перед публикой на ипподроме, и у меня есть ответственность. Это прекрасно. Но Тигр рычит!

Джим говорит об оскаленных клыках Тигра, когда мы бросаем вызов кодексу правил и устремляемся в неопределенность, — он прав. Тигр рычал на нас очень грозно. Однако я считаю, что весь прогресс и инновации были достигнуты отдельными людьми, которые предпочли пройти сквозь это. Я хочу быть частью этого.

Мы не только бросаем вызов своему собственному кодексу и кодексу О2, мы бросаем вызов кодексу, который поколениями управлял финансовыми услугами. Зато у нас есть сильная цель. У нас есть Правило 3: мы продолжаем придерживаться направления, в котором хотим завершить свой путь, и это удерживает нас в равновесии, когда появляется Тигр.

Интересно, что сейчас мнение людей обо мне — неоднозначное. Недавно я проводил время с генеральным директором международной сети приема платежей. Он завидовал возможностям, появившимся у меня и О2, и пути, по которому мы идем. А несколько дней спустя я принимал участие в работе руководящей группы, в рамках подготовки важной конференции по финансовому обслуживанию, и столкнулся с очень пренебрежительным отзывом одного представителя традиционных банковских кругов. Что там Джим говорит о критике с трибун, когда вы выходите на ипподром? Правило 6 — в действии.

Я упорно размышлял над этой ролью, прежде чем взять на себя обязательства. Почему? Потому что Тигр рычал — это был огромный личный риск. У меня есть жена и трое детей. Я провел 26 лет в банковском деле и переходил в новую сферу. Если бы на каком-то этапе я захотел вернуться обратно в банковский сектор, люди сказали бы: «Что, черт возьми, ты для этого сделал? Ты безумец — с чего нам брать тебя назад?»

Однако если мы выиграем, это будет самый необыкновенный приз. Ставки были высоки. Я должен был укротить своего Тигра, прежде чем брать на себя обязательства, и я рад, что сделал это. Как говорит Джим, кто пишет вашу историю? Вы или Тигр? Я не мог отвергнуть эту возможность лишь потому, что гарантий успеха нет. Тогда победил бы Тигр.

Я решил смело действовать и взять на себя обязательства. Я не верю, что мы потерпим неудачу, но если так, я многому научусь и буду честен с собой. С этим я смогу жить в доме престарелых. История, которую мне предстоит написать, перевешивает страх воображаемого риска. Это время моей жизни. У меня есть возможность творить, руководить прекрасными людьми и возглавлять прогресс для клиентов в нашей сфере, где я работал на протяжении всей своей карьеры.

Никогда не говорите «никогда» — что бы ни придумывал ваш Тигр.

— Еще не готов выступить на благотворительных скачках? Я ездил верхом примерно пять месяцев, и вот Маркусу Армитеджу (брату Ги, корреспонденту Daily Telegraph, пишущему о скачках, и победителю Grand National в 1990 году) пришла в голову эта идея.

К сожалению, Ги была в пределах слышимости. Через тридцать секунд моя участь была окончательно решена. Через четыре недели я буду выступать на благотворительных скачках в Брайтоне.

Для тех из вас, кто не ездил верхом, скажу: шесть месяцев занятий подразумевают, что можно поразмыслить лишь над переходом от рыси к легкому галопу на «старом добром мерине». Галопировать на скаковой лошади в публичном забеге, на скачках — это нечто особое. И все же я спешу преодолеть препятствие.

В отличие от большинства скачек, в Брайтоне лошади бегут не по кругу, а по траектории в форме подковы. Это нехорошо для новичка, чья лошадь вполне может понести на пути к финишу. Тогда обезумевшая лошадь будет нестись не по кругу — пока не выдохнется. Нет. Лошадь добежит до конца ипподрома, где встретится с «теркой для сыра».

У жокеев в пабе сверкали глаза, когда за минеральной водой они рассказали мне о «терке для сыра». «Это нечто вроде большого белого деревянного экрана, который ставят позади отбивающего на поле для игры в крикет, — рассказывали они. — Если лошадь не остановится, она просто врезается в него». По существу, если вы потеряли управление на пути к финишу, вы влетаете в «терку для сыра» и оказываетесь приземлившимся на территории школы для девочек Родин.[102]

На предыдущей неделе Ги возила меня в Ньюбери и познакомила со всем, что мне требовалось знать о проведении этих скачек. Сначала она заставила меня встать на весы в весовой. И, к радости скучающих охранников, в ином случае наблюдавших бы за пустым ипподромом, заставила меня выйти и положить на стол перед воображаемым Администратором у весов мой кнут и жокейскую шапочку. Затем она велела мне сесть на весы (до недавних пор на большинстве весов на британских скачках был стул, на который садился жокей в полном снаряжении) и торжественно объявила мне мой вес. Потом, взяв у меня мое снаряжение, она велела мне вернуться в весовую за воображаемой чашкой чая, прежде чем «вызвать меня на забег». Затем мы вместе проследовали наружу, к пустому парадному кругу, чтобы посадить меня на воображаемую лошадь.

Итак, я готов ко всем случайностям… За исключением Фрэнки Деттори и Джейми Спенсера,[103] выходящих из весовой для последнего своего заезда, когда я захожу внутрь, чтобы переодеться. Фрэнки кивает мне, и мне вдруг становится совершенно ясно: