Лорд из города теней - Оливия Штерн

— Венок — это к радости, — заверила Солья со знанием дела.

И мы пошли в парк. А Желтка я посадила в ларчик и оставила в библиотеке, потому что мне хотелось послушать Солью, не отвлекаясь на прыткую летающую рыбешку.

Там, устроившись на скамье под раскидистой липой, Солья и рассказала мне обо всем, что произошло. Правда, перед этим она проделала странный ритуал, который я не сразу поняла, но девочка, обходя скамью по кругу и делая пассы руками, буркнула, мол, это чтобы никто не слушал, о чем мы тут будем секретничать. «Чтобы тени не болтали», вот что она мне сказала.

А потом уселась рядом на скамью и…

Начала с того, что ее дядя явился за ней, напугав собственным видом. Выглядел он, как будто его десять лет не кормили. Он еще и голый был, в простыню замотался — «и такие страшные шрамы на груди, ужас просто». Так вот, Эрис Аш-исси моментально утащил Солью в город Теней, как и обещал своему брату, и Солья предстала перед троном правителя.

— Сказать, что он орал — ничего не сказать, — тихо говорила она, вздрагивая, — мой человеческий дядька… он никогда, вот так. Хотя иной раз я и оплеуху от него получала. А этот рычал, верещал, тьфу, противно было слушать… О том, что зачем ему здесь выродок вроде меня, и что жаль, что дядю моего не убили. Но сделать он ничего не мог: перед этим дядя что-то провернул такое, что у меня на руке появилось вот что.

Солья подкатила рукав, и я увидела, что предплечье ее как будто оплетено тонкой серебристой вязью — как будто серебряную проволоку взяли — и вплавили под кожу.

Наверное, это и было то самое признание Сольи городом.

— А потом… мой отец призвал стражу, и они схватили дядю, и куда-то утащили. А за мной пришла женщина, и мой отец приказал мне убраться с его глаз, пока он не передумал оставлять мне жизнь.

Солья помолчала, а затем сказала:

— Знаете, мисс Кромби… А я ведь видела, как вас… Как он заставил дядю на вас жениться. Я подсматривала.

Я передернула плечами. Не лучшая сцена для детских глаз.

— Мне было вас так жаль, — горячо шепнула девочка, — но я совсем, совсем ничего не могла сделать. И мне… было стыдно, что они все смотрят… Мне было стыдно, что я — такая же, как они.

Она потянулась ко мне, обхватила руками за шею и уткнулась носом в ключицу. Снова шумно вздохнула, сдерживая рвущиеся рыдания.

— Бедная вы, бедная, — прошептала она, — вы такая хорошая… А они…

Теперь уже вздохнула я.

— Теперь ты — одна из них. Ты — тень, Солья. Более того, ты принцесса. И наконец встретила родного отца… ты же, наверное, всегда этого хотела?

Она отстранилась, опустила взгляд.

— Я думала, мой отец — это дядя. И я мечтала, чтобы он им был. Но все оказалось не так. Дядя Оттон меня едва терпел, и мой настоящий отец меня едва переносит, потому что я — ни то, ни се.

Мы помолчали. Я чувствовала, как горестно стучит маленькое сердечко, как напряженно она сопит, боясь расплакаться.

— Ты — Солья, — мягко сказала я, — никого не слушай.

— Я всегда знала, что мне нужно убежать к Диким, — шепотом сообщила она, — я бы каталась на них… И они бы не смотрели на меня так, как мой отец смотрит. Они бы поклонялись мне.

— Поклонение ещё не значит любовь, — пробормотала я и задумалась.

Смотрела, щурясь, на то, как солнечный свет проходит сквозь кроны, как стынет он золотистыми волокнами. Как среди изумрудной зелени белеет мраморная статуя матери Эриса Аш-исси. Красиво… но как же тоскливо! И сама я — ни то, ни се. Нелюбимая жена, перед которой вроде как извиняются, передавая подарки. Внезапно захотелось содрать драгоценный кулон и швырнуть его куда подальше. Точно! Это ведь жалкая попытка загладить собственную черствость, оскорбительную холодность по отношению к человеку, который тебя спас. Он меня никогда не любил, верно. Но мне казалось, что даже без любви… ну как-то можно ведь… Совсем чуть-чуть нежности. Даже эшти любят, когда их гладят, а я чем хуже?

Я погладила кулон. Вздрогнула, когда Солья потеребила меня за рукав.

— Ну, а вы? Вам ведь тоже здесь несладко живется, мисс Кромби?

— Честно говоря, так себе, — мрачно буркнула я.

Солья приблизила губы к моему уху и едва слышно произнесла:

— А давайте… убежим вместе? Нам обеим здесь не рады, ни капельки.

— Через месяц мой резерв вернется, — я тоже перешла на шепот, — сейчас у меня нет ни капли магии. Но даже когда будет, Солья, я понятия не имею, как отсюда уйти!

На ее бледных губах внезапно появилась лукавая улыбка — чем-то она мне так напомнила улыбку фантома Аш-исси, что под сердцем кольнуло сладкой болью.

— А я научусь создавать норы, — сказала принцесса, — вот, клянусь… Разузнаю, как это делается. И мы сбежим. На волю. А потом я пойду к Диким, а вы… Ну, куда захотите. Если, конечно, вы не влюблены в моего дядю. А ведь в него сложно не влюбиться, мне кажется, что когда он бывает при дворе, все женщины только на него и смотрят!

— Наверное, осуждают за столь оскорбительный брак…

— Да они разве что слюни на него не пускают! — уже громче сказала Солья и даже кулачки сжала, — видели б вы, как перед ним эта… Релия, стерва, выстилается! Только что из платья не выпрыгивает!

— Солья! — я нахмурилась, — ты еще… не совсем выросла, и потому не понимаешь…

— Да все я понимаю, — она тоже нахмурилась, — но, мисс Кромби… А давайте и правда сбежим, а? Если вы не влюблены?

Я задумалась. А, может быть, и правда? Если Эрис не пожелает меня отпускать, то… Появляется надежда, что мне поможет Солья — убраться отсюда и навсегда забыть и мужа-тень, и весь этот город, такой красивый, но такой тоскливый…

— Давай обсудим это чуть позже, — попросила я, — но ты все равно узнавай, как делать эти ваши… норы.

— Ура! Какая вы… мисс Кромби… Эх, жаль, что вы — не моя матушка!

И принцесса города Теней захлопала в ладоши. И с каждым хлопком с ее рук слетали клочки мрака и тут же таяли, едва напарываясь на нити солнечного света.

Я, правда, не была уверена в том, что Солье и вправду надо к алишс, но… В конце концов, если здесь мы никому не нужны, что мешает нам жить просто вдвоем? Я найду работу и как-нибудь Солью выращу. А там, быть может, ее и замуж кто-нибудь возьмет, она ведь красавицей будет. Главное, не проболтаться, что она наполовину тень.

Эрис Аш-исси снова пришел поздно вечером, уже привычно шагнув в блеклый круг света из теней, окинул меня хмурым взглядом — я уже была в постели и приподнялась на локте. Затем, не говоря ни слова, он начал раздеваться. Так обыденно, с таким кислым видом, что было понятно: пришел исполнять тяжкую повинность. Я молча наблюдала, как он стянул через голову сорочку, бросил ее на спинку кресла. Свет играл на мышцах, обрисовывая уродливые бугры там, где остались рубцы. Наши взгляды встретились, и Эрис торопливо отвернулся, словно боялся, что я прочту в его глазах нечто такое, чего мне знать не следует. Выглядел он при этом… Жалко. И в тот момент, когда он приступил к шнуркам на штанах, я поинтересовалась: