Иной вариант - Владислав Конюшевский

Алексей на слова жены задумчиво потеребил бородку, спросив:

— Сама точно не сможешь? Пуля ведь навылет прошла, так что рентгена не нужно. Там только саму дырку почистить. Кровь-то ты остановила.

— В том-то и дело, что навылет… А в ране полно ниток и кусочков ваты от бушлата. Их не видно. Вообще не видно. Долго его ковырять я тоже не могу, так как действие обезболивания заканчивается. И есть у меня сильное подозрение, что кость все-таки задета… Да и вообще, если все тщательно не вычистить, то сепсис практически гарантирован.

Вот блин, не было печали! Я, в раздражении цыкнув зубом, задумался, а потом хлопнул себя ладонью по лбу:

— Настя, вы ведь Витька своим людям передали, значит, у вас выход на больничку есть! И кстати — почему вы сразу не к ним пошли, а сюда приехали?

Девушка посмотрела на меня, как на неразумного:

— Я же говорила, что тот телефон «тревожный». Людей из группы поддержки. Которые вообще в наше городское подразделение не входят. У них другое подчинение. И номер этот — одноразовый! Вообще, первое, что я сделала, когда увидела плечо Толяна, попробовала наудачу связаться с ними. Вдруг они еще от трубки не избавились. Но — «телефон отключен или вне зоны обслуживания». А больше я просто никого не знаю. У нас ведь как принято — известны лишь члены пятерки, командир и сама «точка». Все! Поэтому нам и обратиться было не к кому. Домой нельзя было соваться, так как хозяин «точки» знал адреса, к знакомым — тоже опасно, вот мы к вам и поехали…

М-да… И что теперь делать? Если рассуждать по уму, то сейчас самое время быстренько зацепить свой баул, сделать ручкой и «колхозникам», и сочувствующим, после чего направиться на автовокзал, взять билет и забыть всех этих революционеров-подпольщиков, как страшный сон. Сами посудите, ну какое мне дело до местных разборок? Завтра вечером, если все сложится путем, я уже дома буду и этот вояж станет восприниматься исключительно как довольно отвратное кино. Но интересно, почему же я тогда все еще стою на месте?..

Тут внутренние самокопания были нарушены Марией, которая, наклонившись над раненым, ласковым голосом спросила:

— Анатолий, как ваше самочувствие?

Оба-на! Очухался, страдалец! Мы сразу все подвинулись ближе к дивану, а очнувшийся Толян, покосившись на свое перетянутое плечо и трубку, уходящую к системе, осторожно кивнул:

— Нормально. Во всяком случае, гораздо лучше, чем было. Голова не кружится, не тошнит и плечо почти не болит.

Ванина вздохнула:

— Не болит, потому что обезболивающее действует. А вот как его действие закончится… — Она вздохнула еще раз и, повернувшись к мужу, добавила: — Так что насчет хирурга и больницы я вполне серьезно говорила. Давайте думать, как же нам быть.

Думы вылились в получасовое перебирание всех знакомых, а также знакомых знакомых, у которых могут быть нужные завязки. Разумеется, говорили только Ванины, потому что я вообще был ни при делах, а «колхозники» все свои варианты перебрали еще в дороге. В конце концов выяснилось, что кроме похода в платную лечебницу, выхода нет. Только все упиралось в деньги. Дьякон, задумчиво почесывая затылок, сказал, что у него есть заначка в двести евро. Если учесть еще мои триста долларов, обещанные ему в качестве оплаты, то должно хватить.

Но я, зная, как обычно поступают врачи в подобных случаях в МОЕМ мире, высказал опасение:

— Слушай, стремно как-то. Ведь вполне может быть, что доктор со страху согласится, а как только ты выйдешь за дверь, тут же звякнет полицейским. Дело-то, как ни крути — подсудное…

Дьякон только рукой махнул:

— Брось! Ты как будто только вчера родился! Я ведь не зря про такие большие суммы говорю. Этого ему и с остальными докторами хватит поделиться, и за риск навар поиметь. Да и вообще — этим многие живут!

Меня терзали сильные сомнения, что как раз этим живут исключительно разные «черные хирурги», которые пользуют братву, но Алексей на мои слова лишь многозначительно ухмыльнулся, и я, чтобы не выглядеть «вчера рожденным», замолчал. Просто подумал, что Ванин все-таки местный и в здешних реалиях разбирается куда лучше меня. Может быть, ЗДЕСЬ с этим вопросом дела обстоят несколько иначе, чем у нас… Единственное, что уже без особых эмоций предложил:

— Может, заранее не ходить? Может, сразу Толика к хирургу привезти и просто поставить того перед фактом? Чтобы он растерялся, испугался и никуда сообщить не успел. А я ему эдак ненавязчиво еще и ствол, продемонстрирую. Да намекну, что у нас длинные руки. Врач и дергаться не станет. А если ему хорошую оплату пообещать и обещание выполнить, так вообще молчать будет…

— Ну ты… даже слов нет! — дьякон слегка задохнулся, продолжив: — А остальной медперсонал в это время в другую сторону смотреть будет? Или, может, ты и в операционную с пистолетом попрешься? Бред! Зачем все настолько усложнять? Нет, будем делать, как решили!

Я в ответ лишь пожал плечами, а Алексей, поняв, что консенсус найден, деловито стал дербанить свою заначку. Но потом вдруг взбледнул фейсом и, ударив себя ладонью в лоб, пробормотал:

— Как же я мог забыть? Я ведь на уголь отсюда деньги брал…

Стоящая рядом с ним Мария покачала головой и, вздохнув, сказала, что еще сто евро может занять у своей подруги. Только чуть позже, когда люди проснутся.

Дьякон, благодарно улыбнувшись, погладил жену по руке, но я невольно нарушил эту идиллию, легкомысленно махнув рукой и сказав, что деньги не проблема. И только поймав удивленно-изучающий взгляд хозяев, прикусил язык. Но потом, плюнув и на условности, и на свою «легенду», повторил, чтобы финансовыми вопросами никто не парился. Запросят пятьсот сдадим пятьсот. Запросят тысячу — дадим тысячу. Заломят еще больше, разберемся на месте. А специально для Алексея пояснил:

— Или ты думал, что я совсем на бобах сижу и без соли последний ху… э-э… — запнувшись, стрельнул глазами в сторону барышень и поправился: — В общем, деньги у меня есть. Теперь самое главное, чтобы доктор подписался на это дело.

На том и порешили. После чего с трудом заткнули пытавшегося благодарить и извиняться за беспокойство Толяна. А вскоре Мария занялась проснувшимися детьми, которые так и норовили, прошмыгнув в комнату, поглядеть на новых гостей. Позже, когда детский переполох утих, все позавтракали, а часов в девять дьякон двинул вести переговоры со здешними врачами и подбивать их на должностные преступления.

Настя с Ловягиным, измотанные бессонной ночью, уснули, а я, пользуясь тем, что Ванина повела детей к подруге, испросил у нее перед уходом какую-нибудь ветошь, проволочку и немного машинного масла из масленки, которую видел возле швейной машинки. А потому чинно расположившись за кухонным столом, принялся за чистку и изучение трофейного оружия.

Разбирая и протирая трофейные стволы (кстати, на удивление весьма чистые и ухоженные), попутно обдумывал случившуюся ситуацию. Просто самому стало интересно, что за порыв мною руководил, когда я, вместо того чтобы чинно удалиться в сторону автовокзала, остался здесь? Да еще и насчет денег ляпнул… Лешка на меня после этого так пялился, что теперь не может быть и речи о его вере в «штанги для буровой установки». Ужо он мне все теперь припомнит. И незнание тутошних реалий, и несостоятельную «легенду» спекулянта-добытчика, и общую шустрость. Хотя какая теперь разница?