Золотые костры - Алексей Пехов

— Нужен. Но насильно в Братство тебя никто не поведет. Если ты считаешь это плохой идеей — дверь за тобой. Я слишком устала, чтобы уговаривать упрямых мальчиков.

Поразительно, но ее подход оказался правильным. Эрик немного расслабился, поняв, что его не будут заставлять делать то, чего он не хочет.

— Вы друзья господина Иосифа и убили тех, кто убил его. Наверное, я могу вам доверять, пускай у вас и нет кинжалов.

— Верное решение, дитя, — улыбнулся Проповедник.

— Я не дитя!

— Проходи к столу, — предложил я. — Ты голоден?

— Нет.

У него была длинная тощая шея, курносый нос и большие уши, которые не могла скрыть даже густая шевелюра. Когда он снял свой тулупчик, то оказался куда более худым, чем я думал. Рубашка висела на нем точно на вешалке, а коленки и локти были острыми.

Дверь шкафа начала приоткрываться, но я прижал ее локтем. Нечего ребенку знакомиться с одушевленным до тех пор, пока он не станет нам доверять.

— Можете не прятать его. — Эрик сел на стул. — Я видел его в доме после того, как вы ушли.

Долговязое Пугало тут же выбралось из шкафа, подошло к нашему гостю, уставилось на него сверху вниз, не переставая по-идиотски улыбаться.

— Уйди! Ты пугаешь ребенка! — махнул на него Проповедник.

Услышав про «ребенка», мальчишка поморщился и вздохнул. Кажется, довольно быстро сообразив, что старину Проповедника не так-то просто заставить не произносить некоторых слов.

— Ты был в доме? Мы не нашли тебя.

Несмотря на усталость и пережитое, он лукаво ухмыльнулся.

— Господин Иосиф успел спрятать меня, когда эти ворвались. Я хотел помочь ему, но он приказал сидеть тихо. — И тут же погрустнел. — Плохо, что он умер.

— А нас ты как нашел? — поинтересовался я.

— Пошел за этим. — Кивок в сторону Проповедника. — Господин Иосиф рассказывал мне, что мы ждем двух стражей и с одним из них ходит душа священника. Вот я и решил проверить. Все равно мне больше некуда идти.

Рожа у старого пеликана была прекислой, и Гера с усмешкой сказала:

— Подумать только, Проповедник. Ты не смог обвести вокруг пальца даже ребенка. Какое счастье, что эти кретины из Ордена не обратили на тебя внимания.

Тот надулся и больше ни с кем не разговаривал.

Ночью мне приснилась Ханна. Девушка-законница, жизнь которой мне не удалось спасти. Она подкидывала в воздух разноцветные прозрачные камешки, ловила их второй ладонью и вновь отправляла в небо. Три зеленых, два красных, один желтый, два зеленых, четыре синих. Во всем этом была какая-то система, но я никак не мог ее понять, а потом пришло Пугало и серпом крест-накрест перечеркнуло мой сон.

Рассвет только-только начинался и, судя по тому цвету, что растекался по небу, день выдастся морозным.

Гертруда и Проповедник отсутствовали. Эрик играл с Пугалом в «Плуг, земля, вода».[23]

— Как вижу, вы нашли общие интересы. Знаешь, как его зовут?

— Госпожа Гертруда представила нас друг другу.

— «Представила»? — повторил я. — Ты из благородных?

— Нет. Просто мой отец преподает естествознание в университете Пулу. Уй!

Мальчишка проиграл, и Пугало отвесило ему щелбан, правда, не в полную силу.

— Давай еще, — предложил тому Эрик. Разумеется, одушевленный не стал возражать. Малец явно его забавлял.

— А как вы познакомились с одушевленным, господин Людвиг?

— Просто Людвиг. Ты знаешь, что такое одушевленный и чем он отличается от души?

Мальчишка посмотрел на меня с обидой:

— Мне почти двенадцать, а не семь.

Многовато. Обычно детей находят в шесть — восемь лет, когда у них впервые проявляется дар. И редко когда в Братство или Орден попадают в более старшем возрасте. Обычно к этому времени темные души добираются до таких и уничтожают того, кто заведомо опасен для них.

— Тебе уже приходилось сталкиваться с одушевленными?

— Да. Уй! — поморщился он, когда Пугало вновь звонко щелкнуло его по лбу. — Видел одного дома. Правда, тот был светлый. Ваш не такой.

— Как ты выжил, Эрик? Неужели за то время, что ты стал видеть души, ни одна из них не попыталась убить тебя?

Он взглянул с вызовом:

— Я хитрый и ловкий. Они не могут меня догнать.

Пугало ткнуло его кулаком в плечо, покачало ладонью, мол, не заливай, малец, все равно не обманешь.

— Оно не слишком тебе верит. И я тоже.

— Ну… пару раз они меня почти поймали, но я справился.

— Хм… И как же, скажи на милость?

Его плечи тут же поникли:

— Я не знаю, господ… Людвиг. Я… я испугался, и это само собой получилось.

— Без всякой помощи и обучения? Интересно. Нам скоро в дорогу. Одевайся. — Я протянул ему тулупчик.

— С чего это я должен слушаться?

— Вроде вчера мы уже все решили, Эрик. В Братство насильно тебя никто не тянет — ты пришел к нам сам. И был волен уйти. Но ты остался. А теперь будь добр делать то, о чем тебя просят. Заметь, просят, а не приказывают, парень.

Он засопел, но спорить не стал.

— Почему тебя нашли только сейчас?

— Я никому не говорил о своем даре. Даже родителям. И не попадался на глаза стражам и законникам. Не хотел уезжать из Пулу.

— Но уехал. Тебя нашел Иосиф?

— Нет. Люди из Ордена.

— Что? — резко спросил я.

— Вы не знали? — удивился тот. — Они поймали меня и увезли. Даже родителям ничего не сказали. Господин Иосиф выкрал меня у них уже в Лезерберге. С ним мне нравилось больше, чем с этими уродами. Он не натягивал мне на голову мешок и кормил, когда я просил.

— Черт! — сказал я.

Дверь неслышно открылась, и в комнату вошла Гера, глядя на нас из-под лохматой лисьей шапки.

— В городе начинается облава. Восточная и западная часть уже перекрыты. Они идут по домам и трактирам. Будут здесь минут через десять.

— Мы это знали с тобой еще вчера, — сказал я, пристегивая палаш. — Ты договорилась?

— Да. Нас ждут.

— Знаешь, почему Орден вне себя? Оказывается, Иосиф украл его у них.

— Черт!

— Ты прямо повторяешь мои слова, — нехорошо усмехнулся я, провожая взглядом Пугало, забирающееся в шкаф. — Так что ситуация куда более щекотливая, чем мы с тобой считали, соучастница.

— Вы ведь не думаете о том, чтобы отдать меня им? — набычился Эрик.