100 великих тайн советской эпохи - Николай Непомнящий

Через год после этих скандальных разоблачений на след Бормана напали простые дорожные рабочие. Причем на этот раз гость из прошлого объявился в Берлине. Прокладывая новые кабели, рабочие наткнулись на череп. Вызвали полицейских.

Началось кропотливое следствие. Специалисты из Института судебной и социальной медицины вместе со стоматологами из ведомственной полицейской клиники не один месяц кряду изучали «скелет номер один» и «скелет номер два». По «антропометрическим расчетам, проделанным на основании средних размеров трубчатых костей», выяснили, что в первом случае рост человека при жизни составлял «190–194 см». Рост Штумпфеггера был 1,90 м.

Во втором случае эксперты сошлись на цифрах «168–171 см». Согласно документам СС, рост Бормана равнялся 1,70 м. Напряжение достигает накала.

Дальнейший осмотр «скелета номер один» показал, что в нижней трети левого предплечья имеется явный след залеченного перелома кости. Штумпфеггер в 1923 году сломал себе руку. Изучая «скелет номер два», врачи констатировали «неправильное сращение правой ключицы после ее перелома». Сыновья Бормана подтвердили, что в 1938 или 1939 году их отец, упав с лошади, сломал себе ключицу.

На «челюстях обоих черепов» отыскались крохотные осколки стекла. Судя по их толщине и форме, речь могла идти «об осколках ампул или колб». Похоже, что погибшие приняли яд, раскусив для этого по небольшой ампуле.

Изучив челюсть «скелета номер один», следователи были единодушны: здесь, на этой улице, были найдены останки доктора Людвига Штумпфеггера. Во втором случае мнения разделились. Не сохранилось ни одного рентгеновского снимка, который запечатлел бы зубы Мартина Бормана. Потому пришлось полагаться лишь на память Хуго Блашке – врача, который когда-то лечил рейхсляйтера.

Абсолютно уверен был прокурор Иоахим Рихтер, руководивший следствием: «Обвиняемый так же, как и доктор Людвиг Штумпфеггер, скончался второго мая 1945 года в Берлине в предутренние часы – в промежутке между 1.30 и 2.30».

Еще в 1996 году их семейный адвокат Флориан Безольд обратился к генеральному прокурору Франкфурта Хансу Кристофу Шеферу. Он попросил провести генетическую экспертизу останков неизвестного мужчины ростом «168–171 см», найденных в 1972 году.

За это дело взялись судебные медики из Франкфурта и Берна. Однако их постигла неудача. Выделить ДНК из клеточного ядра не удалось, потому что кости неизвестного пребывали в плачевном состоянии.

И тогда ученые из Института судебной медицины при Мюнхенском университете попробовали пойти другим путем, куда более сложным. Они решили выделить так называемые митохондриальные ДНК. Получилось!

Профессор Вольфганг Айзенменгер обратился за помощью к одной из родственниц Бормана, даме восьмидесяти трех лет, внучке Амалии Фольборн, а та была тетей Бормана по материнской линии. Так в распоряжении ученых оказались две ампулы крови. Анализ показал родство пожилой дамы, живущей ныне близ саксонского городка Гельнхаузен, и человека, чей скелет обнаружили в декабре 1972 года. Значит, им был Мартин Борман.

P. S

Несколько лет назад в болгарской печати появились доводы болгарских историков: «…Этого и самая буйная фантазия не могла допустить: Мартин Борман, правая рука Гитлера, „серый кардинал“ в верхушке Третьего рейха, который после бегства Рудольфа Гесса имел неограниченное влияние на фюрера, был… глубоко законспирированным агентом советской разведки и передавал ей сведения, которые решили исход Второй мировой войны.

Именно он сообщил Москве точную дату и час германского наступления на Курской дуге летом 1943 года.

Точное время начала наступления на Курской дуге было известно только нескольким лицам из ближайшего окружения Гитлера. Кто же из них предатель? Анализ дает однозначный ответ: Мартин Борман. ‹…›

Спасенный среди развалин горящего Берлина советской разведкой, он безмятежно доживал свою старость в одной из многочисленных крымских резиденций, пользуясь (как и Ким Филби) до конца своих дней расположением советских спецслужб».

(«Строго секретно», Болгария)

Во время Крымской конференции немецкое командование планировало одним ударом покончить с «Большой тройкой» – с Рузвельтом, Черчиллем и Сталиным.

26 января 1945 года из НКВД СССР в Государственный комитет обороны, Сталину было отправлено спецсообщение с грифом «Совершенно секретно»:

«После освобождения гор. Симферополя от войск противника, 13 апреля 1944 года в Управление „Смерш“ 4-го Украинского фронта явились с повинной два агента-радиста германской разведки:

1. ОГАНЕСЯН Сарибек Карапетович, 1922 года рождения, уроженец гор. Ереван, армянин, быв. член ВЛКСМ, быв. радист артполка 89-й стр. дивизии, в феврале 1943 года на Кубани попал в плен к немцам… В июне 1943 года завербован германской разведкой, прошел специальное обучение в разведшколе.

2. ТОРЛАКЯН Норайр Гарегинович, 1917 года рождения, уроженец гор. Сочи, армянин, быв. член ВЛКСМ, быв. красноармеец 442-го стр. полка, в октябре 1941 года в районе Перекопа попал в плен к немцам. Был завербован германской разведкой, прошел специальное обучение в разведшколе.

Они были оставлены германской разведкой для вражеской работы в тылу Красной Армии.

Вместе с ними были оставлены еще 4 человека.

В результате розыска этих лиц были арестованы АСТАДУРЬЯН Андроник Саакович и разведчики – УЗУНЯН Ованес Арутюнович и РОГОНЯН Оник Арсенович – все бывшие военнослужащие Красной Армии, завербованные германской разведкой.

Шестой участник группы – АСТАДУРЬЯН Погос Саакович (брат АСТАДУРЬЯНА Андроника) разыскан не был и, как установлено, бежал из Крыма вместе с немцами.

Группа была снабжена 4 портативными коротковолновыми радиостанциями, советскими деньгами в сумме 240 000 рублей, запасом продовольствия, личным оружием и фиктивными документами.

В цепях дезинформации противника, перехвата каналов связи германской разведки и вызова на нашу сторону немецкой агентуры „Смерш“ ОГАНЕСЯНА и ТОРЛАКЯНА и начало радиоигру с противником. Первоначально в радиоигру была включена радиостанция ОГАНЕСЯНА, а затем в июле месяце 1944 года и радиостанция ТОРЛАКЯНА.

Радисты ОГАНЕСЯН и ТОРЛАКЯН находятся на свободе под гласным наблюдением оперативных работников „Смерш“ 4-го Украинского фронта и Отдельной Приморской Армии, самостоятельного доступа к радиоаппаратуре не имеют и все сеансы связи проходят под наблюдением нашего радиоспециалиста, чем исключается возможность их самостоятельного выхода в эфир…

Всего за время работы противнику передано по обеим радиостанциям 40 дезинформационных радиограмм.

Одновременно перед немецкой разведкой легендировалась связь участников группы ТОРЛАКЯНА с двумя бандгруппами численностью 8 человек, якобы скрывающимися в горах, в связи с чем было затребовано от противника подкрепление людьми, для последующего ареста.