Мириана - Виктория Старкина

— Мой учитель говорил, что самые сильные желания губят нас, — ответила девушка. Она говорила спокойно, но по мере того, как она продолжала, в ее голосе все отчетливее слышалась глубокая грусть. Словно вода, сочившаяся из щелей плотины, эта грусть пробивалась из-под железной брони, которой теперь была покрыта ее хрупкая прежде душа. Теперь внутри нее была воля, ставшая стержнем, что был прочнее бамбукового шеста, и прочнее щита, на котором изображен золотой дракон.

— Я помогу тебе исполнить мечту, советник. Я обещаю, что избавлю Туанг от жрецов и от Чи-Тоана. А что касается младенцев… Мне жаль твоих детей, Каолам. Мне жаль всех убитых детей… Но знаешь, когда ты отдал меня Лаю Вуонгу, движимый желанием отомстить жрецам, я немногим отличалась от младенца. Я была слаба, наивна и доверчива. Я потеряла родителей, и я была так молода. Совсем ребенок. А ты отдал меня жестокому чудовищу, позволив ему издеваться надо мной, только для того, что бы попытаться отомстить за себя и свою семью. Я сделаю то, о чем ты просишь. Они заплатят за все, в чем виновны. Но сегодня после церемонии — уходи, Каолам. Я больше не хочу тебя видеть. Никогда не хочу.

Мириана замолчала и снова отвернулась к окну. Советник, не проронив ни слова, вышел из комнаты и сразу же на пороге появились служанки. Королеве требовалось переодеться для церемонии. У подножья дворца уже начали собираться люди…

Пока служанки причесывали ее волосы и помогали надеть платье, Мириана повторяла про себя слова древнего ритуала, которые ей уже довелось произнести прежде.

— Ваш король умер. Но колесо жизни не стоит на месте… И Туангу нужен новый правитель. И потому, я говорю вам: король умер! Да здравствует король!

Когда Мириана появилась на площадке перед дворцом, толпа внизу уже собралась. Крестьяне и служащие, придворные и монахини, дети, старики, воины в ритуальных костюмах, уличные музыканты с барабанами, женщины и мужчины, жрецы и послушники, все они, принарядившись для праздника, собрались сейчас внизу, с нетерпением ожидая появления королевы. Во всем Городе птиц буквально яблоку было негде упасть, а многочисленные экраны показывали происходящее в других деревнях и городах, и даже в соседних странах. Ведь новые короли случались в истории не так часто, кроме того, после турнира популярность Мирианы была очень велика.

Мириана оглядела всех, кто собрался рядом с ней на небольшой каменной площадке. Вот Чи-Тоан, как всегда в лиловом, надо же, как она прежде не видела в его лице, что он беспринципный убийца? Вот его приспешники, окружившие своего предводителя. А вот Каолам, в черном бархатном платье, с лицом темным, как его наряд: советник, казалось, убит горем, очевидно, он тяжело воспринял слова королевы. Что ж, ему следовало подумать о последствиях раньше. А вот и Кайл! Надо же, он тоже приоделся! Мириана привыкла видеть его в защитного цвета брюках и мятой белой рубашке, и потому в традиционном костюме мужчин Туанга, — песочного цвета штанах и таком же коротком халате, перехваченном расшитым золотым шитьем широким поясом, — он казался ей незнакомцем. Незнакомым было и выражение лица Кайла — всегда веселый и неунывающий, сейчас он имел вид весьма скорбный, погрузившись в молчаливую печальную задумчивость. В его глазах застыла такая грусть, что Мириана, испугавшись, на миг чуть было не потеряла концентрацию. А потом усилием воли заставила себя перевести взгляд на жениха. Схайлайн был сегодня еще элегантнее, чем обычно. На нем были доспехи воина, и сейчас он как никогда прежде напоминал Мириане первого мужа, своим величием и сосредоточенной суровостью, но еще больше — тем выражением, которое застыло на его лице, в сжатых губах, в глазах, в каждой черточке! Так выглядят победители, перед тем, как забрать знамя Победы. Такое лицо было у Эмира, когда она падала в пропасть. В нем читалось удовлетворение человека, завершившего трудное дело, достигшего сложной цели и ожидавшего вознаграждения. Схайлайн с рождения мечтал занять королевский трон, и сейчас его мечта должна стать реальностью. И потому его лицо светилось мрачноватым сиянием, а в глазах скрытым огнем горело торжество.

Сама Мириана была в белом платье, просторном и очень необычном. Необычно в нем было все. Во-первых, вдовствующая королева, как уже говорилось, обязана была надевать сиреневое или хотя бы темно-зеленое. А она была в белом. Во-вторых, платье должно быть сшито по выкройкам портних Туанга, из полупрозрачного шифона и тафты, а платье Мирианы было длинным, облегающим сверху и свободно спадающим широкими складками внизу, — из дорогого тканого полотна, украшенное перьями, горным хрусталем и кружевом, оно отличалось от всего, что доводилось видеть жителям Города птиц. Но главное — у этого платья не было крыльев! Испокон веков все королевы страны парящих гор носили платья с крыльями, вшитыми в одежду, это не обсуждалось. Но Мириана, увидев творение портних, подошла, взяла ножницы и просто отрезала крылья, а потом к величайшему изумлению мастериц попросила пришить обычные узкие рукава.

Тем не менее, платье было чудесным, как и узорчатые птичьи перья, что украшали высокую прическу девушки — волосы Мирианы были забраны наверх. Сейчас они были куда длиннее, чем во время прошлой церемонии, отросли, пока Мириана была в цитадели и забывала их стричь, и потому прическа получилась объемнее и красивее.

Мириана медленно приблизилась к краю площадки, глядя на толпу, что громкими криками приветствовала ее внизу. А потом сделала людям знак замолчать. Вот и все. Время настало. Мириана глубоко вздохнула, постаравшись успокоиться, как советовал учитель Мюйи. Ей хотелось думать, что сейчас он, пусть и далеко, но мысленно рядом, что он видит ее, наблюдает за ней и посылает ей часть своих сил.

— Жители Туанга! Я, Мириана, Великая птица, наследница короля Квана и Марины, повелительницы кракена, последняя в древней династии и первая победительница Поднебесного турнира, собрала вас на этой площади, чтобы сообщить скорбную новость — ваш король умер! Лай Вуонг пал на поле боя, сражаясь за единство и благополучие нашей страны!

Здесь Мириана сделала положенную паузу, последовал горестный вопль, толпа оплакивала короля Туанга, будто бы он умер только что. Но ведь это было так давно! Бесконечно давно… Потом голоса стихли, все ждали продолжения.

— Но колесо жизни не стоит на месте, — продолжила Мириана. — И Туангу нужен новый правитель!

Здесь она снова замолчала, вглядываясь в лица людей, что стояли внизу — настороженные, мрачные, встревоженные. Она знала, о чем они думали. Они думали об армиях Схайлайна, о его жестоком нраве, о новых поборах и новых тюрьмах. Для них, как и для нее, этот год траура, несмотря на нависший над ними призрак жрецов, стал глотком свободы в их нелегкой жизни, передышкой между двумя жестокими тиранами. И вот сейчас, он заканчивался. И едва Мириана произнесет следующую фразу — свободе настанет конец. На смену умершему придет другой кровавый правитель, и снова потекут слезы многострадальных женщин Туанга, и догорят в храмах тысячи свечей, и свет их погаснет, не достигнув золотых очей Великой птицы.

— И потому, я говорю вам: король умер! — провозгласила между тем Мириана и обернулась.

Она увидела, как сжались руки Кайла, как побелели его пальцы, вцепившиеся в парапет, а в его глазах застыли отчаяние и безнадежность.