Та, которой не должно быть... - Лариса Соболева

Приехав как-то домой, он все же нашел несколько вещей Ларисы, вероятно, собиралась она впопыхах, а главное, остался ее запах. Виталий выкинул вещи, затем вызвал Володю Бородина, отдал ему ключи от квартиры и попросил сделать тотальный ремонт, поменять даже трубы.

В первый день ноября, не успев как следует позавтракать, Виталий вынужден был все бросить – снова труп с тем же смертельным ранением. Он приехал в кемпинг, оттуда пришлось идти пешком по лесу, но недалеко. Еще издали Виталий заметил группу мужчин, различил Петрича, к нему первому и подошел поздороваться за руку, дежурно поинтересовавшись:

– Нашего маньяка теперь интересуют случайные люди и подальше от города?

– Не скажи, – хмуро произнес Петрич. – Парня видишь? Убита его мать, а он из той же компании, что Гарик и Ром.

Виталий обернулся и посмотрел, куда указал Андрей Павлович. Он увидел парня, сидевшего прямо на земле к ним спиной. По сгорбленной спине и опущенной голове можно было с легкостью определить, что он имеет прямое отношение к женщине, лежащей неподалеку на подушке из опавших листьев.

– Что же они здесь забыли? – спросил Виталий.

– Прятались в кемпинге. Днем гуляли в лесу, а когда возвращались, встретили убийцу. Федя уводил его от матери с Майей Заваровой, но убийца, по всей вероятности, понял, что не догонит юношу, и вернулся к кемпингу. Он точно рассчитал путь, по которому вернутся женщины, и встретил их.

– А где же девочка?

Петрич помрачнел, а ответил через паузу:

– Пока не нашли. Федя вернулся в кемпинг в середине ночи, матери и Майи не было в комнатах, он поднял тревогу. Но здесь дежурили только сторож и администратор, они вызвали полицию. Труп обнаружили после рассвета.

Петрич поднял глаза к свинцовому небу, оно в прямом смысле нависло над землей и давило сверху, как пресс, а верхушки деревьев с елками ввинчивались в него. Точно так же ввинчивались в мозг мысли, хаотичные и самые невероятные, требующие порядка, который устанавливается только со временем.

– А рассвет наступает сейчас поздно, – в продолжение к сказанному задумчиво добавил Петрич, опустив глаза на Виталия. – Думаю, он следил за ними из города, но троица почти не выходила из кемпинга. А если и выезжали за продуктами, то днем, это неудобное для убийцы время, народу кругом много. Наконец он дождался. Наверняка сопровождал их до поляны, наблюдал, как они сидят у костра, готовят еду… И он был один. Один, говорит мальчик.

– Полагаете, девочка убежала?

– Не знаю. Но убежать она попыталась. Майя могла заблудиться, а могла и на нож убийцы напороться. Ждем кинологов, может, с их помощью… – Вдруг его глаза побелели, губы сжались. – А этому кто сообщил?

К ним бежал Заваров собственной персоной с обескровленным лицом и синими губами. Полы длинного пальто цеплялись за кустарники, иногда он спотыкался и едва не падал, но удерживался на ногах, касаясь земли руками. Три охранника старались не отстать от шефа и оказать ему посильную помощь, а Заваров психовал. Он остановился у трупа жены и три-четыре секунды постоял, после лихорадочно завертелся в поисках…

– А моя дочь?.. – вымолвил Заваров хрипло. – Где она?..

Руслан ему что-то принялся объяснять, говорил очень тихо, Геннадий Вадимович продолжал озираться, не слушая его, и заметил Федора. Оттолкнув Руслана, Заваров кинулся к сыну убитой жены с воплем варвара на поле битвы:

– Где моя дочь?!. Майка где?.. Отвечай!!!

Настал миг, когда следственная группа открыла рты, вытаращив глаза: Заваров, схватив за грудки парня, поставил его на ноги, прислонил к стволу дерева. На это нужна огромная сила, ведь Федя выше ростом на две головы и в плечах у него косая сажень, однако парень выглядел вялым и безразличным, тогда как Заваров рычал, брызжа слюной, выкручивая рубашку на груди юноши:

– Где Майка, я тебя спрашиваю! Где? Ты их бросил! Сбежал! Я тебя урою, засранец!..

Вероятно, для Заварова наиболее быстрое решение проблемы – кулаки, вот и сейчас он со всей силы, подогретой злобой, ударил Федьку по лицу. Парень упал, покатился с пригорка и замер ничком, Заваров – за ним. Пришлось вмешаться Петричу, который поспешил на помощь Федору и, когда отчим оседлал парня и замахнулся, поймал кулак:

– Прекратить истерику!

Заваров дернул руку раз, другой, а у Петрича не пальцы, у него тиски. Геннадий Вадимович обмяк, рухнул рядом с сыном жены, стеная, как баба.

– Вставай, Федя, – подал ему руку Петрич. – Тебя отвезут в надежное место.

Бедняга поднялся и на автопилоте поплелся с Андреем Павловичем, который обнял его за плечи. Иногда Федя оборачивался и смотрел на труп матери, а оперативники – на Петрича, которого не приходилось им видеть сочувствующим.

С этого дня на поимку убийцы были брошены все силы. По требованию Петрича улицы патрулировали в усиленном режиме, особенно в ночные часы. Больше, как он уверял, убийца не поедет за жертвами за город, сначала он должен завершить серию. Петрич немножко ошибся…

Настала ночь. Звонок раздался неожиданно, он врезался в окружающее безмолвие, как сирена, и Виталий вздрогнул. Но не смог разомкнуть слипшиеся веки, значит, ненадолго задремал. Он явственно услышал короткое «Да?» Петрича, последовала пауза, затем голос:

– Виталий, подбросишь в первое отделение?

Он открыл глаза. В кабинете Петрича не то что лишнего нет, но и того, что может понадобиться в любой момент. Таков хозяин этого аскетического угла – обходится минимумом вещей, минимумом движений, слов, но не времени. Времени он не жалеет ни своего, ни чужого. Петрич выжидающе смотрел на Виталия, который вяло кивнул, потому что полностью не вышел из забытья:

– Да. – И встал со стула. Тяжело встал, как старик.

Петрич сгреб со стола сигареты и коробку спичек, мобильный телефон, ключи. В его распоряжении служебная машина, а он предпочел поехать с Виталием.

– Привезли двоих… подозреваемых.

Фраза Петрича не оставила сомнений, что в столь скорый успех лично он не верит. Не верит, но проверит – это его особенность, он ничего не пропускает, что может помочь следствию.

Их шаги эхом отзывались в коридорах. Повернув очередной раз за угол, Петрич и Виталий притормозили – навстречу им шел мужчина в длинном не застегнутом пальто. Явно чужой. Откуда он взялся в столь поздний час в святая святых закона? Петрич остановился, Виталий тоже. Но вот мужчина подошел к ним, тусклая «дежурная» лампочка под потолком осветила его бледное лицо.

– Добрый вечер, – сказал Заваров смиренно. Обычно он прет буром, в его интонациях слышатся требовательные ноты, словно весь мир задолжал ему.

– Как вы сюда попали? – грубо спросил Петрич.

– Сторож впустил… – ответил Заваров. И, понимая, что рассердил главное лицо в данном храме, а от него зависит сейчас многое, оправдался: – Мне сообщили, вы остались на работе… Я подумал… я приехал узнать…