Новые странствия Салли Джонс - Якоб Вегелиус

Вниз к реке вела узкая и крутая лестница. Берни пошел первым, я за ним, не отставая ни на шаг. Когда мы спустились, я увидела мощеную пристань, которая тянулась вдоль кромки воды и исчезала в полумраке под железнодорожным мостом. Берни долго раздумывал, прежде чем пойти дальше.

Казалось, мы очутились в пещере. Бернины шаги гуляли эхом между сводами моста над нами и кирпичной стеной в глубине пристани. Река шипела и вздыхала. От илистой воды поднимался смрад.

Пристань освещало тусклое трепещущее пламя одинокого газового фонаря. На кирпичной стене я разглядела полустертую эмалированную табличку. Надпись на ней гласила:

СУМЕРЕЧНАЯ ПРИСТАНЬ

Теперь мне было понятно, за что это укромное место получило свое имя. Сюда не проникали ни солнце, ни лунный свет. Здесь всегда царил полумрак.

Потому-то оно так и приглянулось Кевину и Карлу. На Сумеречной пристани можно было совершать страшные преступления и безнаказанно сбрасывать в воду трупы, не волнуясь о том, что тебя увидят или услышат.

Берни дышал тяжело и часто. В руке он сжимал Мойрин револьвер. На гладком металле играл отблеск газового фонаря. Берни долго смотрел на оружие, потом перевел взгляд на меня. А потом разжал руку. Раздался всплеск, и револьвер исчез под водой.

Берни сел, прислонясь к кирпичной стене, и спрятал лицо в ладонях.

– Что теперь со мной будет? – проговорил он сквозь слезы.

Я села рядом и осторожно положила руку ему на плечо. Его большое тело сотрясалось от беззвучного плача.

Я знала, что нужно встать и идти дальше. Во-первых, поскорее выбраться из этого жуткого места. А потом и вовсе бежать из Глазго – туда, где Мойра и ее бандиты нас не найдут.

Но когда напряжение понемногу отпустило, на меня навалилась жуткая усталость. И вместо того, чтобы искать укрытие на ночь, мы с Берни так и сидели у кирпичной стены. А когда я, наконец, попыталась собраться с силами и встать, было поздно.

На Сумеречной пристани мы были не одни.

В десятке метров от нас стояла Рейзор Квин.

Рейзор Квин быстро подошла к нам и обнажила лезвие бритвы.

Берни поднял голову и вздрогнул.

– Сиди тихо… не то я тебе глотку перережу, – сказала ему Рейзор Квин своим тоненьким детским голоском. – Впрочем, неважно, я сделаю это в любом случае! Они сказали, что ты собрался убить мою обезьяну!

В ледяных глазах сверкнула злость. Но вместо того, чтобы привести угрозу в действие, Рейзор Квин приказала Берни расстегнуть ремень и отдать ей конец цепи.

Берни не шевельнулся.

– Делай, что говорю! – прошипела она и, угрожая бритвой, двинулась на него. – Обезьяна моя! Моя, и ничья больше! И она пойдет со мной!

Берни не двигался. Рейзор Квин занервничала. Она повернулась ко мне.

– Вставай, Лиззи! – приказала она. – С этого дня тебя будут звать именно так. Мне нравится это имя – Лиззи! А теперь я хочу, чтобы ты сняла цепь с этого идиота!

Я посмотрела на нее и, к своему удивлению, ни капли не испугалась. Во мне словно не осталось никакого страха, он весь иссяк. И вместо того, чтобы подчиниться приказу Рейзор Квин, я похлопала рукой по камням, приглашая ее сесть рядом.

Сперва она смутилась. Потом рассвирепела. Костяшки на кулачке, сжимавшем рукоятку бритвы, побелели. Но, увидев, что ничего не добьется, сколько ни маши этим опасным оружием, она застыла с выражением растерянности на кукольном личике.

Я снова похлопала по камням. Рейзор Квин быстро огляделась, словно опасаясь, что нас могут увидеть. Потом закрыла бритву и, чуть помедлив, опустилась рядом.

Так мы и сидели бок о бок: я, Берни и Рейзор Квин. Вскоре я почувствовала, как она коснулась моей руки. Осторожно провела по шерсти. Я посмотрела на нее – ее брови недовольно нахмурились.

– Какая жесткая у тебя шерсть, – сказала она. – Я думала, ты мягкая и пушистая, а ты…

Ночное небо вдруг озарила яркая вспышка. Вслед за ней прогремел глухой мощный взрыв и эхом прокатился под мостом.

Что это?

Рейзор Квин первая вскочила на ноги. Пока мы с Берни вставали, она замерла, прислушиваясь.

Потом раздались новые звуки. Под сводами моста эхо разнесло яростный треск. Сомнений быть не могло. Я слышала этот звук всего несколько часов назад.

Это был треск пулеметов.

Рейзор Квин быстро зашагала по пристани. Выйдя из-под моста, она остановилась и посмотрела на северный берег. А потом помчалась вверх по крутой каменной лестнице.

Мы с Берни пошли за ней и увидели, как в небо поднимается облако серого дыма.

Мы поспешили на мост. Рейзор Квин стояла и, не мигая, смотрела на ту сторону.

Дым шел из дома на Освальд-стрит!

Я сразу поняла, что произошло: Томми Тарантелло и его люди нанесли Мойре ответный удар!

– Код-ай! – не дыша, пробормотала Рейзор Квин.

И бросилась через мост – туда, где полыхало пламя и шла перестрелка.

Новый глухой взрыв. За ним – несколько пулеметных очередей. Из окна вырывались синеватые языки пламени.

Рейзор Квин уже была на середине моста. Фонарь подсвечивал ее белую фигурку. Но вскоре я потеряла ее из виду.

На перекрестке тормозили машины, люди бежали посмотреть, что происходит. Берни стоял рядом со мной и, разинув рот, глядел на огонь и дым.

– Но ведь там… Мойра… – проговорил он. – Она сгорит…

Не знаю как, но я почувствовала, что будет дальше. И успела обхватить Берни своими длинными руками прежде, чем он рванул к дому на Освальд-стрит. Он этого даже не заметил и несколько шагов волочил меня за собой.

– Мойра! – задыхаясь, кричал он. – Мойра!

Я сунула руку между вертикальными стойками перил. Теперь Берни не мог уйти. Он повернулся, схватился за цепь и стал рвать и трясти ее, пытаясь освободиться. Заметив, что цепь висит у меня на шее, он перестал тянуть и замер в замешательстве. Его лицо перекосило от отчаяния. Решимость и силы покинули его. Я поскорее взяла его за руку и повела обратно.

Подальше от горящего дома.

Сейчас я думала только о том, где бы найти безопасное укрытие. Чтобы нас никто не настиг – ни бандиты, ни полицейские.