Стражи Кремля. От "охранки" до 9 - го управления КГБ - Петр Дерябин

И поэтому, имея пока еще некоторый политический вес, заместителем Круглова Маленков провел своего ставленника Николая Шаталина, одного из секретарей ЦК КПСС. Но даже это не помогло ослабить влияние Хрущева на органы безопасности, поскольку к тому времени его старинный приятель Серов уже занимал должность заместителя министра внутренних дел. Смещение баланса власти в пользу Хрущева еще более усилилось, когда он добился утверждения своего продвиженца Константина Лунева на пост второго заместителя Круглова, что явилось своего рода компенсацией назначению маленковского Шаталина. Кроме того, повышение Лунева было крайне на руку Хрущеву, поскольку тот оказался единственным представителем МВД, подписавшимся под смертным приговором Берии.

Но служба в госбезопасности как Шаталина, так и Лунева продолжалась недолго и закончилась в 1954 году, после чего Шаталина вернули в партаппарат и вскоре перевели в провинцию, где о нем и забыли. Лунева также сослали в провинцию в качестве сотрудника госбезопасности, и он постепенно благополучно исчез со сцены. Однако основная значимость этих двух функционеров заключалась скорее в их смещении, чем в проделанной ими работе.

Их отставка послужила своеобразной поворотной вехой, отметившей начало хрущевской борьбы за абсолютную власть, когда он в значительной степени повторил Сталина, и не только в политическом отношении, но и в полном подчинении себе госбезопасности. Последнее достигалось путем постоянной смены имен — характерной российской тактике как при царизме, так и при советской власти. С помощью этой тактики Хрущев не только морочил голову своей и зарубежной общественности, но и держал в кулаке госбезопасность, чтобы использовать ее в личных целях.

В марте 1954 года Хрущев занялся реконструкцией аппарата МГБ, за которым тянулся душок дел не только Берии, но и всех его предшественников. Вместо этого министерства он учредил «всего лишь» Комитет государственной безопасности, широко прославившийся впоследствии под аббревиатурой КГБ. В то же время МВД превратили в декоративное министерство, а КГБ усилился за счет перешедших под его начало пограничной службы и сил внутренней безопасности, прежде подчинявшихся Министерству обороны и прочим ведомствам. Круглов, который продолжал возглавлять изрядно ощипанное МВД, протянул на своем посту еще несколько лет, после чего был уволен Хрущевым.

Поскольку статус органа госбезопасности «понизился» до комитета, его главой теперь был не министр, а председатель. Первым Председателем КГБ Хрущев назначил своего старого приятеля Серова. Утвердив его, Хрущев занялся организацией собственного «окружения», как до него это делал Сталин. Личную службу безопасности Хрущева можно было бы окрестить «командой с улицы Грановского», поскольку она сформировалась и руководилась давними приятелями Хрущева, прописавшимися в правительственном доме по этому московскому адресу. Там жил Серов, а также еще один прихлебатель Хрущева, Генеральный прокурор и главный блюститель советской «правовой» системы Роман Руденко. Они имели обыкновение встречаться на улице Грановского и по вечерам, за выпивкой, решать, кого из «врагов народа» (читай — Хрущева) следует ликвидировать, а кого просто посадить за решетку. Вполне возможно, что именно во время одной из таких вечерних посиделок было принято решение о казни в 1954 году Карасева, главных «ушей» Берии, ставшего козлом отпущения по делу о «заговоре врачей» Рюмина, а также незадачливого Абакумова вместе с сотрудниками.

Несмотря на усовершенствования, произведенные Серовым вместе с Руденко и их сотрудниками, Хрущев, как отмечалось выше, будучи экспертом больше в политике, не последовал опыту Сталина, уделявшему самое пристальное внимание организации личной безопасности, особенно в ее российском и советском смысле. Так, несмотря на внушительный кортеж личной охраны и полностью подчиненную ему госбезопасность, у Хрущева никогда не было своего Поскребышева или Хотя бы Власика. Фактически единственным, по-настоящему преданным ему человеком являлся один лишь Григорий Шуйский, журналист-аппаратчик из партийной прессы, с которым Хрущев близко сошелся еще в свою бытность на Украине. Этот Шуйский находился при Хрущеве в качестве своего рода секретаря, сопровождавшего его при встречах с главами государств в США, Париже и Вене, однако он представлял из себя не более чем бледное подобие зятя Хрущева Аджубея и конечно же не являлся подобием «серого кардинала» Никиты Сергеевича.

Таким образом, не особо заботясь о личной безопасности, Хрущев предоставил Охране самой справляться с теми недостатками, вместе с которыми он получил ее в наследство. Первым шефом подчиненной КГБ Охраны, примерно с 1954-го по 1957 год, стал очередной бывший сотрудник Хрущева по МГК КПСС, некий Владимир Устинов, параллельно выполнявший функции заместителя Председателя Комитета. Позднее он был направлен послом в Венгрию; в 1971 году ему посчастливилось умереть собственной смертью.

Преемником Устинова стал Николай Захаров, тут же получивший звание генерал-майора. Выходец из прежней Охраны № 2, он принадлежал к «команде с улицы Грановского», но, по некоторым, сведениям, больше симпатизировал Маленкову, чем Хрущеву.

Захаров оказал придворное рвение и вскоре снискал расположение хозяина. Хрущев в качестве поощрения взял его с собой в США, где тот потратил не меньше времени, улыбаясь перед камерами репортеров, чем на обеспечение безопасности Хрущева вместе со своими американскими коллегами. Вскоре после поездки, а может, еще при подготовке к ней Захарова произвели в генерал-лейтенанты.

Затем, в 1961 году, Хрущев снова отметил своей милостью этого беспрестанно улыбавшегося человека, который являлся лишь бледной тенью прежних начальников личной охраны, и назначил заместителем Председателя КГБ, одновременно оставив шефом Девятого управления. А в 1963 году Захаров — от которого, как вскоре выяснилось, не оказалось никакого проку, когда его хозяину понадобилась реальная помощь, — достиг вершины своей карьеры. Ему присвоили звание генерал-полковника и одновременно назначили первым заместителем Председателя КГБ, курировавшим Девятое управление, комендатуру Кремля и другие подразделения госбезопасности. Никогда еще в советской истории офицер госбезопасности не взлетал так высоко и так стремительно, не обладая другими заслугами, кроме умения вовремя и к месту улыбаться. Должно быть, это была крайне обаятельная улыбка, поскольку карьера Захарова продолжалась еще несколько лет после падения Хрущева.

В период стремительного взлета Захарова в вопросах собственной безопасности Первый секретарь больше полагался на КГБ, чем на хорошо организованную личную службу охраны, что впоследствии стало причиной его падения. В середине пятидесятых годов, когда КГБ возглавлял Серов, подобная недальновидность не имела для Хрущева опасных последствий, поскольку этот Председатель Комитета был беззаветно предан ему.

Однако в 1958 году, когда победы над соперниками явно вскружили Хрущеву голову, он совершил, как потом оказалось, роковую ошибку, не только уволив Серова, но и назначив на его место совершенно никудышного в деле безопасности человека — Шелепина.

Бесспорно, этот комсомолец привлекал симпатии своей молодостью и отсутствием связанного с госбезопасностью прошлого. Но на этом все его достоинства и заканчивались. Против них выстраивались сплошные недостатки — карьеризм, подхалимство, неблагодарность и готовность политически утопить каждого, кто окажется на его пути. Если к этому добавить верность лишь собственным интересам, то получится совершеннейший образчик «нового» советского человека. А принимая во внимание ослабление сил госбезопасности после падения Берии и политическую Изоляцию, в которой к тому времени оказался Хрущев, ему надлежало сделать гораздо лучший выбор.