ДНК – не приговор - Стивен Хэйне

Вдобавок неважно, насколько точными являются показатели наследуемости интеллекта отдельной выборки. Нужно помнить о том, что наследуемость не говорит ничего о возможности изменения признака[367]. В главе 2 мы привели пример: несмотря на показатель наследуемости роста 90 %, когда жители Японии переехали в Калифорнию в 1950-х годах, они выросли приблизительно на 12 см[368]. Диета – ключевая переменная, ответственная за рост. Когда люди одной популяции отличаются от другой с точки зрения потребляемых продуктов питания, то это может иметь критическое значение, несмотря на важную роль генов в формировании роста. Аналогичным образом, хотя показатели наследуемости интеллекта достигают 80 %, мы видим, сколь велико воздействие окружающей среды на интеллект, когда наблюдаем за людьми, которые изменили эти условия. Наиболее показательными являются исследования в приемных семьях. Когда мы сравниваем детей, усыновленных родителями из среднего класса, и тех, кого усыновили менее благополучные семьи, то первые превосходят вторых по IQ в среднем на 12–18 баллов[369]. Эта огромная разница показывает, что окружающая среда имеет большое влияние на интеллект.

Несмотря на то что наследуемость не влияет на потенциальную изменчивость признаков, эссенциалистские предубеждения заставляют нас воспринимать все наследуемое в виде неизменяемой сущности. Таким образом, любая наследуемая черта кажется невосприимчивой к пережитому опыту, хотя это в корне неверно. Наша предрасположенность к эссенциализму превращает интеллект в чувствительную тему, которая становится еще менее комфортной, когда мы добавляем этнические различия между людьми.

Каждый год я веду курс психологии культур, в котором обсуждаю со студентами разницу в образе мыслей народов мира. Им интересно слушать о том, как, например, американцы из южных регионов реагируют более агрессивно на оскорбления, чем их соотечественники из северных штатов. Японцы обращают больше внимания на фон, когда рассматривают фотографии. Русские чаще говорят о собственных страданиях (однако менее подвержены депрессии). Корейцы хуже справляются с когнитивными задачами, когда пытаются вербализировать свои мысли, а малайзийские мужчины иногда страдают от психического отклонения, связанного с боязнью втягивания или исчезновения пениса. Обсуждения во время лекций оживленные, и студентам нравится узнавать, как культурный опыт формирует наше мышление. Но существует один вопрос, после которого устанавливается гробовая тишина в аудитории и слушатели неловко переглядываются. Стивен Пинкер назвал это «самой опасной идеей»[370], и она часто ассоциируется с расистами. Вопрос следующий: варьируется ли уровень интеллекта в зависимости от расовой принадлежности?

Ричард Херрнстайн и Чарльз Мюррей в своей книге «Колоколообразная кривая» 1994 года – одной из самых неоднозначных в мире – утверждают, что да[371]. Основной аргумент: IQ прогнозирует успех человека в школе и – в конечном счете – работу, на которую он может рассчитывать. Коэффициент интеллекта в большей степени определяется генами. В среднем чернокожие американцы хуже справляются с тестами на умственные способности, чем белые. Те, в свою очередь, уступают американцам азиатского происхождения. Эти различия, вероятнее всего, обусловлены генетически. Более того, авторы уверены: мы никогда не сможем уменьшить эти расовые расхождения из-за их генетической основы, поэтому следует инвестировать в образование тех, у кого достаточно высокие показатели интеллекта. Как и следовало ожидать, такие спорные выводы вызвали шквал критики в академических кругах. С тех пор было написано больше страниц опровержений в адрес книги, чем есть в ней самой. По моему мнению, такая сильная негативная реакция имела место не потому, что книга основана на нелогичных доводах (тогда бы ее просто проигнорировали), а потому, что логика Херрнстайна и Мюррея обоснованна и разумна, если воспринимать интеллект в качестве сущности. Если бы это в действительности было так, тогда единственный закономерный вывод: одна раса обладает менее интеллектуальной сущностью, чем другая. Об умственных способностях часто говорят в эссенциалистских терминах, поэтому основной аргумент авторов тяжело с ходу опровергнуть. Херрнстайн и Мюррей процитировали опрос более тысячи ученых, проводившийся в 1980-х годах. Лишь 15 % сказали, что межрасовые различия в интеллектуальных показателях имеют место вследствие опыта, полученного во взаимодействии с внешней средой (то есть гены роли не играют). Самым распространенным было мнение, что различия обусловлены как генами, так и опытом[372]. Таким образом, точка зрения, что интеллект, хотя бы отчасти, подобен сущности, различающейся в зависимости от расы, нередка среди ученых.

Но, с другой стороны, если интеллект не похож на сущность, тогда вся логика авторов книги рушится. Расовые различия в умственных способностях будут указывать на разницу в образовательном опыте и возможностях, а также на дискриминацию. Так какая точка зрения более обоснованна? Действительно ли интеллект подобен сущности? Чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо учесть три фактора: насколько устойчивы различия показателей интеллекта между группами; какая доля умственных способностей формируется опытом; и каким образом сами измерения коэффициента интеллекта фундаментально связаны с культурой.

Пожалуй, самый спорный аргумент в «Колоколообразной кривой» – то, что этнические различия в показателях интеллекта отражают разный генетический потенциал представителей различных рас. Но есть несколько ключевых данных, противоречащих такому выводу. В первую очередь, как мы уже говорили в предыдущей главе, «раса» является в основном социальным конструктом, а не генетическим. Расовые различия объясняют лишь около 4,3 % генетических вариаций между людьми[373]. Подавляющее большинство генетических различий между индивидами не имеет никакого отношения к их происхождению. Поэтому рассуждения Херрнстайна и Мюррея, основанные на том, что разница этносов в интеллекте является следствием генетических различий между популяциями, строятся на зыбкой почве. Во-вторых, необходимо отметить, что величина расхождения в показателях IQ между афроамериканцами и белыми американцами не константа. Более того, разрыв между ними сократился на 5,5 балла с 1972 года[374]. Следовательно, это расхождение не является продуктом неизменной сущности. С выравниванием социальных условий между расами оно сокращается. В-третьих, величина разрыва в умственных способностях между расами сильно варьируется в зависимости от возраста испытуемых. Среди детей расхождения достигают 5 баллов, однако во взрослом возрасте они увеличиваются до 17 баллов[375] – разницы, соизмеримой с различиями между благополучными и неблагополучными популяциями других стран. Например, между маори и новозеландцами европейского происхождения; между жителями Индии высшей и низшей касты или между большинством японцев и буракуминами[376] (одним из дискриминируемых японских меньшинств, состоящим из потомков касты «нечистых» – людей, которые занимались различными грязными работами, такими как забой скота, выделка шкур, сбор мусора и т. д.). То, что расхождение увеличивается с возрастом, говорит о том, что разный опыт афроамериканцев и белых американцев влияет на их интеллектуальный уровень. Чтобы понять, как сильно различаются условия для развития умственных способностей между этническими группами, достаточно сравнить бюджеты государственных школ в преимущественно афроамериканских и в главным образом белых районах[377].