Экстремист - Сергей Валяев

На это эмбарго наши политики решили наложить свое эмбарго.

Как я понял, состоялись тайные переговоры с нашим лапотным господином А., отвечающим в правительстве за оборонную промышленность. Тот подумал одной извилиной в жопе и дал добро на сделку года. Вы нам десять миллиардов долларов, мы вам — десять установок зенитно-ракетных комплексов «Круг». Упрощаю арифметический счет, но суть дела верна.

Известно, ничего нет тайного. У нас. Не успели высохнуть чернила на контракте века, как к господину А. явилась скромная делегация банкиров. Из трех человек. Были они другой веры, да блеск золотого тельца застил им их же глаза.

Страна должна знать своих героев. Вот их имена — господа В.Утинский, Дубовых и примкнувший к ним Гольдман.

Пришли они в Дом правительства с находчивой инициативой: собрать монеты в банковское хранилище, как дождь в бочку, и «прокрутить» многомиллиардную силосную массу на пользу свободного предпринимательства.

НПО же «Восход», «Вымпел», «Луч», «Электрон», «Новатор», «Метеор» и проч. как-нибудь перетерпят и потрудятся на славу отчизны — потрудятся в кредит.

Руководящее лицо А. пожурило банкиров за их дерзость и некий голый практицизм; опять трудовые коллективы могут восстать. От голода. Тогда ему объяснили, что старые зенитно-ракетные комплексы можно маленько модернизировать и отправить заказчику, благо тот доверчив, как дитя, и транзистор для него загадка за семью печатями. Логично, задумался высокий чин. А чтобы мысли его протекали в нужном русле, банкиры показали расчеты, из которых следовало, что за содействие в этом предприятии, он, честный служащий своего народа, получит вот такую вот сумму. На оффшерный счетик в королевстве Монте-Карло. Или в Швейцарии. Или на островах Тихого океана. По желанию. Так сказать, свой процент за труд. И сколько там ноликов накручивается, поинтересовался руководитель. А вот столько, и показали. От такого количества нулей ракообразные лупетки, то есть глазки, господина А. вылезли решительно из орбит и, кажется, обратно, не воротились.

Сезам, откройся, изрек историческую фразу он, извлекая свое золотое перо. Секунда — и золотой дождь хлынул на соломоновские головы наших банковских мудрецов. Как говорится, любомудр — он и в России это самое.

Каждый получил то, что хотел. Поскольку контракт долгосрочный, то третья страна таки защитит свое небо. Правда, как будет действовать старый «Круг» в условиях устойчивых бомбардировок вопрос трудный, не относящийся к компетенции правительственного чиновника. Тем более банкиров. Рабочий люд НПО тоже не останется в накладе — труд по модернизации техники будет оплачен. После того, как… После дождика в четверг… Знамо дело, какие у нас дождики для работяг? Кислотные. Угодил под них и готов для вечного успокоения.

Вот такие развеселые напевы вырвались из компьютерной лоханки. Ситуация предельно ясна. Вот почему такой прессинг по всему полю жизни. И трупы, как бревна, качаются на волнах бытия. И ниточки рвутся из моих рук…

Академик Николаев, царство ему небесное, со своей проблемой в пятьсот миллионов вечнозеленых, утробный младенец по сравнению с миллиардами долларов.

Для такой банковско-чиновничьей комбинации нужна серьезная «крыша», выражаясь романтическим языком бандитов и лягавки. Значит, война будет на убой. До победного конца. Или — нас, или — мы их.

— Ну как? — спросила Анна. — Почему мало радости в нашем коллективе?

— Я счастлив, — ощерился. — Думаю, кого первого шить.[16]

— Ох, Саня, отдыхай.

На этих справедливых словах пришлепал Алеша. С тремя бутылками газированной шампани из France. Мы выстрелили пробками в потолок и начали праздник за погибель наших всех врагов. Чтобы их обрезанные крекеры никогда более не крекерели. Гип-гип ура!

Было жарко, истерично, весело. От нервного перенапряжения. Дама в неглиже пригласила юношу в трусах на танец живота. И они вывалились со своими голыми пузами в коридор. И я. За компанию. С бутылочной кеглей в руке.

И был упоительный миг удачи. Раннее утро долгожданной победы! Пусть не окончательной, но виктории! Victoria!

Потом прозвучал такой невероятный металлический бой, что показалось, будто в коридор к нам залетел МИГ-29.

Что такое? О, Бог мой! Добросовестная Марья Петровна Чанова привычно шла на свое рабочее место. И какая картина предстала пред ней? В час рассветный. Танцы живота. В неглиже и трусах.

Не трудно представить чувства честного оператора унитазов и писсуаров. Пустые цинковые ведра рухнули из ослабевших рук, а сама старушка припала к стеночке, решив, что пришел её смертный час.

Я поспешил на помощь. С шампанским. Шипучка благотворно повлияла на бабу Маню. Узнав меня, перекрестилась:

— Батюшки, что энто, сынок?

— Праздник, Марья Петровна. Который всегда с нами.

— Какой же, сыночек?

— Во славу «Опиума»!

— О, свят-свят! Не знаю таково в святцах!.. — поспешно подбирала ведра. — Ой, пошла я, сынки. От греха.

Я вздохнул — праздники заканчиваются и нас ждут тяжелые, затяжные бои. Будут и потери. Предусмотрительные полководцы закладывают определенный процент в графу «потери». Чтобы потом рапортовать о более низких показателях.

Нет, я буду делать все, чтобы мы живыми вышли из боя. У нас нет соответствующей графы, таким образом потери могут быть только у нашего врага. Дай-то Бог! Сохрани наши души, а плотскую оболочку мы сами как-нибудь…

Я оказался прав: будни начались сразу. С авиационными звуками первых троллейбусов. У меня вновь возникло желание посетить садово-огородное товарищество «Оружейник». Зачем? А чтобы задать отшельнику Самойловичу вопросы. В свете новой информации. О сделки века. И не успел.

По телефону капитан Коваль сообщил неприятную новость. Областные ментяги обнаружили гражданина Маслова. Точно Маслова? На этот раз точнее не бывает, Алекс. Новость хорошая, согласился я. Но в качестве трупа, уточнил капитан. Не очень хорошая новость, вздохнул я, где выявили-то? На даче генерала Самойловича, ответил капитан, хозяин тоже получил порцию свинца. Дуэль у них случилась, что ли, удивился я. Похоже; если мне интересно, областники ждут и мизансцену не нарушают.

— Спасибо, капитан, — сказал я. — Быть тебе майором.

— Ага, уже дают, — отшутился. — Пенделя.

Сдается, мы с капитаном два сапога пара. Если его выпрут из службы, приглашу в нашу группу. Ужо тогда все вражье племя задумается над смыслом своего прелого существования.

…Через час наш джип прыгал на ухабах садово-огородного хозяйства. А наша легендарная троица — в нем, как спортсмены на батуте. Прыгать-то прыгали, но без должного энтузиазма. Я был озабочен бесконтрольным ходом развития событий. Никитин — опечален поведением Ники. Резо же искренне был удручен гибелью прекрасной Форы.