📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгКлассикаСнег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин

Снег Энцелада - Эдуард Николаевич Веркин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 175
Перейти на страницу:
сна. Разумеется, такие пристрастия не могли пройти безнаказанно, и хотя родители наставляли идти в строительный, Аглая недальновидно поступила на филфак. Там Аглая могла читать сколько угодно, не опасаясь при этом выглядеть идиоткой.

Там же на лекциях по фонетике она познакомилась с единственным мальчиком, учившимся на курсе. Белобрысый был талантлив и собирал фольклор. Они подружились, и после окончания факультета мальчик протащил ее от жирного Ханты-Мансийска до унылого Княж-Погоста, через Обь, Полярный Урал, Усу и Печору. По пути они собрали пять тетрадей фольклора, в том числе три неизвестных сказки про Йому-бабу, одну вариацию былины «Пера-богатырь и Гундыр», в которой Пера украл хвост у крокодила Гундыра и сшил из него беспечные рукавицы, и пугающую легенду про Яг-Морта и прокудливую березу. В Княж-Погосте мальчик увлекся экологией и предложил Аглае венчаться по обряду племени чудь, они пили сладкий еловый сур, прыгали через еловые сани и умывались живым огнем, добытым трением из родовой ели.

В Княж-Погосте мальчик вдруг стал активистом природозащитной организации «Ижма Котыр» и приковал себя цепью к воротам асфальтового завода, отчего Аглая полюбила его еще крепче. Следующие три года мальчик водил ее по далям Большеземельской тундры, с мая по ноябрь они жили в поле, изучая состояние реликтовых мхов и краснокнижных лишайников, зиму пересиживали в Котласе или в Коряжме. Мальчик был счастлив и намеревался писать диссертацию, Аглая была счастлива, помогала ему систематизировать добытые материалы и работала педагогом дополнительного образования, вела газету и кружок юных журналистов. Жили в радости и в нищете. На четвертый год мальчик отрастил бороду, заплел ее в две косы и засел за диссертацию, на пятый бросил Аглаю ради скуластой ижемской язычницы. Язычница рисовала картины в стиле этнофутуризма и выставлялась в Финляндии, отливала из серебра оленей в пермском стиле и успешно продавала их в Интернете, зычно гудела на берестяной дудке и записывалась с Таллинским симфоническим оркестром. Аглая пыталась бороться за счастье, но мальчик сказал, что бороться бесполезно, их юношеская любовь была гормональной ошибкой, а встреча с язычницей, напротив, запечатлена в небесных резах, короче, все в руках Ёна, создателя вод и держателя суши. Аглая пробовала трепыхаться, но язычница пригрозила испортить Аглае всю женскую энергию на тонком уровне нави, а на уровне яви повыдергать ее жалкие космы.

Аглая благоразумно отступила и вернулась в Центральную Россию. Некоторое время она жила во Владимире, потом переехала в Юрьевец, там Волга красивее, там жил Тарковский и учился в школе Леонтьев…

Я придумал Аглаю, и она мне понравилась еще больше. Я уже почти решил позвонить ей, но позвонил Роман и попросил приехать — у Снаткиной текла крыша, и один Роман с этим не справлялся.

«Восьмерка» долго не заводилась, аккумулятор стоило поменять, старый, но в итоге растолкать получилось, вырулил на Любимова. Проезжая часть изобиловала лежачими полицейскими, легкую «восьмерку» подкидывало на каждом, я перемещался медленно и с грохотом. Дождя не было, и я по мере приближения к дому Снаткиной начал подозревать, что дело отнюдь не в кровле.

Я приткнулся под березой возле колонки, осмотрелся. Окрестные улицы были пусты, ничего необычного. Я зачем-то проверил колонку, надавил на рычаг, вода поднялась. Попробовал. Обычная чагинская вода, пахнущая железом, радона нет, хотя его вряд ли можно почувствовать. Я попил и отправился в дом.

По веранде был беспорядочно разбросан репчатый лук, мелкий, севок, я, осторожно переступая через него, прошел внутрь. Дверь в комнату Романа была открыта, сам Роман сидел на табуретке у подоконника.

— Что тут у вас?

В комнате кисло пахло вчерашним супом. Комната не изменилась.

— У Снаткиной крыша потекла, — Роман постучал пальцем по виску.

Так и думал.

— И? — настороженно спросил я.

— Сейчас поднимусь на чердак, возьму сеть.

— Сеть?

— Ты загоняешь, я ловлю. Как в сети запутается, я ее дубинкой за ухо, обычное дело.

— А серьезно?

Я сел на койку.

— У нее еще вчера вечером началось, — пожаловался Роман. — Как пришла, так и села.

— Куда?

— Вот туда, где ты сидишь.

Я перебрался из койки на табуретку.

— Села и давай бормотать. Три часа бормотала.

— Про что?

— Про НАТО, — ответил Роман.

— Что же тут удивительного? Пенсионеры любят про НАТО, это вариант нормы…

— А сегодня с утра весь лук повыдирала. Видел, на веранде? Полтора месяца — и выдрала! Как?

— Ну, пока ничего необычного, — сказал я. — Может, она любит свежий. В каждой избушке свои постирушки, послушала про НАТО и выдрала лук…

— Потом она всю ночь телевизор смотрела, — сказал Роман. — От меня перешла в большую комнату, включила — и до сих пор сидит, уставившись в экран.

— Может, она спит.

— Она не спит! Я же видел, что она не спит…

— Давай проверим.

Роман не возражал.

Снаткина сидела перед телевизором, уткнувшись лицом в экран. На голове у нее чернели беспроводные изолирующие наушники, Снаткина не двигалась и не моргала, выглядела благополучно мертвой. По экрану месили грязь чумазые регбисты, толкались, швыряли мячи, сооружали замысловатые пирамиды.

— Все, — прошептал Роман. — Готова.

Мне в это верилось слабо. И в смертность Снаткиной, и особенно в то, что Снаткина преставилась именно в тот момент, когда я к ней заглянул.

— И что теперь делать? — спросил Роман.

— Я…

Снаткина повернула голову и уставилась на нас. Роман поперхнулся, закашлялся и вывалился прочь, и где-то в южной части дома, судя по звуку, он наткнулся на велосипед.

Снаткина пялилась на меня. Вернее, за мое плечо, словно видела там кого, я на такие выкрутасы не покупался, но Снаткина пялилась и пялилась, так что я не удержался и обернулся. Конечно же там никого не было, а когда я обернулся обратно, Снаткина снова прилипла к телевизору; регбисты построили из себя конструкцию, похожую на Стоунхендж. Я потихоньку вернулся в комнату Романа.

Роман отсутствовал.

Я заметил на столе тетрадь с торчащими разноцветными стикерами, вероятно, заметки к книге. Разумеется, мне захотелось помотреть, однако я вовремя подумал, что Роман нарочно забыл свои заметки на столе. Чтобы определить — есть ли у меня интерес к его книге.

Я стал подозрителен, что неудивительно.

— А я еще тогда увидела, — сообщила Снаткина.

Появилась она абсолютно бесшумно, как обычно, не скрипнула ни одна половица, Снаткина словно отделилась от стены.

— Что?!

— На лбу у тебя намазано, вот что! Говорила тебе бабка — не приезжай… Бабку-то видел?

Я не нашелся, что ответить.

Снаткина приблизилась. Она не пахла, старушечья вонь начисто отсутствовала, напротив, от Снаткиной исходил приятный аромат кофе и корейской туалетной воды.

— Смотри, — Снаткина потыкала мне в плечо уверенным пальцем. — Смотри,

1 ... 54 55 56 57 58 59 60 61 62 ... 175
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?