Серебряная книга романов о любви для девочек - Мария Чепурина

Впрочем, она его каждую минуту дергала.

А еще Нюта подумала – как много в этой декорации трудов, переживаний, мучений, а это всего лишь одна картина в спектакле. А спектакль – только один из множества. И сколько еще впереди у них картин, спектаклей, мучений, трудов и переживаний?

И Олежка!

И Стю! Настоящая Маленькая Разбойница!

И Герда.

Совсем не похожая на Юльку.

Нюта ловила каждое ее слово. Отчего-то очень важным стало, что скажет ей Герда со сцены.

– Ты знаешь, что там делается, в мире? Там есть и хорошие люди, и разбойники – я столько увидела, пока тебя искала…

– Я не испугалась короля, я ушла от разбойников, я не побоялась замерзнуть, а с тобой мне страшно…

– Я ведь не могу оставить тебя одного. А если я останусь, то замерзну насмерть, а мне этого так не хочется!

– Тех, у кого горячее сердце, вам не превратить в лед!

Почему Нюта раньше не слышала этих слов, хотя знала все роли наизусть?

И уже финал. Уже последняя летящая музыка.

И все выходят, кланяются, взявшись за руки, зал хлопает и – слышишь (тычок Жеке в бок) – кричат «Браво!». Цветы несут! Ой, смотри! Герде цветы и Королеве, ой, и Разбойнице… И Славяну, и Владику, и даже Бобру! Ой, Шефа на сцену тащат. И все букеты – ей!

А вот и Вадик с Юлькой за руку. Кай и Герда. Юлька сияет…

А рядом Олег. Улыбается…

И снова хлопают, топают, кричат. И снова актеры – уже актеры! – выходят на поклон.

Ну, все, сейчас занавес – и наверх, в 38-й. Сегодня любимый кабинет будет под завязку набит счастливыми людьми. Счастливейшими.

А кто-то еще говорил поначалу – сказка, просто сказка, обычная сказка для маленьких детей…

Вот вам и сказка, вот вам и обычная!

Нюта, вскочив вместе со всеми, хлопала, не чувствуя ладоней. На миг поймала довольнехонькую физиономию Бобра, а потом… Потом натолкнулась на взгляд Олега. Через секунду он спрыгнул со сцены прямо в зал. И пошел к ней.

– Ань, это тебе.

Букет влажных, красных роз. Кто-то уже содрал с них шуршащую упаковку. Нюта взяла, и сердце ее замерло. Неужели? А вдруг? Может быть…

Вспомнилось, как Маленькая Разбойница кричала со сцены: «Может быть, может быть! Человек не должен говорить „может быть“!»

А Олег говорил, улыбаясь:

– А то всем – цветы, а тебе – ничего. А ведь ты тоже делала спектакль. Это ведь твоя декорация. Такая классная! Ну, ладно, увидимся в 38-м!

Она завороженно взяла букет и, конечно, сразу укололась о шипы. Стебли роз были теплыми от его ладоней.

Олег умчался, занавес опустился, зрители расходились, а Нюта стояла, глядела на розы. Темно-красные, без запаха, с чуть подмороженными черными по краям лепестками. Потом Жека осторожно потянул ее из зала:

– Пошли к нашим?

Занавес колыхался, там, за тяжелой драпировкой кипела жизнь. Фотографировались, обнимались с родственниками, ахали, охали, смеялись… А зал пустел и наполнялся холодом. Вспомнились сияющие глаза Юльки.

– Не, Жека! – грустно отвергла Нюта. – Я лучше домой. Принеси мне куртку, пожалуйста.

– И в 38-й даже не поднимешься?

– Нет.

Жека через пять минут молча появился одетым. Подал ей руку. Ну да, нога больная… А она про нее совсем забыла.

Они вышли на улицу. Шел снег. Нет, он не шел! Этот снег танцевал на ходу. Черное небо, синие звезды фонарей, танцующий снег.

– Жаль, нога болит, – вздохнула Нюта. – Сходили бы сейчас в лес.

– До кладбища?

– Ага… И дальше. До самого озера. Ну, ладно, давай к дому.

– А ты дойдешь? Может, такси?

– Дойду.

И оба продолжали стоять. Припозднившиеся зрители, переговариваясь, скользили мимо в снежной круговерти. Наконец, остался только снег, фонари, небо.

Жека потоптался, а потом поднял Нюту на руки. И понес. Туда, где начиналась тропинка в лес.

– Ты с ума сошел? – спросила она тихо, не глядя ему в лицо.

– Да! – мрачно ответил ее лучший друг и родственник ее лучшей подруги. Кажется, седьмой плетень от пятого забора.

Нюта чувствовала, как он осторожно пробирается вперед, стараясь не поскользнуться на раскатанной дорожке. Темные ели тянулись к ним заснеженными лапами.

– Куда ты меня несешь? – развеселилась вдруг Нюта.

– В лес! – буркнул Жека.

– На кладбище?

– Угу.

– Закапывать?

Он остановился, и Нюте показалось, что лучший друг сейчас шваркнет ее с размаху в ближайший сугроб.

Он остановился, а снег продолжал идти. Или падать. Или лететь.

– Я запомнил твои джинсы, – ни с того ни с сего пробормотал Жека. Он как будто разговаривал сам с собой.

– Что? – не поняла Нюта.

– Ну, ты была в них, тогда… В первый раз. Летом. Короче, когда мы познакомились.

– Джинсы? Это все, что ты запомнил? Эти штаны? – лежать на руках было непривычно.

– Нет, конечно! – испугался Жека, и руки у него дрогнули. – Ты такая смешная была… С красными волосами…

– С красным носом, – насупилась Нюта.

– Как инопланетянка…

Повисла пауза. Нюта брыкнула ногой.

– Издеваешься, да? Отпусти меня!

Но Жека не отпустил.

– Я вас тогда боялся! – заторопился он. – И тебя, и Настю! Я таких девчонок никогда в жизни не видел!

– Пусти, говорю!

– Ты такая красивая…

– Ты отпустишь меня или нет?

– Стильная…

– Я тебя укушу сейчас!

– Добрая…

– Пусти меня, лось бенгальский!

– И смелая.

Тут Жека наконец поставил ее на тропинку.

– Ты мне ужасно нравишься… – тихо закончил он.

– И давно? – уточнила Нюта.

– Давно, – вздохнул Жека.

– И теперь, типа, я должна стать твоей девушкой? – Шапочка у Нюты сползла на одно ухо, прядь выбилась, и на нее садились крупные снежинки.

– Я тебя люблю, – просто ответил Жека.

Инопланетное странное существо, с красными волосами, в безумных джинсах, с серьезным взглядом, тонкое, хрупкое… Пугающее. Как он их боялся тогда, непонятных городских девчонок! Каким сам себе казался неуклюжим, неповоротливым, глупым деревенским оболтусом – как динозавр в стеклянной клетке – шаг вправо, шаг влево – хруст…