Охота на Клариссу - Александра фон Лоренц

— Так что же мне делать?

— У тебя есть выбор, Гро.

Молодой викинг отстал. Ингмар задумался, да так и ехал впереди своего отряда. Солнце стало клониться к закату, и вдали уже замаячили стены родного замка. Далекий звонкий смех заставил графа оглянуться — Молина опять сидела на коне Гро, и они весело разговаривали.

Какие-то всхлипывания привлекли внимание Ингмара, когда он проходил мимо конюшни. Викинг остановился и прислушался. Кудахтанье кур, поскрипывание яслей — вроде никаких посторонних звуков. Граф повернулся, чтобы пойти дальше, но опять знакомый звук остановил его.

— Бланка! — воскликнул Ингмар, войдя в конюшню. Девушка стояла к нему спиной, уткнувшись в стену из сена, и ее круглые плечи содрогались. Она оглянулась на вошедшего графа красными от слез глазами и попыталась принять непринужденный вид.

— Что с тобой? — мужчина подошел ближе и стал рассматривать дочь начальника стражи в упор. Девушка смутилась и опустила глаза.

— Ничего, мессир, просто споткнулась и ударилась.

— Понимаю, больно очень… — задумчиво проговорил Ингмар и замолк на несколько минут.

— Пошли со мной, есть разговор к тебе, — наконец продолжил он после паузы и, взяв Бланку за руку, повел за собой.

Когда они вошли в комнату графа, Ингмар налил девушке вишневого напитка из кувшина, что стоял на столе. и приказал служанке позвать Клариссу.

— Тут имеются какие-то женские тайны, — сказал он жене, когда та вошла в комнату и удивленно взглянула на подругу, — меня в них, скорее всего, не посветят, — Ингмар состроил загадочно-обиженную физиономию, — поговори с Бланкой, а я пойду по делам.

Граф оказался прав. Уже через двадцать минут Кларисса знала, что случилось с дочерью начальника стражи и, найдя мужа во дворе замка, рассказала ему о причине рыданий.

— У нее будет ребенок. Его отец — твой помощник Магнус.

— Я так и думал, — задумчиво пробурчал нормандец и спросил, — а Эд ничего не знает?

— Похоже, нет, — ответила графиня. Она была сильно взволнована и посматривала на мужа с надеждой.

— Может, оно и лучше так. Ты не говори ей, что я узнал об этом, лады? — Ингмар весело подмигнул жене и пошел в сторону входной башни, где обычно проводила время стража. Еще на подходе к башне вождь викингов увидел Магнуса, тот выглянул из окна, как будто почувствовал, что Ингмар ищет его. Граф сделал жест пальцем, подзывая долговязого норманна. Магнус вопросительно ткнул себя указательным пальцем в грудь.

— Да! — Утвердительно качнул головой Ингмар, и несколько минут спустя Магнус уже стоял перед графом.

— Есть вопросы? — спросил его друг с панибратством, принятым у норманнов.

— Нет, есть мнение.

— И какое?

— Есть мнение тебя женить, — сказал граф отчетливо произнося каждое слово.

Лицо викинга исказилось, как будто он хватанул уксуса.

— Что я тебе сделал, Ингмар?

— Я буду расселять своих людей по всем отдаленным селениям своего графства, — вполне серьезно ответил граф, — большую деревню Фекью знаешь?

— Это миль пятьдесят отсюда, — пробормотал удивленный Магнус.

— Ну вот, в каждом из дальних селений поселю по нашему человеку. В случае нападения в его обязанности будет своевременно подать сигнал в замок. Это может быть костер, или посыльный, этот вопрос продумаем.

— А при чем здесь женитьба?

— А куда тебя поселить? Дом покупать или строить? — хмыкнул граф, — в Фекью есть на примете одна вдова. Правда, она лет на десять постарше тебя, ну, еще у нее четверо детей…

— Ну-у, — недовольно промычал викинг, — а помоложе не нашлось никого?

— Да ты не переживай, — Ингмар похлопал его по плечу, — она хорошо готовит. Жалование я тебе увеличу в расчете на детей. В общем, будешь, как сыр в масле кататься! Тебе какая разница? Судя по слухам, ты за всеми юбками шляешься, — и за старой, и за молодой, и за толстой и за худой — всех любишь, кто попадется.

— Кто это тебе такое наговорил на меня?

— В этих стенах ничего не утаишь, — ухмыльнулся Ингмар и уже повернулся, чтобы уйти.

— Это все неправда, — обиженно протянул Магнус, — я люблю только одну.

— Это кого же?

— Ну, Бланку, если между нами.

— Бланку?. Конечно, она поприятней будет, чем та вдова, — согласился граф, — я и сам тогда в лесу сомневался, за кем погнаться.

— А если я женюсь на Бланке, то останусь в замке?

— Да она не пойдет за тебя, — засмеялся Ингмар, — ты посмотри на свою рыжую физиономию!

— Женщины выбирают мужчин не по красоте, а по длине носа, — растянулся в ухмылке викинг.

— А что, она уже знает, какой длины он у тебя?

Магнус загадочно скосил глаза к небу — стало понятно, что таинство познания уже состоялось.

— А я думаю, чего это она ходит с заплаканными глазами, — нарочито удивился Ингмар, — если Эд де Беньот узнает, я сам буду держать тебя, когда он будет обрезать твои поганые яйца.

— Чего это они поганые? — обиделся викинг.

— Потому, что думают наперед головы. Красивая молодая девка плачет по нему, а он тут еще думает, не жениться ли на старой вдове.

— Да я и вообще не думал жениться….

— А не думал жениться, так что же совал свой «длинный нос» не туда, куда надо?

— Так получилось, — Магнус растерянно почесал затылок.

— «Так получилось», — передразнил граф, — я не позволю, чтобы у меня по замку бегали твои многочисленные отпрыски от разных баб. Через неделю свадьба, или отправлю в Фекью.

— Да я, в общем-то, и не против, — промычал Магнус, — просто как-то неожиданно…

— А я и не сомневался, — и Ингмар крепко хлопнул помощника по плечу, — такая невеста! Иди к ней, позови замуж!

— Ингмар, брат, какими судьбами! Наконец ты изъявил желание навестить меня! — воскликнул герцог, входя широкими шагами в просторную комнату, куда слуги герцога проводили графа.

Ряды окон с трех сторон этого помещения делали его похожим скорее на форпост наблюдательной башни, чем на приемную герцога. Однако Роберт Первый любил проводить время именно здесь. Отсюда открывался прекрасный вид на весь замок Руан и его окрестности. Находясь здесь, герцог всегда видел, как идут дела в его владениях, как происходит смена караула, что ввозят и вывозят из замка, чем заняты вилланы на полях. Ингмар тоже успел осмотреться, и, пока вошел герцог, обнаружил в его хозяйстве полный порядок. Видно, глаз у Роберта был зоркий, а нрав суровый. Каждый знал, что может попасть в поле его зрения, и старался не искушать судьбу.