Орлы на войне - Бен Кейн

– Не знаю даже, что я должен вырезать тебе первым, прежде чем убить? Глаз или все же язык? – произнес он, перемещая острие к губам херуска. – Тогда ты точно не произнесешь ни слова, даже в царстве смерти.

По лицу юноши градом катился пот, он даже не шелохнулся.

– Убей меня, и все дела, – пробормотал он.

Да, это настоящий воин, подумал Арминий. И, пожалуй, еще один. Остальные, после увиденного, тоже будут сражаться не на жизнь, а на смерть. Чуть приподняв кинжал, Арминий легким движением кисти распорол воину щеку. Рана была не глубокой и не длинной, но шрам после себя оставит наверняка. Воин ахнул от боли, но остался стоять, готовый встретить свою участь от рук Арминия.

– Эту отметину получит каждый, – объявил тот, переходя к следующему воину. Поняв, что смерть, похоже, ему не грозит, второй херуск расправил плечи и приготовился.

Вжик – Арминий распорол ему щеку. Еще один сдавленный стон.

– Вы получите эту метку не только в наказание, но и как знак того, что все вы – участники моей засады, – объявил командир. Увидев на лицах юношей растерянность, он улыбнулся. – Надеюсь, вы еще не отказались от этой идеи? У вас еще не пропало желание обагрить ваши копья римской кровью?

– Не пропало! – крикнул главарь. Остальные подхватили его крик.

– Отлично, – произнес Арминий, делая надрез следующему. После этого разрезал щеку четвертому воину, затем пятому. Несмотря на боль, было видно, что те рады остаться в живых. Внезапно по губам одного из воинов скользнула усмешка. Заметив это, Арминий мысленно выругался. Нет, надрезов будет явно недостаточно. Не раздумывая, он шагнул к воину, который только что усмехнулся.

– По-твоему, это смешно?

В глазах воина промелькнул страх.

– Нет, я лишь…

Больше он ничего не сказал – кинжал глубоко впился ему в грудь. Для верности Арминий несколько раз повернул лезвие в ране. Когда же он его вытащил, руки ему и тунику обагрила горячая кровь. Воин рухнул ему под ноги, как мешок с зерном, и, раз дернувшись, затих. Под ним начала собираться лужа крови. Остальные застыли, в ужасе глядя на это зрелище.

Арминий выждал десяток ударов сердца, давая им возможность прийти в себя. Затем, по-прежнему сжимая в руке окровавленный кинжал, отступил и окинул взглядом остальных воинов.

– Кому-то из вас тоже смешно?

Ответом ему стало молчание.

– Знайте, вы будете в первых рядах тех, кто нападет на римлян.

Его слова были сродни свинцовым ядрам, выпущенные из пращи. Этот приказ был не что иное, как смертный приговор, и юные воины это знали. Но лучше встретить смерть в бою, чем получить удар кинжалом в сердце на этой поляне.

– Однако до этого один из моих воинов покажет вам место засады, – сказал Арминий. – Вы поможете с насыпью, которая спрячет нас от римлян. Там будут землекопы от других племен. Вы присоединитесь к ним и расскажете, что случилось здесь и откуда у вас на щеках эти отметины. – Это был заключительный удар. Если кто-то из них не подчинится, на него в придачу к шраму навсегда ляжет клеймо труса. Все, что ему останется, – это уйти из племени и стать изгоем, вести жизнь без близких и друзей. Для большинства воинов это было сродни смертному приговору.

Первым ответил главарь. Гордо вскинув подбородок, он шагнул вперед и, не обращая внимания на стекавшую по щеке кровь, произнес:

– Перед великим Донаром клянусь, что выполню любой твой приказ. В противном случае да сразит он меня на том же месте.

Арминий удостоил его едва заметным кивком.

Затем по очереди похожую клятву принесли и остальные. После чего Арминий их отпустил.

– Вам сообщат, где и когда мы встретимся. Где-то вскоре после сбора урожая. А пока точите копья.

К тому времени, когда Арминий добрался до огромного лагеря рядом с Порта Вестфалика, он уже принял решение. Он не только нанесет визит Вару, но и пригласит его поохотиться на оленя. Проведя в обществе наместника целый день, он сумеет выяснить, есть ли какие-то причины для беспокойства.

Погруженный в свои думы, Арминий сразу даже не заметил сидящую рядом с дорогой на корточках женщину. Голова ее была скрыта под шерстяной шалью, из-под которой раздавался плач. Картина была довольно необычная, и херуск натянул поводья. Мело и другие воины последовали его примеру. Арминий посмотрел на ближайших часовых, которые стояли, лениво опершись на свои щиты.

– Эй вы! Что тут у вас происходит? – довольно грубо спросил он на латыни.

Поняв, что перед ними командир, солдаты вытянулись в струнку.

– Эта глупая баба пришла к воротам пару часов назад. Якобы чтобы поговорить с самим наместником, – ответил старший по возрасту легионер с густой щетиной на лице. Его более юный и щуплый напарник фыркнул.

– Понятное дело, мы ее не впустили, – продолжил щетинистый, – но она даже слушать нас не пожелала. В конце концов начальник караула вышел и поговорил с ней. Она кричала, что один из наших ребят изнасиловал ее дочь и что такие вещи нельзя оставлять безнаказанными. Насильник должен быть найден и понести наказание.

Арминий посмотрел на женщину. Та продолжала горько рыдать. Если это притворство, то очень умелое.

– А что сделал офицер?

Один из часовых презрительно фыркнул.

– Он задал ей несколько вопросов по поводу того, что случилось. Получала ли ее дочь деньги, как звали того солдата, из какой он центурии и так далее. Она рассердилась и принялась кричать, что ее дочь не шлюха. И откуда ей знать имя этого ублюдка, если он себя не назвал? «Я требую, чтобы меня пустили к Публию Квинтилию Вару!» – повторяла она.

– Начальник караула согласился передать наместнику ее просьбу? – спросил Арминий, заранее зная ответ.

Часовой смерил его недоуменным взглядом.

– Нет. Он бросил ей несколько монет и велел убираться отсюда.

– Это даже больше, чем ей предложил бы я, – добавил второй легионер. – У меня от нее уже болит голова. – Он плюнул в сторону женщины. – Убирайся отсюда, пока цела, – рявкнул он ей на ломаном германском наречии.

Грубость солдата возмутила Арминия. Бросив поводья Мело, он спешился и присел рядом с женщиной.

– Расскажи мне, что случилось, – тихо сказал он ей. Ответа не последовало. Он потрогал ее за плечо. Женщина тут же отпрянула. – Не бойся, – успокоил ее Арминий. – Я тебя не обижу. Я сам из местных, как и ты.

Шаль слегка колыхнулась, и на него посмотрела пара испуганных глаз.

– Ты кто?

– Я Арминий, вождь херусков. Сдается мне, ты тоже из этого племени.

Легкий кивок. На смену страху пришло подозрение.

– Ты служишь римлянам?

– Да, но это не значит, что я позволю злу остаться безнаказанным.