Невыносимая жестокость - Ф. Дж. Лауриа

Но Ригли было не до обид и не до выяснения отношений с боссом. Он замер посреди комнаты, с ужасом глядя на Майлса. Таким Ригли его еще не видел. Оказывается, даже в те дни, когда сотрудники фирмы шарахались от адвоката Мэсси, считая, что он не следит за собой и одевается неподобающим образом, на самом деле он все-таки удосуживался привести себя в относительный порядок. Ригли и в голову не могло прийти, что мистер Мэсси может быть настолько помятым, небритым, нечесаным, с «подфарниками» под глазами, а главное — совершенно растерянным и убитым горем. Он взял телефон нетвердой рукой, дрожащей не то от нервного переутомления, не то от выпитой текилы.

— Алло… да… что? — Майлс сел, туман у него перед глазами быстро рассеялся. — Да… Понятно, спасибо. — В телефоне послышались короткие гудки, но Майлс еще несколько секунд просидел неподвижно, прижимая его к уху. Затем его рука разжалась, и телефон, стукнувшись о диван, упал на пол.

— О господи… — прохрипел Майлс. Ригли нахмурился, предчувствуя недоброе.

— Что случилось?

— Это звонил Марвин Унтермейер.

— Да, он представился. И что?

— Ну вот. Он был личным поверенным Рекса Рексрота.

— Лич… что ты имеешь в виду — был? Тупо глядя куда-то в потолок, Майлс совершенно бесстрастным голосом проговорил:

— У Рекса только что случился обширный инфаркт — прямо во время какой-то деловой встречи. Он умер.

Ригли внимательно смотрел на Майлса. Несмотря на то, что внешне тот был абсолютно безучастен, Ригли не составило труда понять, что эта новость произвела на босса ошеломляющее впечатление. Он сидел на диване, рассеянно глядя перед собой, словно сквозь стену куда-то вдаль.

Несколько смущенный и удивленный, Ригли сказал:

— Ну, мне очень жаль это слышать. Он ведь был еще не старый. Но ты уж очень-то не убивайся, ладно? Вы ведь с ним не были особенно близкими друзьями.

Майлс продолжал безучастно пялиться в пространство и ровным деревянным голосом сказал:

— Мартин говорит, что завещание Рекса составлено четыре года назад. Он так и не собрался переписать его.

Ригли моргнул. В его голове родилось какое-то неясное подозрение.

— Ну? — выдавил он из себя.

Голос Майлса оставался абсолютно ровным и был лишен всяких эмоций, как у человека, который только что испытал на себе все прелести электрошоковой терапии.

— Все его имущество переходит к Мэрилин.

Эти слова повисли в воздухе сверкающей всеми цветами радугой. Ригли напрягал мозги, силясь понять тайный смысл сказанного. Майлс, в глазах которого тем временем появилось некоторое подобие осмысленности, осторожно перевел взгляд на Ригли.

Когда их глаза встретились, Ригли все понял. Вся их затея была на редкость не удачной. Все шло не так, как надо. Случись что — и они попадут под суд за совершенно никому не нужное, бессмысленное преступление.

— У-у-у-у-у-у-у! — взвыл Майлс.

— О-о-о-о-о-о-о! — простонал Ригли.

Словно очнувшись, Майлс вскочил на ноги, по-собачьи встряхнулся и скомандовал:

— Кофе!

Ригли рванул на кухню, а Майлс стал усиленно ходить из угла в угол гостиной, пытаясь проветрить заполненный парами текилы мозг. Его собственная голова больше всего напоминала ему в этот момент сдувшийся футбольный мяч, заброшенный куда-то в канаву и оставленный там под дождем бог знает на сколько времени.

«Мэрилин разбогатела, а значит, никакой Сиплый Джо нам теперь не нужен, — выстраивал логическую цепочку Майлс. — Это хорошо. Но, с другой стороны, Мэрилин находится в смертельной опасности, — вспомнил он. — Сиплый получил заказ и постарается его выполнить, а дело свое он знает. И это плохо».

В этот момент в гостиной появился Ригли с большой чашкой кофе. Схватив чашу с вожделенным бодрящим напитком, Майлс продолжил отдавать распоряжения:

— Ригли, быстро дай мне телефон этого Сиплого.

— Ты имеешь в виду Сиплого Джо?

— Да, да, кого же еще. Давай быстрее.

Ригли огляделся, похлопал себя по карманам домашнего халата с видом человека, что-то потерявшего. Затем, вспомнив, он сообщил:

— Я его спрятал.

— Ну, так давай, доставай. Скорее, Ригли, шевелись.

Ригли почти бегом поскакал в свою спальню и вернулся с записной книжкой.

— Сейчас, сейчас, где-то я его тут записал. Причем закодировал. Если не знать шифра, то никогда не вычислишь, что это на самом деле за номер.

Майлс тем временем подобрал с пола телефон и спросил:

— Шифр-то свой хоть не забыл?

Ригли покачал головой:

— Он у меня всегда один и тот же… Вот. — Забыв надеть очки, он с трудом разбирал собственные каракули. — Диктую: шесть-один-один… О! Семь…

Ригли называл числа в соответствии с шифром, а Майлс тут же нажимал нужные кнопки на телефоне. Другой рукой он держал кофейную чашку, из которой то и дело прихлебывал горячий крепкий кофе.

— … О! Шесть, — закончил Ригли.

— Семь-о-шесть. Подожди, ты ведь продиктовал мне только шесть цифр! — раздраженно сказал Майлс.

— Не шесть, а семь. Там не «о» было, а ноль, — заорал Ригли.

— Семь-ноль-шесть?

— Да нет же. Начинается с шестерки. Шесть-один-один-о… то есть ноль…

— Ты что, издеваешься? — рявкнул на него Майлс.

— Нет, это ты до того распсиховался, что уже номер набрать не можешь, — процедил сквозь сжатые зубы Ригли.

— Черт с тобой. Кажется, понял, — сказал Майлс и начал заново набирать нужный номер. Сердце его отчаянно билось, сорванное с привычного ритма смесью почти животного страха с большой порцией кофеина.

Ригли тем временем негромко проговаривал вслух то, что уже осознали они оба, но что требовало словесного выражения для дальнейшего обдумывания и планирования действий. Он составлял общую картину:

— Значит, так. Она теперь не бедная. Это раз. Она намного богаче тебя. Это два. Брачного контракта у вас нет. Это три. А, следовательно, развод теперь будет не в ее пользу. Тут и адвокатом быть не надо, чтобы понять, что стоит тебе рассказать присяжным, как она тебя кинула, и вас разведут в два счета, присудив тебе половину ее бабок. Она теперь дойная корова.

Майлс тем временем набрал номер и, кивнув Ригли, сказал:

— Она теперь дойная корова. И убивать ее не нужно! В этом нет никакой необходимости!

— Абсолютно бесполезная затея! — согласился Ригли. — Она сама еще не знает, как судьба ее подставила.

В трубке послышались длинные гудки. Дожидаясь, пока на том конце провода ответят, Майлс продолжал тихонько повторять:

— Дойная корова! Кто ж ее убивать будет! Надо же случиться такой подставе! Ч-ч-черт!