Между Ангелом и Бесом - Элен Форс

***

Макс

В прошлом.

Что произошло?

Взрыв оглушил меня. Звуки почти пропали. Перед глазами все расплывалось.

Попытки встать на ноги не увенчались успехом. Притяжение неумолимо тянуло меня к земле.

— Твою мать. — вытягиваюсь на земле, проводя рукой по лицу. Только сейчас замечаю, что оно все в крови. Прикосновение приносит тупую боль.

Надо мной показывается озабоченное лицо Леона в перепачканном костюме.

— Вот это тебя разворотило, Брат. — Леон хмурится и вздыхает. — Не двигайся. Доставим тебя домой и вызовем туда врача.

Он помогает мне подняться и дойти до машины. Усаживает на заднее сиденье и забирается внутрь.

Рассматриваю себя в зеркало. Сам ужасаюсь от увиденного. Осколок разрезал мне щеку, обнажая зубы. Сногсшибательно.

— Домой нельзя. — выдыхаю, откидываясь на сиденье. Адреналин начинает снижаться, и боль захлёстывает все тело. — Малая дома, ей нельзя меня видеть в таком виде… Как видишь, картинка восемнадцать плюс.

Чувствую, как начинаю отключаться от болевого шока. Сквозь белую пелену слышу, как он звонит Луке и обсуждает с ним дальнейшие действия. Слова доносятся словно из далека.

На какое-то время я засыпаю, отключаюсь от боли. Меня пробуждает Леон со шприцем в руке, делающий укол в руку.

— Терпи, это обезболивающее, оно притупит боль. Дома тебя залатают.

Какое-то время мы кружим по городу. Я просто сплю, накапливая внутренние резервы. Когда темнеет мы приезжаем домой, Лука встречает нас у дома с озабоченным лицом. Он быстро осматривает меня, вздыхает и почти берет на руки. Лицо — не единственное, что пострадало. Я так устал, что не могу почти идти.

Лука заносит меня в комнату и усаживает в кресло.

— Сейчас придёт наш врач, она аккуратно все обработает и зашьёт. Когда все заживет, отшлифуем так, что будешь красавчиком. — он говорит тихо. Или у меня слух до сих пор не восстановился?

Он выходит, тихо закрывая за собой дверь. Расслабляюсь и наслаждаюсь темнотой.

Через несколько минут дверь бесшумно открывается и я улавливаю аромат цветов и пряности. Этот запах мой зверь не спутает ни с чем.

Почти взвываю, непроизвольно прикрывая руками лицо. Молю Господа, чтобы она не включила свет.

Алёна упрямо хочет поговорить, требуя внимания. Она умеет быть настойчивой. Но ей никак нельзя меня видеть. У меня через дыру, блядь, зубы видно!

Не хватает сил на терпимость. Еще пару шагов и она даже в темноте сможет разглядеть фарш на моем лице. Все, что мне остаётся — быть грубым.

Почти крича на неё, растрачивая последние силы.

Ощущая всем телом ее обиду. Она замирает и почти плачет. Хочется протянуть руку и притянуть ее к себе. Хочется вдохнуть ее запах, поцеловать. Ее близость притупила бы боль. Но так будет лучше для неё. Ей нельзя видеть весь этот ужас. Она еще ребёнок.

На пороге показывается врач, женщина, запуская свет из коридора в мою комнату и отвлекая внимание от меня. Алёна дергается и меняется в лице, оборачивается. Хорошо, что она больше не смотрит на моё прекрасное лицо. Она делает из картины неправильные выводы, понимает все по своему. Выбегает так стремительно, что я не успеваю и слова добавить.

— Алена! — я кричу ей вслед, чувствуя, что если не найти объяснения происходящему, она не простит мне предательства. Сжимаю подлокотники, не зная, что делать. Показаться в таком виде ей я не могу, но и отпустить тоже.

Девушка так и стоит в проходе, не решаясь зайти внутрь.

— Что стоишь? Делай, зачем пришла. — гаркаю на неё, непроизвольно вымещая своё недовольство. Девушка включает свет, подходит ко мне и начинает раскладывать все свои инструменты, устанавливая дополнительно лампу с холодным светом. У неё так много всего, что непроизвольно удивляюсь — как она это все дотащила сама.

Она быстро управляется с ранами, аккуратно зашивает. Работает без единого слова, не произнося и звука. Пытаюсь определить ее национальность. Не русская и не француженка. Так кто?

Когда она заканчивает и наносит медицинские пластыри, чтобы скрыть раны, встаю, немного потягиваюсь и не говоря ни слова иду к выходу.

— Вам нужно поспать, чтобы набраться сил. — она пытается уложить меня обратно.

Игнорируя её слова, выходя в коридор. Решительно устремляюсь к ее спальне, чтобы поговорить. Безумие. На нервной почве сердце колотится, как у юнца. Боюсь потерять её.

Замираю, когда под ногами замечаю красную коробку. Она говорила что-то о подарке.

Наклоняюсь и поднимаю его, тело не слушается меня, словно чужое. Швы натягиваются и в некоторых местах начинают кровоточить.

В коробочке лежит кожаный браслет в форме плетёной косы. К браслету пристёгнута фигурка волка. Хищник смотрит прямо в глаза, осклабившись.

Сжимаю подарок в руке. Талисман по душе. Волк одиночка. Сам по себе, воющий на луну. Животное.

Может не стоит торопиться к ней? Наша близость не принесёт ничего хорошего. Она относится ко мне, как к брату, я на подсознании ищу близость с ней. Мои тайные желания запретны и не уместны. Не можешь держать себя в руках — держись подальше.

Долго стою, рассматривая фигурку.

Потом возвращаюсь в комнату, продолжая сжимать ее. Теперь это последний подарок от неё. Вряд ли ей захочется выбрать для меня что-нибудь еще. Это конец.

Алена

— Не знала, что он у тебя. — пальцы белеют от волнения. Я тянусь к его губам, но не могу дотянуться. Макс намного выше меня. Замираю в вытянутом положении, заглядывая ему в глаза, а потом на губы, облизывая свои.

Время останавливается.

Чувствую, как под пальцами напрягаются мышцы, а Макс начинает тяжело дышать. Он напоминает разъярённого быка на родео. Крылья носа угрожающе раздуваются, глаза впиваются в мою плоть, а губы вытягиваются в напряженную линию.

Воздух становится острым и пряным, как в бане. Я и обливаюсь горячим потом, как в парилке. Чувствую, как кожу начинают покалывать невидимые разряды тока. Судорожно вздыхаю, цепляясь за рукав, как за спасительный круг. Нога подкашивается, слабость во всем теле выбивает меня из колеи.

Наваждение. Не иначе.

Моргаю. Пытаясь прийти в себя.

Изнываю от трепета и желания. Хочу, чтобы он поцеловал меня. Он специально тянет время, проверяет свою власть надо мной?

Стоит мне об этом подумать, как Макс стискивает меня, наклоняется резко, грубо целуя, даря мне необходимый глоток воздуха. Словно респиратор, он накачивает кислородом и энергией. Его язык проникает так глубоко; мне кажется, что он целуется с моей душой. Просто выворачивает все глубины моего «Я».