Опасные@связи - Сергей Соловьев

Увидишь студентку – напиши.

Всего лучшего!

С.

На первой лекции я, наконец, увидел Пенни. Она сидела на последнем ряду, около прохода. По спискам студентов мне было известно, что ей уже тридцать один год, но выглядела она, пожалуй, даже несколько старше.

Одутловатое лицо, круги под глазами. Что называется, рыжая блондинка, волосы до плеч, но – тусклые.

Бывают рыжие с очень красивой белой кожей, на которой ярко выделяются веснушки. У Пенни кожа казалась слегка желтоватой, что, в сочетании с веснушками, лишь усиливало впечатление нездоровья.

В течение этой лекции она не задала ни одного вопроса. С учетом скромной численности группы, я мог не только показывать слайды и писать на доске, но и прогуливаться по небольшой аудитории. Я обратил внимание, что пишет она перьевой авторучкой фиолетовыми чернилами в не слишком современно выглядящей клетчатой тетради. Почерк у нее был очень мелкий и аккуратный. Разумеется, во время лекции мне было трудно разглядеть, что значительная часть записей в тетради делается по-французски.

Надо сказать, что в то время я еще ничего не знал об истории маркизы и виконта, равно как и о том, какова роль в этой истории Пенни Голдсмит. С. Соловьев (т. е. «издатель») знал чуть больше, но делиться информацией со мной начал далеко не сразу.

От Андрея Р. – Сергею Соловьеву

Доброго времени суток!

Студентку видел – выглядит хмуро. Первое занятие прошло мирно, без вопросов. Хотелось бы, конечно, чуть больше знать о ее проблемах… В конце концов, ты сам завел о них разговор.

Всего лучшего,

А.

От Сергея Соловьева – Андрею Р.

Привет!

Ну что тебе сказать… Ты знаешь о навязчивой идее американцев – видеть всюду, по крайней мере в современной литературе, двойников и расщепление личности. Трудно поверить, когда с чем-то похожим приходится сталкиваться в действительности. Не представляю, как лучше поступать в подобной ситуации. Мне кажется, что главным принципом должно оставаться «не навреди».

Опережая возможные вопросы, П.Г. поступила в ваш университет по собственной инициативе, и без моей помощи доучилась до четвертого курса. Как та знаешь, я нахожусь на другом континенте. Но мы оказались в контакте.

Вопрос – кто эти «мы». Я и Пенни? Все не так просто. Насколько я понимаю, я, она и еще несколько каким-то образом запутанных в это дело личностей.

Ты можешь воспринимать все это с известным скепсисом. Я тоже отношусь к этому не без скепсиса. Однако то, что мне до сегодняшнего дня удалось узнать, представляется мне весьма интересным, и мне хотелось бы в этом разобраться, а возможно, и помочь.

Когда Пенни (и те, другие) спросили у меня совета, какие курсы выбрать, я посоветовал твой. Можешь на меня сердиться, если хочешь.

Главное – не навреди!

С.

Первый раз Пенни подошла ко мне по окончании третьей лекции. Все, кто хоть немного преподавал в СССР, а потом оказался преподавателем в Штатах, знают, что одно из главных различий советских и американских студентов можно сжато выразить одной фразой: «Здесь никто не будет смотреть вам в рот».

Но оттенков, конечно, гораздо больше. Например, когда американские студенты задают вопросы, как правило, чувствуется невысказанный вопрос – а как я это смогу использовать? Порой, впрочем, его, не стесняясь, высказывают вслух.

Не надо думать, что это – знак более зрелого отношения к делу. Здесь явный парадокс – как можно судить о том, что тебе нужно, не зная предмета? Так что вопрос с таким подтекстом не обязательно звучит более взросло. В нем – желание получить игрушку, вызванное тем, что у других есть такая же, или недавно прошла яркая реклама. Или – желание узнать необходимый минимум, чтобы побыстрее начать ездить самостоятельно, по принципу: справа – педаль газа, слева от нее – тормоз… Очень редко – действительно желание понять, а тем более, в широком контексте. «Взрослые» студенты в большинстве своем просто стремятся наверстать упущенное.

Вопросы, которые задавала Пенни, звучали необычно. Точнее, необычно звучало то, как она их задавала. Само по себе содержание вопросов во время этого первого разговора не произвело на меня особого впечатление, но ее желание понять, разобраться, несомненно, понравилось. Разговор, помнится, зашел о том, почему в современных информационных системах такую роль играют вычисления, почему вообще в них вычисления так тесно связаны с хранением и передачей информации? Ведь в конечном счете нужно, чтобы кто-то это понял, увидел в потоках цифр смысл, но кто? Неужели все сводится к преобразованиям, а смысл появляется только в тот момент, когда все эти потоки преобразуются в понятную для человека форму?

– Я видела, в литературе иногда говорится о распределенных интеллектуальных системах, но, честно говоря, с трудом понимаю, что в них является интеллектуальным. В прошлом делались механические автоматы, теперь все делается на базе электроники, но где тут, собственно, место для интеллекта?

На меня вопросительно смотрели серые, слегка навыкате глаза в обрамлении рыжеватых ресниц. Чувствовалось ли хоть как-то, что на самом деле этими глазами смотрят трое разных людей? Может быть…

Несомненно, мое внимание было соответствующим образом настроено, ведь неделю назад я читал письмо Соловьева, в котором говорилось о расщеплении личности.

Несомненно, однако, и то, что никаких признаков психического расстройства в рассуждениях Пенни я не заметил.

От Андрея Р. – Сергею Соловьеву

Доброго времени суток!

Я наблюдаю за Пенелопой Голдсмит уже довольно долго, но пока никаких признаков безумия, т. е. расщепления личности или чего-то подобного, у нее не заметил. Она очень много времени проводит за компьютером в студенческих компьютерных залах. Пару раз отвечал на ее вопросы – вопросы звучали вполне здраво. Пожалуй, достаточно интересная студентка, но и только. Хотелось бы знать, откуда ты вообще взял эту идею о расщеплении личности. Допускаю, что сейчас у нее ремиссия, но все же – откуда информация?

А.

От Сергея Соловьева – Андрею Р.

Информация – главным образом из переписки с Пенни и двумя другими личностями, которые якобы с ней сосуществуют. Сам понимаешь, что поверить в такое не очень просто, поэтому я надеялся, что ты сможешь в какой-то степени сыграть роль независимого наблюдателя, чтобы проконтролировать ситуацию.

Раз ты настроен критически – я решил, что можно тебе об этом сказать. Пожалуйста, продолжай наблюдение.

Всего лучшего

С.

Я сидел в своем любимом баре недалеко от университета, когда заметил Пенни. Она тоже меня заметила и подошла к моему столику.