Когда сорваны маски - Матс Ульссон

– Не виделись со вчерашнего дня. Но сейчас как раз собираюсь в Мёлле.

– Передавайте ей привет, она мне всегда нравилась.

Когда Неттан распахнула перед ГГ дверцу «мерседеса», снова пошел мелкий дождь. ГГ кивнул мне на прощание и скрылся в салоне машины.

* * *

Шок прошел. Нахлынувшая волна ненависти заглушила чувство унижения и страха. Мысли прояснились. Агнета приняла душ, оделась и села у окна в спальне.

Во дворе никого не было.

Она выглянула в дверь и действительно увидела Кочку. Он сидел у самого порога ее спальни и играл с мобильником, в котором время от времени что-то попискивало и трещало. В ушах у Кочки были наушники. Он поднял на нее глаза, потом демонстративно понюхал пальцы и ухмыльнулся.

Итак, она не могла покинуть своей спальни, потому что ее сторожил отвратительный, жирный Кочка.

Она прикрыла глаза. Ненависть замерцала под веками огненными бликами. Агнета снова ощутила его ногу на своей спине, его потное прикосновение, похотливый взгляд. Его пальцы между своих ягодиц.

Она подошла к окну. Третий этаж, слишком высоко, чтобы прыгнуть.

Поблизости не оказалось даже водосточной трубы, по которой она могла бы спуститься, если бы решилась на такое. Конечно, в спальне имелись простыни, из которых в таких случаях вяжут веревки. Но даже простыню привязать было не за что. Не говоря уже о том, что спускаться пришлось бы мимо веранды, где Эдвард и Вивека обычно сидят по утрам.

Большинство ее платьев хранилось в гардеробе напротив спальни, но пройти туда, минуя Кочку, было невозможно.

Оставался ноутбук – единственный путь к спасению. Ключи от машины лежали в сумочке, там же кредитка и немного наличных денег.

Если бы только удалось проскочить мимо Кочки, Агнета сбежала бы не раздумывая.

Вопрос – куда.

Дмитрий Головин, конечно, обрадовался ее последнему письму. Только просил подождать, но она не могла предвидеть того, что случится сегодня.

Агнета села за туалетный столик и включила ноутбук. Одновременно сунула в розетку штепсель своей плойки.

* * *

– Можно присесть?

Я поднял глаза и увидел Якоба Бьёркенстама. Никогда не встречался с ним раньше и ни разу не видел вблизи, но сразу узнал по фотографии в газете и снимкам, которые прислала мне Юнна.

Я не нашелся с ответом, и он закончил вопрос:

– Или вы ждете мою жену?

Я огляделся. Белого джипа с русским номером нигде не было видно. Значит, он явился сюда один. Впрочем, за входной дверью как будто мелькнула фигура рослого телохранителя, того самого, что однажды ночью стоял у дверей моего дома.

– Нет.

– Что «нет»? – не понял он. – Вы не ждете мою жену или не разрешаете мне сесть?

Один-ноль в его пользу. Я выругался про себя. Что такое есть в этих богачах, что всегда позволяет им одерживать верх над нами, простыми смертными? Его папаша такой же. Это никак не связано с внешностью, скорее какая-то врожденная напористость. Они всегда получают что хотят, и им не нужно напрягаться, чтобы идти по жизни, как короли, или, по крайней мере, американские хип-хоп-звезды.

– Но… садитесь, и я никого не жду. – Я подвинулся, давая ему место.

– Так, значит, вы с ней не здесь встречаетесь?

– С кем? – Я сам почувствовал, как идиотски это прозвучало.

– С моей женой.

– О чем вы?

– Разве вы не обедали с ней в Мёлле?

– Ну…

– Ну вот.

– Но я не знал, кто она.

– А кто я, вы тоже не знаете?

Он глядел мне в глаза и улыбался, как победитель, – ровные, ослепительные зубы, коричневый загар, густые темные волосы собраны сзади в хвост. Выбившийся из прически локон падал вдоль виска, усиливая его сходство с озорным мальчишкой.

– Я видел вашу фотографию в газете.

– И встречались с моей женой, – добавил он. – Ее зовут Агнета.

– Я не знал, что она ваша жена.

Он коротко рассмеялся:

– Не знаю почему, но я вам не верю.

– Она представилась только как Агнета.

Его телохранитель купил мороженое и столкнулся с той же проблемой, что и Агнета вчера на скамейке. Он старался держать стаканчик подальше от своего костюма и постоянно вытирал руку салфеткой. Мне даже показалось, что он ругался.

Тут я вспомнил о его низеньком коллеге, но того нигде не было видно. Что могло их разлучить?

– Не высматривайте ее, она не придет, – услышал я голос Бьёркенстама. – Моя жена приболела.

Я перевел взгляд на него. Улыбка, только что мальчишеская, даже невинная, вдруг стала холодной и насмешливой, в глазах появился стальной блеск.

– О, вы, похоже, читаете мои мысли, – усмехнулся я.

Бьёркенстам вздохнул:

– А вы бывший боксер, насколько я знаю?

– Да, именно бывший, – пожал я плечами.

– Так пишут о вас в «Гугле». Чемпион Сконе. Я-то полагал, что боксеры – люди чести. Надо ведь иметь мужество выйти на ринг, это вам не бегать за чужими женами.

Этот выпад я оставил без комментариев.

– Может, сразимся? – неожиданно предложил он. – У меня дома все для этого есть.

Тут я вспомнил Георга Грипа и то, что он рассказывал о Якобе Бьёркенстаме. И этот соблазнитель деревенских девушек, трус, насмерть пнувший потерявшего сознание человека, еще рассуждает о чести!

– Когда-то я действительно занимался боксом, но это было давно, – ответил я. – А с какой стати вы искали обо мне сведения в Сети? Чем вас могла заинтересовать моя скромная персона?

Его улыбка снова потеплела.

– Вы становитесь навязчивым, вот что я вам скажу. Это раздражает…

– Вот как. Но я…

– Сначала вы бегаете за моей женой, потом врываетесь в дом моих родителей. Что вам нужно?

– Ничего.

Он снова рассмеялся, но как-то невесело.

Рослый охранник выбросил в мусорную корзину и мороженое, и салфетку и теперь смотрел на море, опершись на перила.

– То есть вы не врывались в дом моих родителей? – спросил Якоб. Я не отвечал. – По крайней мере, вы этого не отрицаете. А знаете, шведы ведь очень завистливы. Многие не могут смириться с тем, что мы живем лучше других. Поэтому время от времени нас пытаются забросать грязью, и кроты, так называемые журналисты, все время под нас копают. Но до сих пор никому еще не удавалось запятнать честное имя Бьёркенстамов, и вам это не удастся, не надейтесь.

Я удивился, потому что давно не слышал, чтобы журналистов называли кротами. Это словечко из лексикона старшего поколения.