Спящая в огне - Карина де Сантис

Превозмогая слабость и боль, молодая целительница смогла подняться на дрожащие ноги. Она заправила пряди волос за уши, вытирая рот рукавом рубахи и приближаясь к Виоле, которая все еще была без сознания. Держась за спинку стула, Этна прикоснулась к ее шее, проверяя пульс, который был неровным и отмечая холод ее кожи. Когда девушку стала бить судорога, наконец появился Валериан, неся в руках, сведенных судорогой, деревянный ящик, что им выдавали на первом испытании.

— Я… не знаю, чем отравили тебя… Но Виолу… думаю, молочаем.

Она не могла припомнить, чтобы еще какая-то трава могла влиять на пульс, похолодание кожи и потерю сознания. Значит, это мог быть только молочай.

Валериан с грохотом поставил ящик на стол, кивая и начиная в нем рыться в поисках нужных снадобий. Чем бы не отравили его близнеца, для начала было необходимо нейтрализовать яд и вывести его из организма.

— А меня… похоже… ландышем, — Этна с трудом произносила слова, ощущая, как действие яда еще больше усиливается, захватывая ее тело и разум. Если сейчас же не принять меры, то можно было вполне спокойно умереть прямо здесь. Собственные симптомы были хуже, чем Виолы. В летнем лесу росло не так много ядовитых цветов, способных повлиять на зрение, общую слабость и сердцебиение, вызывая рвоту. Поэтому, если ее действительно отравили любой частью опасного ландыша, то в скором времени ее сердце попросту может остановиться. Значит, времени не так много, как хотелось бы. — Займись сестрой…

Но Валериан и без того уже занялся этим — он наконец отыскал какую-то баночку, начиная разводить ее содержимое в воде, которая нашлась в одном из графинов. Из них троих целителю, кажется, досталось меньше всех, поэтому все зависело от него.

Но это не значило, что Этна собиралась терпеливо ждать от него помощи. Она, держась за спинки стульев, добралась до заветного ящика, меняясь с близнецом местами. Она нашла баночку с танином, но на столе не было свободных кубков — все были наполнены вином и даже Валериан готовил снадобье для сестры в графине. Поэтому Этна последовала его примеру и высыпала горчичного цвета порошок в другой графин с водой, принимаясь делать лихорадочные глотки жидкости с привкусом древесины. Окрашенная вода стекала по ее подбородку, а руки дрожали, едва удерживая ощутимо весомый графин, но она остановилась лишь тогда, когда ее вновь вырвало. На этот раз часть содержимого ее желудка попала на стол, а другая часть — на штаны и сапоги. Но Этну сейчас это тревожило в самую последнюю очередь. Она вновь взяла графин в руки, заставляя себя пить, чтобы танин поскорее начал выводить яд из ее организма.

Валериан и Виола боролись за свои жизни, но при этом Этна даже не видела, чем заняты сиблинги и нужна ли им помощь. Сейчас она была полностью поглощена собственным отвратительным состоянием, что могла только выхватывать из памяти обрывки знаний, ища нужные травы и порошки, смешивая их водой с танином и жадно поглощая, при этом стараясь не вызывать новых позывов рвоты, чтобы не пришлось начинать очищение организма заново.

Она понятия не имела, сколько пробыла в таком коматозном состоянии. Лишь слышала громкий шум крови в ушах и ощущала дикую слабость во всем теле. Где-то в груди яд красивого цветка все еще отзывался болью, но уже не такой сильной, как в начале обеда. Сколько прошло времени? Она не знала. В конечном итоге, когда руки перестали слушаться ее, Этна с трудом отодвинула стоящий рядом стул, опускаясь на него, тяжело дыша. Только сейчас она заметила, что Виола пришла в себя и жадно пила что-то из кубка — вино, которым он был наполнен, беспардонно вылили в тарелку с едой. Близнецы выглядели немного лучше, чем до этого, но оба все еще были жутко бледными и испачканными, а Валериан, судя по устроенному им беспорядку на столе, смог помочь себе сам. Кажется, не только Этну начало медленно отпускать, но и их двоих тоже.

— Как самочувствие? — к этому моменту нос тканевыми салфетками прикрывали все королевы, но усмешку Меланты Этна смогла различить даже сквозь ткань.

— Лучше, Ваше Величество, — вяло отозвалась юная целительница, а сиблинги поддержали ее кивками. Им троим еще долго будет плохо после такого замечательного обеда, но опасность, кажется, миновала и сегодня никто из молодых северян не отдаст свою душу Драмэйдам.

— Сестры, тогда я предлагаю завершить испытание, — проговорила Меланта, обращаясь к двум старшим правительницам и поднимаясь из-за стола, все также прикрывая свой нос салфеткой. Вряд ли та сильно помогала справляться с ужасным запахом, но это было лучше, чем совсем ничего.

— О результатах вы узнаете позднее, — Эрика тоже поднялась из-за стола, не без омерзения взглянув на то, во что превратился стол и обеденный зал в целом. Элиса вместе со старшей сестрой поднялась из-за стола, торопливо покидая его.

И лишь Меланта чуть замедлила шаг, когда обходила большой стол и подходила к Этне, начиная тихо шептать прямо на ходу, не глядя на нее:

— Тебе повезло, что ты не умерла.

Этна вскинула голову, но наткнулась лишь на прямую спину младшей правительницы, которая ровным шагом покидала обеденный зал, аккуратно минуя лужи рвоты на полу. Кажется, ее доброжелательных слов больше никто не услышал. На то и был расчет.

***

Час в горячей ванной помог Этне почти полностью прийти в себя. Ее больше не тошнило, а сердцебиение вернулось в норму, но слабость все еще присутствовала в теле. Покинув зал вместе с близнецами, она сразу решила принять ванну и минут двадцать сидела и ждала, пока ее наполнят горячей водой. Она не хотела возвращаться к другим и не хотела, чтобы Кай видел ее в таком состоянии — слабой, бледной и испачканной в содержимом собственного желудка. Сейчас она даже не была готова рассказать ему о том, как прошло испытание. Ее голову терзали вопросы, и она хотела получить на них ответы. Она не успокоится, пока не выяснит, чем так сильно насолила королеве Меланте, отчего та решила буквально ее убить. Ее высокомерное поведение и явное недолюбливание были очевидны. И очевидно было и то, что на третьем испытании по указке младшей правительницы Этну попытались убить. Но все обошлось и теперь нужно было узнать причины этой свирепой ненависти.

Когда наконец запах рвоты, исходящий от волос и тела, сменился на аромат лавандового масла, добавленного в воду, Этна наконец вылезла из нее. Ее одежду отдали прачкам, а слуги принесли взамен темные штаны и простую рубаху свободного кроя. Без перчаток было непривычно. Голые руки ясно ощущали все, до чего дотрагивались — кольцо на указательном пальце, влажные волосы и горячие щеки. Это было так непривычно, что юной целительнице поначалу захотелось спрятать голые ладони в карманы штанов, но она вовремя сумела справиться с собой, привыкая к этому странному ощущению.

Этна понятия не имела, где будет искать Меланту в таком огромном замке, но ее решительность была непоколебима. Она твердо решила получить ответы на все свои вопросы.

Комната, где она принимала ванну, соседствовала с их временным жилищем, поэтому уйти незамеченной не было проблемой. Нужно было лишь тихо закрыть за собой дверь и отправиться в одиночестве по большим коридорам, вспоминая, как Бьорк вел их до потайной комнаты королевы. Этна решила, что пойдет туда и, если правительницы там не окажется, то она найдет еще одну потайную дверь, которая должна будет привести ее в личные покои Меланты, если, конечно, такая вообще существовала, на что целительница очень сильно надеялась. Ну а пока она старалась не попадаться никому на глаза, прячась за углами и быстро, но тихо, шагая среди чужих стен. Не хватало еще, чтобы кто-то из советников или придворных донес, что она разгуливает одна по этим коридорам.