Коварные сентеги - Юрий Иванович

Минут пять сентег приходил в себя, а потом поведал прибывшим с севера людям страшную правду:

– Да потому что вчера вечером вас напоили эликсиром Бигина. И вы теперь мои рабы…

– Что? Что ты сказал? – Кремон начал подниматься на ноги, с содроганием вспоминая неприятную горечь во рту, которую он ощутил ночью. И его глаза стали наливаться бешенством: – Так ты…!

Желание свернуть этой птицеподобной неблагодарной твари голову преобладало у Кремона над всем остальным. Но уже на втором шагу руки и ноги частично отказались повиноваться, по позвоночнику промчалась волна боли, предваряющая временный паралич, и захотелось уйти из реальности, закрыть глаза навсегда, чтобы не видеть этот подлый и мерзкий мир. Но сознание потерять не получилось. Боль в голове и во всем теле заставила замереть на месте.

Казалось бы, такое фиаско всей его карьеры прославленного воина, героя и победителя, должно было и волю Невменяемого смять, а то и повредить рассудок. Но он четко и, самое главное, уверенно осознал, что при желании сможет сделать эти несколько отделяющих его от подлого сентега шагов и свернуть тому голову. Вот сможет! С ломкой и болью во всем теле, но совершит эту справедливую месть! И Сату-Лгава убьет, и его сестру! А там можно будет и побороться!

«Скорей всего мне помогает умение лгать под Сонным покрывалом! – мелькнула мысль-догадка. – Если под этим магическим артефактом со мной никто словесно совладать не может, то после приема эликсира Бигина во мне остаются силы бороться с чужим внушением. С трудом, но все равно его преодолевать…»

Он понял, что так и стоит возле своего стула, сделав только один, максимум два шажка в сторону замерших сентегов. А в глазах хозяев дома читалась целая гамма чувств: печаль, раскаяние, жалость, безысходность и любопытство.

– А ты молодец! – сказал Сату-Лгав. – Сообразил, что к чему, и не стал делать следующий шаг. В отличие от твоих бездумных товарищей… Недаром именно ты в троице командуешь, хотя твой брат и колдун… Неужели и в самом деле там, у вас, тоже известно про этот эликсир? Хотя чего тут удивительного? Раз у нас он известен, то и у вас остались секреты его приготовления… Тогда тем более странно, почему у вас рабство не процветает еще более пышно, чем у нас?

– По всемирным законам, – начал Кремон, разминая несколько затекшие лицевые мышцы, – этот яд подлежит немедленному уничтожению на месте обнаружения. Как и обязательна казнь на месте любого, кто пытается его произвести или применить уже имеющийся эликсир…

Кашад стоял на четвереньках, натужно хрипя и пытаясь восстановить дыхание. Скорей всего он успел сделать всего один шаг, а потом его парализовало. Риона сидела на полу, опираясь локтем на стул, и массировала горло. Похоже, при попытке причинить вред своему хозяину, рабам еще и дыхательные спазмы мешали. Они ничего и никогда про эликсир Бигина не слыхали, но их возмутила и заставила мстить сама фраза о том, что их сделали рабами. Потому и бросились спонтанно на рабовладельцев. На фоне этого еще больше окрепла уверенность Невменяемого в том, что он сможет и дойти до сентега, и убить его.

«Только спешить не стоит, – подумал энормианин. – Надо послушать, что ублюдок неблагодарный скажет. Да и за дверью могут находиться его приживалы, которые нас троих просто на месте уничтожат залпом из арбалетов… С чего бы начать разговор?..»

Начал с того, что аккуратно уселся обратно на свой стул. Потом спросил:

– Ну и зачем ты это сделал… тэш? И заметь, я не употребляю никаких нелестных эпитетов в твой адрес…

– Сейчас мне придется перед вами оправдываться… Честно говоря, не думал, что стану это делать… Да и вообще когда-нибудь делать подобное…

– Я была против применения эликсира, – вмешалась сестра. – Но Сату очень переживал за безопасность дома, сомневался, что вы сможете вести себя правильно в любой обстановке. И верил, что тем самым оказывает вам большую услугу, предохраняя от ранней гибели.

Кашад уже успел отдышаться и вползти на стул.

– Ага! Отличная услуга: до ста пятидесяти лет жить и корчиться в ногах у подлого хозяина, – мрачно сказал он. – Вот тебе и друг… вот она и благодарность…

Сентег скривился – вероятно, его мучила совесть, – но каяться пока не собирался. Наоборот, взмахнув крылом, перешел на оптимистический тон:

– Ладно, пока еще ничего страшного не произошло и все поправимо… в принципе. Другой вопрос, что нам следует прямо сейчас составить несколько иную программу действий. А для этого я вам должен рассказать о мотивах своего поступка, некоторых правилах нашего общества и некоторых умениях наших прославленных Медиальтов. Ну и о ценах за некоторые их услуги.

Он сделал паузу, ожидая вопросов. Но Кашад с Рионой посмотрели на Кремона, а тот выжидающе молчал. Промолчали и они. Да и что спрашивать, если вначале надо выслушать? Вдруг и вправду самое страшное как-то можно поправить?

– Так вот… О моих мотивах… Наверняка лучше будет, если я вам просто перескажу, что внушил каждому из вас. Слушайте: «Ты не должен никому и никогда говорить о севере. Не должен хотеть и пытаться вернуться на север. Без команды не приближаться к Шанне ближе, чем на пять километров. На любые вопросы отвечать: хозяин выкупил тебя и двух твоих товарищей на каменоломнях, где вы родились и жили до недавнего времени. Где это место – ни ты, ни они не ведают. Ты должен выполнять все приказы, данные хозяином при посторонних, беспрекословно и немедленно. А вообще подчиняться только Сату-Лгаву или его сестре. Никогда, ни при каких обстоятельствах не поднимать руку на хозяина и его сестру. Обращение «тэш» – везде и всегда обязательно к любому сентегу». Вот и все! Правда, ничего страшного? Вы мне и так в принципе обещали все это выполнять целиком добровольно. Ну… кроме как отказаться от попыток возвращения. Но это уже я позаботился о вашей долгой жизни… Кашад! Спокойнее! Ты уже на эту тему высказывался! Вот… Теперь о том, как все изменилось после рассказа Кремона про наш мир Тройной Радуги. Тут я пока могу сказать только одно: изменилось положение кардинально. Осознаю, что надо что-то делать немедленно и со всей решительностью, но пока кроме туманных наметок ничего толкового в голову не приходит. Мне кажется, мы над этим попробуем подумать совместно и несколько позже. В данном вопросе излишняя спешка – это гибель для нас всех и страшные, кровавые последствия для очень многих… Причем я не говорю уже о веках или десятилетиях, а говорю о днях, максимум неделях. Думаю, в этом вопросе со мной никто спорить не станет?

Мужчины промолчали, и только девушка выдавила из себя:

– Станем… – И не в силах удержаться, все-таки прохрипела должное обращение: – Тэш…

Сентег удовлетворенно кивнул и продолжил:

– Теперь о некоторых исключениях, досадных и не очень. Особенно если рассматривать в свете приближающейся всемирной катастрофы… Вы вчера видели конклатерру, которая для большинства моих собратьев хуже кости поперек горла и похлеще, чем любая катастрофа. А все почему? Тоже исторические, нерушимые традиции…