Большой круг - Мэгги Шипстед

* * *

Иногда она думает, что нужно согласиться сБаркли идело сконцом. Есть вещи ипохуже, чем муж, возбуждающий тело, имеющий деньги идающий возможность летать. Новопрос одетях заставляет ее упираться– этот вопрос иеще один, более общий. Вавгусте Баркли уезжает нанесколько недель. Повозвращении спрашивает, какпродвигаются раздумья. Нормально, отвечает она, неплохо. Он спрашивает, сколько ей еще нужно времени. Незнаю, отвечаетона.

Она даже рада отсутствию Джейми. Когда он непереживает, неукоряет, аКалеб надолго исчезает, ей проще сказать себе, что нечего переживать, неза что укорять. Уоллес, похоже, ине замечает ее ночных отлучек. Почти все время он проводит вмастерской, пьет ислушает граммофон.

Ей хочется, чтобы Джейми вернулся ичтобы невозвращался подольше.

ДЕВЯТОЕ

Мне потребовалось три дня, чтобы прочитать книгу Мэриен, книгу Кэрол Файфер, сценарий братьев Дей иеще раз книгу Мэриен. Других дел вобщем-то небыло, ареалити-шоу потелевизору надоели. Восновном ячитала впостели, хотя каждое утро икаждый второй вечер принимая ванну, читала еще итам, непризнаваясь себе, что сама виновата впростое. Чем-то увлечься– мыслями Мэриен, мертвой прозой Кэрол, водой вванне– оказалось здорово, чем-то первородным, амниотическим. Выбираться изэтого особенного времени придется так илииначе, новопрос: куда? Подвешенное состояние удобно, пока удается убеждать себя, что оно необязательно должно смениться другим, пока ямогу прятаться внеизвестности, апри распределении ролей быть кошкой Шрёдингера– одновременно Мэриен ине Мэриен.

Навторой вечер подпредлогом «обсуждения» книги исценария заглянул Хьюго, ноязнала, что он пришел уговаривать, ион знал, что язнала, авозможно, он знал еще ито, какяпольщена икак изголодалась полести.

–Роль– мечта артиста,– сказал он проМэриен, хотя замечание неимело отношения кделу, ради которого мы встретились.– Фактологическая основа ивместе стем избыток свободы.

УХьюго замечательная интуиция, он наверняка знал: если начнет слишком давить, яупрусь. Ноон знал идругое: втайниках души мне отчаянно хотелось услышать, что ядолжна делать. Недо конца понимаю, зачем он старался. Были актрисы иполучше, ипонадежнее, ибольше похожие наМэриен Грейвз. Ядумаю, ему нравилось заставлять людей делать то, что хочетон, иодновременно то, что хочется ему самому, попутно устраивая маленькие диверсии, например предоставляя работу опальным гражданам.

Натретий вечер, проведав оновой заварушке ирешив, что она против, позвонила Шивон.

–Яне хочу, чтобы мы принимали поспешные решения,– заявила она.– Полагаю, пусть сначала немного осядет пыль.

–Новедь хороший проект. Ихорошая роль,– вкрадчиво ответилая.

Яне была убеждена, что проект всамом деле хороший, ноне хотела ломать голову, кто прав– Шивон илиХьюго. Яхотела консенсуса. Гласа свыше.

–Мои сомнения больше связаны срасписанием,– упорствовала Шивон.– Нехочу, чтобы мы хватались запервуюже возможность, которая закончится секундным появлением наэкране. Нехочу, чтобы ты превратилась впосмешище.

–Хьюго говорит, мы всегда посмешище. Дескать, смысл какраз втом, чтобы быть посмешищем. Ты против, поскольку мне почти ничего незаплатят?

–Нет.– Ответ прозвучал слишком быстро. Шивон помолчала, ияпоняла– перестраивается.– Носоздается такое ощущение– лично уменя, изтого, что мне известно,– какбудто слишком много людей уже хотят отпроекта слишком многого. Неочень ясные перспективы.

–Значит, ты думаешь, нестоит.

–Ядумаю, тебе нужно спросить себя, что ты хочешь получить отпроекта. Почему именноон?

Яувидела, каклечу нааэроплане надокеаном. Каксмотрю напустыню льда. Экранизация «Пилигрима», которую янавоображала, была хороша, даже великолепна, ноямогла придумать только фрагменты, только отдельные кадры ссобой нафоне нарастающей музыки, каквтрейлерах, создаваемых длятого, чтобы любой манерный отстой показался значительным иважным. Яувидела, какподнимаю «Оскар». Ноеслибы это действительно случилось, чего мне тогда оставалось еще хотеть? Аесли Шивон права ия, находясь вбедственном положении, просто позволяю использовать себя винтересах других, упуская единственный шанс наспасение? Будущее застилало глаза.

Яспросила умозгоправа, можетли сверкающий тигр быть страшным, ион ответил, что «я» иногда бывает опасным. Ясказала:

–Ну тогда ятигр.

–Да,– кивнулон. Апотом добавил:– Инет.

* * *

Вконце концов яответила Мэриен «да», поскольку «да» проще, чем «нет». «Да»– катализатор, гонка. Однова живем. Ясама позвонила Хьюго, ион сказал, чудесные, мол, новости, он «впредвкушении» инемедленно свяжется, скем надо, поповоду проб, аяпостаралась сделать вид, будто даже непредполагала такой возможности.

Перед пробами наКейти Макги яднями невыходила изобраза, какбудто янея, аДэниел Дэй-Льюис вспортивном бюстгальтере, какбудто Кейти Макги действительно персонаж, ане просто рыночная лигатура наглости ипреждевременной зрелости. Митч сам проводил меня встудию, отметив таким образом важность момента. Тогда мне еще никто неговорил: «Предстань!», ноятаки предстала, черт подери, живой Кейти Макги. Явошла вто помещение, излучая больше кейти-макгизма, чем когда-либо потом всериале. Ябыла воплощенное, чистое, неподдельное, живое обаяние и, увидев, каклюди встудии светятся иобмениваются взглядами, пока яговорю свой текст, почувствовала внутри раскаленное добела удовольствие– термоядерная реакция вядре Солнца, расходящаяся вовне исогревающая лица взрослых застолом. Впервые вжизни ощутила тогда: янахожусь именно там, где мне нужно быть, все делаю правильно, ощутила уверенность, что получу желаемое.

Яуже утратила надежду когда-либо вновь испытать такое чувство, но, поскольку возможность стать Мэриен оказалась неочевидной, вдруг возжелала стать ей втысячу раз сильнее, чем хотела насамом деле. Япогрузилась внее. Ходила подому так, как, помоим представлениям, должна ходить она. Почти несмотрелась взеркало, угадав ее брезгливое отношение кжеланию нравиться. Сидела, развалившись настуле. Стала говорить старательно, ане какюжнокалифорнийский пенек (непреднамеренные последствия: Августина распереживалась, будто яна нее сержусь). Ястаралась делать все так, как, помоему мнению, делалабы Мэриен, быть уверенной исдержанной. Ядо одурения рассматривала все ее фотографии, какие могла найти, кусочек хроники, похоже, единственный уцелевший: Мэриен иЭдди Блум, штурман, вылезают изаэроплана после испытательного полета вНовой Зеландии– он улыбается– она держит руки вкарманах– они смотрят друг надруга– она смотрит нааэроплан. Ее крупный план, она отводит глаза откамеры. Его крупный план. Он крепкий, симпатичный. Вромане Кэрол Файфер Эдди безответно влюблен вМэриен, аона любит друга детства Калеба, ияпросмотрела все глаза впоисках связи между ними. Ее улыбка более вымученная, чем его; нових взгляде друг надруга явидела только постоянное, непроницаемое, молчаливое общение, однако неего природу. Что-то они сообщали друг другу, иэто было зашифровано, доступно толькоим.