Солнце любви - Нэн Райан

Оказавшись дома, все оставшиеся до вечера часы Эми металась в четырех стенах. И без конца повторяла себе, что нельзя быть такой дурой. Какое ей дело до того, что капитан и Диана нашли друг друга? Да никакого. Она даже очень рада. Все к лучшему. Красавец офицер с самого начала приглянулся любвеобильной Диане, и если эти двое поладят, то, может быть, у Кинтано пропадет охота каждую ночь терзать ее, Эми, необузданными порывами злобного сладострастия?

Да, любовная связь между падкой на мужчин Дианой и похотливым совладельцем Орильи могла бы оказаться как нельзя более кстати. Эми будет просто счастлива. Очень счастлива!

Долгий жаркий день тянулся нескончаемо, и у «очень счастливой» Эми адски разболелась голова. Ей не хотелось спускаться в столовую к обеду, который наверняка придется поглощать в одиночестве: осточертевшего постояльца, обычно составлявшего ей компанию за столом, сегодня будут потчевать изысканным обедом в особняке Клейтонов.

И вдруг Эми прекратила расхаживать взад-вперед, пораженная внезапной идеей.

Наконец-то ей представляется возможность заглянуть в депешу Хуареса! Эми заторопилась в просторную гардеробную комнату, собираясь начать поиски. Ни малейшего чувства вины она при этом не испытывала.

Белая рубашка, в которую был одет Луис с утра, лежала на комоде. Сразу же схватив ее, Эми разочарованно вздохнула: карман был пуст.

В раздражении бросив рубашку на пол, она принялась обследовать все его тщательно отглаженные мундиры, не оставляя без внимания ни одного кармана. Ничего! Она выдвинула многочисленные ящики высокого комода, вынула накрахмаленные сложенные рубашки и даже заглянула под стопку полотняных нательных штанов и мужских чулок.

Она откинула крышку кожаной шкатулки, где он хранил свои украшения. Там был его широкий золотой браслет с бирюзой. Несколько серебряных запонок. Золотые карманные часы с цепочкой. Одинокая женская сережка с рубинами и бриллиантами.

Эми захлопнула крышку.

Не желая признать себя побежденной, она поднимала с пола его кавалерийские сапоги, переворачивала их вверх подошвами и вытряхивала. Она прощупывала носки мягких мокасин, где, по ее разумению, мужчина мог спрятать важный документ. Выходило так, что он либо уничтожил депешу, либо увез с собой. Второе предположение казалось более вероятным. Он превосходно понимал, что ей до смерти хочется разузнать, не вызывают ли его в Мексику для соединения с основными силами Хуареса. И естественно, он из чистого злорадства будет скрывать это от нее до самой последней минуты. Ублюдок!

В дверь тихонько постучали, и в комнату вошла одна из недавно нанятых хорошеньких служанок, в руках у нее был поднос, накрытый розовой льняной салфеткой. Подняв уголок салфетки, Эми поинтересовалась, не возвратился ли капитан. Девушка, находившаяся уже на пути к выходу, не успела отрицательно покачать головой, как Эми поняла: нет, не возвратился.

Совершенно утратив аппетит, Эми не прикоснулась к еде.

Снова она пустилась в свое бесконечное хождение по комнате. Уже и закат догорел, а она все еще мерила шагами спальню, измотанная и обескураженная.

Пора уже было ложиться спать, но нервы у Эми так расходились, что нечего было и думать о покое — отправляться в постель не имело смысла. Ведь с тех пор как он со своими солдатами расположился на ранчо, это была первая ночь, когда она могла не опасаться, что он заявится к ней. Сейчас в ее душе не должно быть места ни для каких чувств, кроме блаженного облегчения!

Эми забралась в горячую ванну и долго сидела в ней, напрягаясь каждый раз, когда какой-либо внезапный звук нарушал ночную тишину. Она все-таки не окончательно избавилась от опасения, что Луис широким шагом войдет в гардеробную, игнорируя ее требования оставить ее в покое.

Но этого не случилось.

Эми надела длинную белую ночную рубашку, отогнула к изножью кровати шелковые покрывала и приготовилась поспать в свое удовольствие, как ей уже давно не доводилось. Какое это было дивное ощущение — быть одетой в ночную рубашку, как положено порядочной женщине, спать на кровати с мягкими плоскими подушками и одеялом.

Вздохнув, она задула лампу на ночном столике и легла на спину, самым удобным образом расположив подушки. Поднялась луна-дело шло к полнолунию. Ее серебряный свет струился через открытые балконные двери, заливая половину просторной комнаты волшебным сиянием, в котором отчетливо виднелись контуры тяжелой резной двери.

Воспоминания нахлынули на Эми с такой силой, что она застонала.

В ту первую ночь с Луисом она, испуганная и подавленная, стояла здесь, у двери, в ярком лунном свете… а он ее раздевал. Эми отвернулась, уткнулась лицом в подушку и дала себе клятву — выбросить из памяти, забыть и ту ночь, и все последующие греховные ночи, проведенные в его объятиях.

Но сон не приходил. Эми меняла позу, крутилась с боку на бок и, промучившись почти час, встала с кровати. Усталая и издерганная, она вышла на балкон и остановилась, обводя взглядом залитый лунным светом пейзаж.

Она заметила вдалеке небольшое облачко пыли, висящее в воздухе. Затем услышала отдающийся эхом стук лошадиных подков. И наконец разглядела коня и всадника, ровным галопом приближающихся к асиенде.

В лунном свете четко вырисовывались очертания вороного жеребца и стройного мужчины в седле.

Ноче и капитан.

Эми схватилась за перила балкона, сердце у нее неистово колотилось от страха и смятения.

Или то было… предвкушение?

5 мая 1866 года

В пустынях юго-западного Техаса загорался солнечный и теплый день. От яркой синевы неба захватывало дух, и только редкие кучевые облака накрывали мимолетной тенью холодные горные вершины, высившиеся далеко на юге. Воздух был сух и неподвижен, но дышалось легко: пора обжигающего летнего зноя еще не наступила.

На зазеленевших холмистых конских пастбищах резвились недавно появившиеся на свет длинноногие жеребята, стараясь держаться поближе к своим матерям. Лонгхорны удовлетворенно кормились молодыми сочными побегами посреди плоских равнин. Краснохвостый ястреб, гнездившийся вблизи асиенды, повадился пикировать с неба и пить воду из новой птичьей поилки-ванночки, которую соорудил Педрико на просторном каменном крыльце.

В то солнечное майское утро сам воздух Орильи был пронизан возбуждением — как внутри хозяйского особняка, так и за его стенами, в оштукатуренных и побеленных бараках, где был расквартирован мексиканский отряд.

Cinco de Mayo. Пятое мая.

Четыре года тому назад, пятого мая, отважные и решительные мексиканские солдаты, возглавляемые генералом Игнасио Сарагоса и молодым бригадиром Порфирио Диасом, нанесли сокрушительное поражение французским войскам, штурмом взяв их укрепленный город Пуэбла. И с тех пор все мексиканцы — где бы они в этот день ни находились — праздновали годовщину столь важной для них победы.