На закате - Сандра Браун

– Прошу вас, не отказывайтесь. Хотя бы до тех пор, пока мы не покинем этот опасный район и люди не успокоятся.

Россу оставалось только согласиться. Не мог же он сказать Грейсону правду!

День за днем караван двигался по южному Арканзасу. По мере того как путешественники отдалялись от места трагедии, напряжение спадало. Только Росс становился все угрюмее. Его зеленые глаза сверкали нездоровым блеском, под ними залегли темные круги – признак усталости и раздражения. При встрече с Коулменом люди в испуге шарахались от него.

К концу шестого дня Росс почувствовал, что больше не может. Привязав лошадей, он бросился к фургону и распахнул полог. Лидия собиралась мыться. Заколов волосы, она поставила ногу в тазик с теплой водой, но тут увидела мужа. От удивления она выронила мочалку.

Росс обвел жену пристальным взглядом, скользнувшим от стройной шеи к роскошным холмикам грудей, потом метнувшимся вниз, к треугольнику между бедрами. Так и не проронив ни слова, он повернулся и широким шагом направился к фургону Грейсонов.

– Я хочу поговорить с вами, – решительно сказал Росс старшему по каравану.

– Конечно. – Старший отвел Коулмена подальше, опасаясь, как бы грубое словцо не достигло ушей миссис Грейсон.

Вообще-то Росс охотно сказал бы следующее: «Послушайте, Грейсон, я уже неделю не спал с женой, а мне этого чертовски не хватает. Так что убирайтесь вы все к дьяволу – и вы, и ваш треклятый караван!» Но он уже отвык от подобных выражений, а новым не научился, к тому же от природы не был оратором. Поэтому произнес нечто иное:

– Я дошел до точки, понятно? Больше ни одной ночи не проведу вдали от моей… семьи. Всю неделю мне даже отлить было некогда. – Грейсон невольно поморщился. – Я устал. Деньги, конечно, штука хорошая, но… – Росс умолк, представив себе обнаженную Лидию. – Так что я отказываюсь.

– Успокойтесь, Росс. Я не возражаю. По-моему, все уже убедились, что это была трагическая случайность и теперь нам ничто не угрожает.

Росс с облегчением вздохнул, ибо приготовился к трудному объяснению, даже к спору. Теперь же он устыдился того, что так обошелся с Грейсоном.

– Вот и отлично. До завтра.

Росс пошел к реке, быстро разделся и с наслаждением бросился в прохладную воду.

– Ты тоже считаешь, что это случайность?

Росс поднял глаза на Лидию, которая расчесывала волосы.

– Думаю, тот, кто это сделал, давно уже смылся. Я так и говорил тебе с самого начала.

Отложив щетку, она расшнуровала ботинки.

– Кажется, все уже примирились со смертью Люка, даже Ма. Как, должно быть, ужасно потерять ребенка!

Представив, что такое случилось бы с Ли, Лидия вздрогнула.

– Но ведь твой тоже умер, – заметил Росс.

Она замерла. Дитя, рожденное в лесу, было для нее лишь плодом греха и насилия.

– Это совсем другое.

– Почему?

– Просто другое, и все.

– Лидия! – И Росс задал давно мучивший его вопрос: – Кто отец твоего ребенка?

Лидия подошла к сидевшему на скамеечке Россу и, опустившись на колени, посмотрела на него. Слезы в ее глазах сверкали при свете лампы, как бриллианты.

– Никто, Росс. Он не стоит того, чтобы даже думать о нем. Я ненавидела его. Он был жестоким и получал удовольствие, мучая других, в том числе и меня. Счастье, что мне удалось сбежать, иначе не знаю, чем бы все закончилось… Поверь, Росс! – Слезы покатились по ее щекам. – Больше у меня никого не было, клянусь! Каждый раз, когда он приходил ко мне, я сопротивлялась. Никогда не уступала ему по своей воле. И ребенок этот нежеланный. Я даже рада, что он умер… Как бы я хотела никогда не знать этого человека! Сохранить чистоту и невинность для тебя, Росс!

– Лидия…

Она покачала головой, умоляя, чтобы он не прерывал ее. Лидии хотелось сказать все – она знала, что в другой раз ей не хватит мужества.

– Когда Ма впервые привела меня к тебе, ты подумал, что я дрянь. Отчасти это правда. Долгие годы я жила среди дряни, но мне всегда хотелось общаться с порядочными людьми. Когда мы поженились, я поклялась себе не вспоминать о прошлом. Передо мной открывалась новая жизнь, и я решила навсегда расстаться с прежней. То, что произошло между нами, совсем другое. Благодаря тебе я поняла, как прекрасны отношения между мужчиной и женщиной.

Растроганный Росс осторожно вытер слезы со щек Лидии, потом погладил по голове.

– Самое лучшие дни в моей жизни – те, что я провела с тобой и Ли. Изменить прошлое нельзя, но можно забыть о нем. Я хочу быть хорошей матерью для Ли, а тебе – хорошей женой. Научи меня этому, Росс! Сама я знаю так мало… И давай не вспоминать о том, что давно прошло. Пожалуйста!

Имел ли право он, Санни Кларк, кого-то судить? Ведь считая себя жертвой обстоятельств, он прощал себе многие грехи. Но если уж Росс прощал себя, оправдывая все своим происхождением и воспитанием, смеет ли он осуждать Лидию? Она тоже жертва обстоятельств. И, в сущности, не все ли равно, кем была его жена до встречи с ним и кто отец ее ребенка?

Наклонившись, Росс приподнял Лидию и привлек к себе. В эту минуту она была необычайно хороша. Волосы, рассыпавшиеся по спине и плечам, как мантия, покрывали кающуюся грешницу. Глаза блестели от непросохших слез.

– Ты такая красивая! – прошептал он.

Она замотала головой:

– Вовсе нет.

– Да, да, да!

Лидия улыбнулась:

– Это потому, что я с тобой.

Росс стиснул жену в объятиях и припал к ее рту. Насладившись губами, он скользнул к влажным от слез щекам, векам, вискам, кончику носа, затем снова приник к ее рту. Объятия становились все неистовее, и Росс страстно желал слиться с ней воедино.

– Я мечтал об этом всю неделю. – Он на мгновение оторвался от ее губ. – Я так хотел тебя! Я возжелал тебя в ту же минуту, как впервые увидел, и злился на себя за это. Чем больше желал, тем больше злился, а злость и раздражение вымещал на тебе.

Эти слова дались ему нелегко – Росс редко сознавался даже себе в своих слабостях. Между неистовым Санни Кларком, который, не раздумывая, пускал в ход оружие в ответ на любую обиду, реальную или воображаемую, и Россом Коулменом, с обожанием смотревшим на свою возлюбленную, пролегла целая пропасть.

– А я думала, ты ненавидишь меня. – Лидия наслаждалась прикосновением его губ.

– Я хотел ненавидеть тебя, но не смог. Я устал наказывать нас обоих.

Поцелуй Росса стал настойчивее. Еще теснее прижав к себе жену, он провел языком по ее губам, заставляя приоткрыть рот. Застонав, Лидия уступила.

Желание, подавляемое целую неделю, наконец прорвалось наружу. Сладостная дуэль языков продолжалась – прелюдия к более интимным ласкам.