Ебург - Алексей Иванов

А Баков всё-таки потеряет Серовский завод. В 2000 году власть вызволит из узилища жестокого рейдера Павла Федулёва, и Федулёв захватит СМЗ. Весь 2000 год будут бушевать промышленные войны: боевики Федулёва и майцы Бакова будут драться друг с другом в Серове, в Качканаре и в Ёбурге на Химмаше.

Потеряв СМЗ, колдун Баков обратится к юридической магии: в 2001 году он зарегистрирует свои воспоминания о СМЗ в Адыгее (выбор места он мотивировал «преследованиями со стороны Росселя») и некоторое время будет вести славный бизнес под залог серовско-майкопского привидения. Никто не сможет привлечь к ответственности неприкосновенного депутата Бакова, а потом – ищи ветра в поле!

Движение «Май» продержится в областной думе в виде маленькой фракции ещё два года и после потихоньку затихнет.

Александр Бурков постепенно отдалится от Антона Бакова и с 2007 года станет депутатом Государственной думы.

Владимир Пелепенко и Музей камня

В Свердловске самым страстным коллекционером минералов был Владимир Пелепенко. Выпускник УПИ, он работал директором мелкого городского заводика, имел старый «Запорожец» и объехал весь СССР в поисках прекрасных камней. В те годы в Свердловске любительская минералогия была повальным увлечением, а Пелепенко, хотя и не был геологом, сумел составить одну из лучших коллекций.

Он искал чудеса, шедевры природы, его собрание было не академическим, а художественным. Он ценил красоту, а не редкость, хотя многие красивые камни – огромная редкость. Пелепенко понял: драгоценные камни forever, их огранят и оденут в оправу, а дикое совершенство будет уничтожено добычными работами. Траки бульдозеров и ковши экскаваторов раздавят хрупкие кальцитовые цветы, безжалостные зубила расколотят дивные жеоды на ворох недорогих кристаллов.

Ещё Пелепенко понял, что настоящую коллекцию не собрать в одиночку. Сам о себе он говорит, что поднял всего около двух десятков образцов. Остальное выменял, купил или получил в подарок. Хорошая коллекция – результат труда многих и многих горщиков. Общительный, умеющий увлечь других своим делом, Пелепенко завёл по рудникам и шахтам многочисленную «клиентуру»: у рабочих и геологов он покупал или выменивал уникальные находки. На глухих окраинах СССР дефицитные чай, бензин и водка превращались в друзы, щётки и штуфы.

Путешествия требовали времени, которого у директора завода не имелось. Тогда 1981 году Пелепенко оставил завод и устроился разъездным снабженцем на нефтепромыслы. Квартира искателя уже походила на сокровищницу, а гараж – на склад ящиков с образцами: раздолбанный «Запорожец» приходилось закатывать и выкатывать вручную, потому что его дверкам не хватало места открываться.

Владимир Пелепенко: 1993 год

Пелепенко был деловым человеком, и горбачёвская перестройка открыла для него новые перспективы. Едва партия заговорила об индивидуальной трудовой деятельности, предприимчивый Пелепенко пошёл к председателю облисполкома Олегу Лобову и вытребовал разрешение открыть ювелирный кооператив «Орлец». Это было в 1987 году – за год до принятия закона «О кооперации в СССР».

А в 1988 году Пелепенко уже тряс двери в Москве, в Совете министров СССР. Он пробился к Николаю Рыжкову, председателю Совмина, когда-то – директору Уралмаша, и объяснил, что ему надо вывезти 160 камней в Мюнхен на знаменитую минералогическую выставку Mineralentage. Он прославит Родину. В приёмной на столе он раскатил перед Рыжковым россыпь самоцветов. У стола «собралась вся женская половина Совмина». Дамы грозно потребовали: «Свободу Пелепенко!»

В Мюнхене в Mineralentage участвовало несколько тысяч экспонентов, но у витрины Пелепенко случился бум, и организаторы даже выставили пост полиции. Знатоки камня впервые увидели богатства засекреченных месторождений СССР. Пелепенко предлагали продать коллекцию за миллион долларов, но он не продал.

Вернувшись домой, неутомимый Пелепенко учредил фирму «Недра», которая занималась камнерезными работами. Он оказался готов к рынку: в бесконечных скитаниях по СССР собрал большой фонд материала для работы и обмена. И вот теперь на прибыли Пелепенко катался по европейским выставкам, привозил с собой мастеров-камнерезов из своей фирмы и показывал миру свои собрания. Его коллекция выросла до 15 тысяч экспонатов. Однако в Европе и США эти камни знали куда лучше, чем в Екатеринбурге. И Пелепенко задумался о музее.

В конечном итоге ему помог Россель, кстати, выпускник Горного. Росселю рассказали, что чуть ли не всех знатных гостей города смотреть самоцветы возят на квартиру к Пелепенко. Нехорошо, что такие чудеса – в частном доступе. В 1999 году по распоряжению Росселя Пелепенко получил в безвозмездную аренду на 20 лет для своего музея помещение давно закрытого ресторана гостинцы «Большой Урал» (в народе её называют «Буш»). Ремонт Пелепенко должен был сделать сам.

Здание «Буша» – памятник конструктивизма постройки 1930 года. К 1999 году оно пришло в аварийное состояние. Чтобы оплатить работы, Пелепенко пришлось продать из коллекции сотню редчайших образцов. Что поделать. Но ремонт был завершён к сроку. Получилось два этажа, выставочный зал, салон и кабинеты.

26 декабря 2000 года состоялось торжественное открытие музея. В витринах сияло 2 тысячи экспонатов. Коллекция была принята на государственный учёт. Специалисты оценили её в 6 миллионов евро. Губернатор Россель сказал: всё это хорошо, однако теперь стало ясно, что Екатеринбургу нужен Дворец камня.

Посетители заворожённо ходили меж рядов светящихся стеклянных шкафов. Казалось, что здесь выставлены какие-то неземные артефакты или новые формы материи. Проросшие друг сквозь друга прозрачные карандаши хрусталя. Зелёные грани огромных изумрудов, проступающие через бугристую плоть булыжника. Электронно-футуристические композиции золотых кубиков пирита. Кристаллы с заключёнными в них призраками. Вулканические трансгрессии цвета в блестящих пластинах яшмы и агата. Пучки кварцевых иголок. Искрящиеся обломки роботов. Куски каменного мяса. Железный мох. Зелёный космический лёд. Ядовитые угли. Лазерные леденцы. Зубы мантикор и когти горгулий. Ягоды с Плеяд.

Это был самый большой частный геологический музей России.

В 2004 году здание «Буша» передадут в федеральную собственность. Музей, не приносящий дохода, федералам станет не нужен. С 2007 года начнётся подлое выживание – «отжим» недвижимости. А региональные чиновники не рискнут связываться с московскими жлобами. Пелепенко будет воевать в одиночестве.

Из бумажной в физическую война перейдёт в 2010 году. Собственники загнут аренду и обанкротят камнерезную фирму «Недра», которая выжила даже в «лихие девяностые». Придут пожарные и судебные приставы. Музею отрубят электричество, тепло и воду; намертво заварят железные двери, разобьют окна камнями, огородят музейное крыло «Буша» сплошным бетонным забором.

Пелепенко разъярится и заявит в прессе: «Я их всех на х…р послал! Никуда отсюда не уеду!» Он опубликует открытое письмо президенту Путину, правда, не получит ответа. Город предоставит музею землеотвод на улице Добролюбова, но на землеотвод коллекции не перевезёшь. Что будет дальше – неизвестно.