Ключи от королевства - Жюльетт Сапфо

стороны, висела низко над деревьями. Ветра не было, и их листва казалась чёрной, точно отлитой из закопченного в кузнице металла. В притихшем воздухе отчётливо слышались шаги часовых у лагеря, приглушённый говор стражников у королевского шатра и у палатки, где томился пленник.

Эберин сидел, по-прежнему не двигаясь, уронив голову на колени. Как будто с того мгновения, как король покинул его, он превратился в каменное изваяние.

Узкая полоса багряного лунного света упала на пол.

И вдруг Эберин почувствовал, как чья-то лёгкая и нежная рука ласково легла на его затылок. Он поднял голову. Над ним стояла… Ирис.

Эберин сначала застыл от изумления. Его поразило неожиданное появление девушки: как она попала в лагерь? Как прошла мимо стражи у его палатки? Он смотрел и не мог поверить своим глазам. Ему казалось, что Ирис вот-вот исчезнет, растворится в лунном свете.

— Вы же мне снитесь, мадемуазель Ирис, не так ли? — шёпотом, точно боялся спугнуть дивное видение, спросил Эберин. — Вы — мой самый прекрасный, мой самый волшебный сон…

Ирис качнула головой и ответила с улыбкой:

— Не хотелось бы мне знать, что я — всего лишь ваш сон.

Эберин поднялся на ноги, не сводя с девушки глаз, стараясь ни на мгновение не упускать её из виду.

Оказавшись лицом к лицу с графом, Ирис молча обвила его руками за шею. Её пушистые пряди щекотали губы Эберина: такое могло быть только наяву.

— Я пришла, чтобы забрать вас с собой, маршал Эберин Ормуа, — услышал он тихий голос девушки.

— Не знаю, как вы собираетесь осуществить ваше желание и возможно ли это, но возражать вам я точно не стану, — с этими словами Эберин зарылся лицом в мягкие светлые волосы.

Глава 33

С тех пор, как маркиз Гундахар попал в плен к союзникам, у его сына Адальрика по приказу короля отобрали меч. Рихемир считал, что рыцарь, который позволил врагу взять себя в плен, бросил тень на свою репутацию и на имя своего рода. Значит, те, кто был связан с пленником кровным родством, должны были разделить его позор. Отныне Адальрику приходилось распрягать и запрягать лошадей, водить их к водопою, задавать корм — так юноша, посвящённый своим отцом в рыцари, в одночасье превратился в обычного оруженосца.

Хотя Адальрик стыдился самого себя в этом новом положении, не было ни одной минуты, когда бы он плохо подумал о своём отце. В том, что маркиз Гундахар попал в плен, его вины не было: ведь он не сдался врагу, не сложил оружия и не пытался бежать с поля битвы. Напротив, он сдерживал рыцарей короля, когда те обратились в бегство при виде конницы маршала Ормуа; он был тяжело ранен и только по этой причине не смог оказать сопротивление неприятелю.

Как только Адальрик узнал о пленении отца, тревога за его судьбу уже не покидала юношу. Никто не знал, насколько тяжёлым было ранение Чёрного Вепря, выжил ли он или умер в плену от потери крови. От невыносимого затянувшегося неведения, от горестных дум Адальрик почернел лицом; тревы, земляки, случалось, заговаривали с ним, но он не отвечал, и его оставляли в покое.

Тревога об участи отца незаметно вытеснила из сердца Адальрика горечь переживаний из-за размолвки с Ирис. Он уже словно издалека глядел на милый облик, оставшийся там, в тревском замке, в башне, где они виделись в последний раз. Теперь в его мимолётных воспоминаниях Ирис представлялась тоненькой и светлой, как будто озарённой солнечными лучами: как тогда, на берегу Брасиды, когда она подарила ему свой первый поцелуй в губы… И своё признание в любви, которое оказалось взаимным… Тогда отчего она не захотела принять его предложение руки и сердца? Отчего унизила его своим отказом, отчего сделала ему больно, если любила?.. Недоумение (ответа на свой вопрос Адальрик так и не нашёл) долго не проходило; и настойчивее становилась грустная мысль: ему больше никогда не целовать её губы, её тёплые нежные губы, розовые, как цвет шиповника…

Когда Адальрик наконец увиделся с отцом, живым, сохранившим присущий ему дух несокрушимости, радости юноши не было предела. А маркиз, узнав о том, что его сын по воле короля выполняет обязанности оруженосца, пришёл в ярость. «Как он посмел… этот…?» — прорычал Чёрный Вепрь, сжав кулаки. И Адальрик изумился, услышав, каким бранным словом отец назвал короля.

Разговор отца с сыном при встрече был коротким. «Мы покидаем лагерь этой же ночью. Подготовь коней к длительному походу и жди нас у реки», — напоследок сказал маркиз Адальрику и затем, собрав тревов, долго говорил с ними…

Стреножив и напоив коней, Адальрик пустил их пастись. А сам стоял и смотрел в заречную ширь: над долиной Брасиды висела красная луна, и в её призрачном зловещем свете вода в реке казалась кровавой. Адальрик не думал сейчас ни о чём, только мурашками по коже ощущал тревогу, смутное предчувствие беды. Ощущение чего-то страшного, непоправимого становилось всё отчаянней, давило сердце тяжёлым гнётом.

Отец… — вдруг пронеслось в голове, и юноша быстро повернул голову в сторону лагеря.

Он видел, как вьются дымки над палатками, видел, как в неясном зареве костров двигаются чёрные фигуры. Но он был слишком далеко, чтобы слышать звон мечей, скрестившихся в кровавой битве; слишком далеко, чтобы понять, кто и с кем сошёлся в поединке.

Зато он хорошо видел, как от лагеря к берегу Брасиды, где паслись кони, бежал, спотыкаясь и чуть не падая, какой-то человек. И Адальрик очень удивился, когда спустя какое-то время увидел перед собой королевского канцлера.

— Адальрик… мессир… — шумно и прерывисто дыша, заговорил Вескард. — Вам нужно немедля бежать! Скачите в Туманные Пределы… скажите фризам, чтобы спешно готовились к войне!.. Завтра на рассвете королевская армия вместе с кочевниками выступает в поход… Кратчайшим путём в Фризию их поведёт князь Гримберт…

— Я не сдвинусь с места, пока не поговорю со своим отцом, — отозвался Адальрик, чувствуя, как бешено колотится сердце в груди и что дышать становится всё труднее. «Что-то случилось… что-то страшное случилось с отцом…» — молоточками стучало в голове.

— Мессир Адальрик… — Голос канцлера дрогнул. Он сглотнул ком в горле и, точно в раскаянии прижав к груди скрещённые ладони, прибавил: — Я очень сожалею, мессир… Маркиз Гундахар убит… Была стычка тревов с королевскими рыцарями… Но маркиза сразили стрелы, а не мечи… Понимаете, мессир, я хочу сказать, что кровь маркиза пролили не ареморские сеньоры — его убили эти дикари… воины Ки-рраха… Только они умеют разить насмерть с далёкого