Ключи от королевства - Жюльетт Сапфо

переходами. Жирное, лакомое мясо оленей и кабанов дымилось за ужином на кострах; ягодное вино и хмельной медовый напиток лились из бочек, которые дикари находили в брошенных фризских жилищах. Гогот и пьяные песни не умолкали до поздней ночи, нарушая привычный покой лесных зверей. Поход в Фризию казался кочевникам приятной лёгкой прогулкой.

И вот перед ними раскрылось побережье Холодного моря, край, издавна заселённый фризскими племенами, а в центре его поселение Туманные Пределы, сердце и опора свободолюбивого народа.

Тем временем Эберин, обсудив с фризами план военных действий, послал дозорных в лес выяснить обстановку.

Несколько часов спустя дозорные примчались сломя голову и принесли тревожное известие — рассказ о том, что от вражеской армии отделился большой отряд, который двинулся на запад в сторону гор.

Полученным известиям Эберин не удивился: он считал, что так и должно было произойти. В то время, пока основные силы кочевников должны были атаковать фризское ополчение, Ки-ррах отправил к Проклятой горе отряд с целью найти могилу колдуна.

О невероятной мощи древнего мага из пустыни, которого фризы много столетий назад одолели с помощью дракона, Эберину поведал Хэйл. Монастырский истопник и Хранитель магической реликвии оказался настоящим кладезем полезных знаний и другой, мало кому известной стороны истории фризского края. Благодаря цепкой памяти Хэйла, в которой остались сказания, передаваемые в клане Хранителей из поколения в поколение, Эберин узнал, что прародиной его семьи была Фризия. Предки графа Ормуа, которые в те далёкие времена ещё не имели ни титула, ни своих земельных владений, ни места при королевском дворе, жили общиной в Долине вулканов. Их называли Всадниками, эквитэмами, потому что с помощью родовой магии они умели оседлать драконов и управлять ими в полёте и в бою. Но неожиданно некий загадочный мор обрушился на жителей Долины вулканов как проклятие: их магия начала слабеть, их дети рождались всё реже, — клан эквитэмов был обречён на гибель. Им пришлось уйти из Долины вулканов, и те, кто уцелел, сначала поселились в пещерах Проклятой горы, а потом и вовсе покинули Фризию. Гистерийский шаман, который умел говорить с духами, узнал, что семья последних из эквитэмов добралась до берегов Прозрачного моря, где впоследствии возникло графство Сантонум. Как оказалось, это были предки Эберина, а Всадник, призванный фризами и победивший колдуна из пустыни, приходился ему родным пра-пра-прадедом.

— Веры в свою победу у фризов тогда было мало, — рассказывал Хэйл, сидя в пещере перед костром, а Эберин и Ирис внимательно слушали его. — Всадник вернулся в Долину вулканов, но он долго не мог отыскать своего дракона. Все решили, что драконы — носители священного огня вымерли, а, значит, никто не сможет уничтожить колдуна. Однако Всадник не терял надежды: денно и нощно он бродил среди вулканов, родовыми магическими заклинаниями призывая своего дракона. И наконец, к счастью для фризов, они встретились. Что было потом — вы уже знаете…

— Не всё, — возразила Ирис, вскинув голову. — Куда подевался дракон после того, как помог фризам одолеть дикарей? Что с ним стало?

— Ох, детка, если бы я знал ответ! — вздохнул Хэйл (даже после того, как Ирис стала правительницей Фризии, он по-прежнему называл её «деткой»). — Единственное, что мне известно наверняка, так это то, что то была драконица. Перед тем, как исчезнуть, она успела отложить яйца, из которых, вероятно, уцелело одно. А может, оно и было только одно. Из него чудесным образом — и очень своевременно — и вылупился наш друг Тайгет…

— Послушай, Хэйл, — с задумчивым видом обратился к Хранителю Эберин, — ты сказал, что Всадники подчиняли драконов своей воле, применяя родовую магию. К сожалению, я не владею такой магией и текст заклинаний мне тоже неизвестен. Когда мадемуазель Ирис прилетела за мной в лагерь Рихемира, Тайгет позволил мне оседлать себя только потому, что доверяет ей. Но как он поступит, когда нам будет нужна его помощь? Полагаю, нам придётся взбираться к нему на спину всегда только вдвоём. Однако я не хотел бы рисковать жизнью мадемуазель Ирис, если вдруг врагам удастся подстрелить дракона в полёте.

— Твои опасения справедливы, — Хэйл кивнул лохматой головой. — Когда начнётся сражение, Тайгетом должен управлять один человек. И этим человеком должен быть эквитэм, потомственный Всадник.

Ирис повернула голову к Эберину, взяла его за руку и, добродушно улыбнувшись, сказала:

— Пойдёмте со мной, маршал Ормуа. Я познакомлю вас с моим другом Тайгетом поближе.

Тайгета они нашли без труда в одной из пещер Проклятой горы. В свете костра обозначались линии громадного тела дракона, который сидел как человек и глодал тушу кабана, держа её обеими лапами. Еда сопровождалась хрустом, чавканьем и довольным урчанием.

Ирис крикнула издалека:

— Тайгет! Ты не очень занят, друг мой? Можно с тобой поговорить?

Дракон перестал есть и, бросив наполовину обглоданную тушу на пол, посмотрел прямо на людей.

Эберин, не успев в прошлый раз толком увидеть существо, которое все считали мифическим, сейчас разглядывал его с жадным, почти детским любопытством. От всей фигуры дракона веяло мощью, опасностью, колоссальной первобытной силой, но силой, управляемой разумом. Морда у него была довольно выразительной, как-то по-человечьи выразительной, и от этого ощущения возникало желание назвать её лицом. Когда же Тайгет посмотрел на Эберина, тому показалось, что на него смотрят глаза человека — таким изучающим и пристальным, пронизывающим насквозь был взгляд этих янтарно-жёлтых с узким вертикальным зрачком глаз. Ничего подобного этому крылатому исполину с разумом человека Эберин и вообразить не мог и теперь, глядя на него, даже не пытался скрыть своё восхищение.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​- Тайгет, — торжественным голосом обратилась Ирис к дракону, — я хочу представить тебе маршала Эберина Ормуа. Человека, которого ты помог мне освободить из плена и от которого ныне зависит судьба Фризии. Впрочем, я не совсем верно выразилась… Судьба Фризии и всего Ареморского королевства целиком и полностью зависит от вас обоих. И я бы очень хотела, чтобы вы подружились: ведь взаимное доверие обеспечивает будущий успех…

Эберин потом часто вспоминал тот разговор в пещере. Он хотел понять, испытывают ли драконы какие-то чувства? И пришёл к выводу, что, если они вообще способны любить людей или привязываться к ним, то Тайгет, несомненно, очень любил Ирис. И разве не была подтверждением тому фраза, которая прозвучала у Эберина в голове: «Если мы оба на стороне Ирис, то вы, граф, можете считать себя моим другом»? Фраза, которую произнёс твёрдый, уверенный, спокойный голос разумного существа…

Размышления Эберина были прерваны тревожным криком дозорного:

— Кочевники!.. Тьма-тьмущая! Скоро будут здесь!

Эберин вскочил на ноги. Тотчас по его