Прапорщики по адмиралтейству - Владимир Поселягин

А мы тем временем ударили прицельным залпом. Пулемёты пока молчали: эти «мясорубки» никого не жалеют, ни людей, ни лошадей, а последние нам как раз очень нужны, а то всего трёх коней в деревне добыли. Работа для пулемётов будет, если всадники, сверкающие поднятыми клинками сабель, до нас доскачут, ну и не дать уйти выжившим – это тоже их задача.

Раздался залп сотни стрелков. Тут были не все, три группы по четыре матроса я отправил прикрывать тылы, чтобы к нам под шумок не подобрались, пока эти отвлекают. Больше двадцати кавалеристов вылетели из сёдел, три коня, к сожалению, забились на земле – ранены. Не особо хорошие стрелки мои матросы, но они и не солдаты, у них другая специальность. Главное, попадают. Я тоже стрелял, по офицерам (их всего двое и было), стараясь лишить японцев командования, и командовал своим, когда давать залп.

Мы успели дать три залпа, когда заработали пулемёты и доделали начатое нами. Никто из кавалеристов не ушёл, а их сто двадцать было – на глаз, точно не считал. Вперёд вышел десяток матросов с одним из офицеров, которые начали проверять тела, убирая оружие в сторону. Раненым людям оказывали помощь, раненых лошадей добивали, уцелевших ловили и отводили на луг, где паслись три первых наших коня. Всего мы добыли семьдесят одного коня. Кок срочно отваривал в обоих котлах свежую конину в дорогу.

Я пообщался с раненым унтером, выясняя всё по поисковым отрядам, которые искали нас. С радостью узнал, что это был самый крупный отряд, который и должен был нас взять. Да уж, крупный, у меня даже раненых не было. У их кавалеристов винтовки за спиной находились, они саблями сверкали, атакуя нас. Идиот их командир. Был.

Мы попили чай, который успел сварить кок, прежде чем начал отваривать мясо, погрузили вещи на лошадей, даже всё оружие японских кавалеристов забрали, с ремнями и подсумками, у меня на него планы были. Японцев оставили на месте боя, парнишку, следившего за нами, к ним перенесли. А потом, уже в темноте, покинули это место. Верхом никто не ехал, даже офицеры: все лошади были заняты поклажей. Но зато люди шли налегке, ведя под уздцы лошадей.

Я применил способ римских легионеров: километр бежать, километр идти, отдыхая. Вполне рабочая тактика, как показал опыт этой ночи. Я шёл впереди, чтобы засечь засады в темноте, так как мы часто двигались по дорогам – так было быстрее. Нам встретились два поста на перекрёстках, и мы благополучно обошли их стороной. За всю ночь мы только два раза по полчаса отдыхали, подъели всю варёную конину.

Как бы то ни было, но за ночь мы отмахали километров шестьдесят от места днёвки и схватки с кавалеристами. Их человек восемнадцать уцелело; если их найдут и доставят к медикам, может, и выживут. Несколько тяжёлых было, они могут и не выжить. Но мне на них как-то… я бы их уничтожил. Они теперь о пулемётах знают, обязательно сообщат об этом поисковым партиям, и командиры примут меры, будут использовать такие же пулемёты.

Хотя их ещё поди найди. Несмотря на то, что они нам трофеями достались, пулемёты в японской армии всё ещё большая редкость. Я даже к своим судовым треноги заказал; в планах было использовать их на берегу, в десантных высадках, а пригодились вон как. Но главное, пригодились.

Мы встали лагерем в четырёх километрах от довольно крупного населённого пункта – не деревня, но и не город, где-то посередине. Даже причал был, который мог принимать небольшие суда. То, что нам и нужно.

Выставили наблюдателей, выдали им бинокль, оборудовали позиции. Кок приготовил очередную похлёбку, мы поели и легли отдыхать. Большая часть команды уже приучена спать днём, внутренние часы поменялись. Моряки со стонами валились на траву. Они и после тридцатикилометрового марша стонали: мол, мышцы болят. Когда на шестьдесят километров двинули, постепенно разошлись, но думаю, когда проснутся, мышцы ещё больше болеть будут. Всё же моряки не ходоки по суше, им воду подавай, морскую.

Изучение населённого пункта в бинокль уже провели, но ничего крупнее рыбачьих баркасов там не обнаружили. Будем ждать.

Шли мы в основном по дорогам, и надеюсь, наши следы будут потеряны. Тем более я высылал два дозора: один проверял путь впереди, второй шёл сзади, присматривая за хвостом колонны и заодно собирая лошадиные катыши (эти сволочи как будто специально их откладывали, как в сказке про хлебные крошки) и выкидывая их на обочину. Так что дорога за нами подчищена.

Я не знал, сколько придётся ждать, но ждать будем. Возьмём первое же судно подходящего нам тоннажа, которое войдёт в бухту и встанет у причала, даже на якорь. Позаимствуем у местных лодки и заберём судно себе. Что ж, ждём.

Я успел поспать два часа, когда прибежал посыльный. Меня срочно затребовали к наблюдателям, увидевшим кое-что интересное. Мне пришлось два километра пробежать бегом, но я даже не запыхался: не зря я тренируюсь. Лошадь не брал (запрягать долго), и так неплохо добрался, незаметно для местных, хотя дорога из деревни была не пуста.

Наблюдательный пост был организован в километре от деревни и хорошо замаскирован. Наблюдатели знали, что такое демаскировка, и вели себя тихо. Поправив задравшийся эполет (да, погоны вроде уже ввели, но до нас эта новинка ещё не дошла, всё ещё с эполетами ходим), я взял протянутый мне мощный бинокль, мой личный, выданный наблюдателям, и стал изучать судно, шедшее недалеко от берега в направлении Токио.

Вроде ничего такого, вооружённое, в четыре тысячи тонн, явно вспомогательный крейсер. Вот только за ним на буксире тянулась подлодка. Всё-таки не ошибся я, она была. А судно знакомое, встречались однажды ночью, когда я караван атаковал. Точно оно. Мы тогда даже обменялись несколькими выстрелами.

Хм, любопытно, куда это лодку тянут? Уж не перекрыть ли Токийский залив? Японцы наверняка воодушевлены, небось решили, что это отличное оружие, раз смогло неуловимого «Каму» уничтожить. Но это только везение, не более. Ну не ожидал я такого.

– Да, это подводная лодка. Скорее всего, именно она и уничтожила «Каму», – подтвердил я прапорщику, который был старшим поста. – Внесите в журнал наблюдения и продолжайте отслеживать всё движение.

Вернув бинокль наблюдателям, я направился обратно, размышляя. Долго скрывать большой отряд мы вряд ли сможем. У нас ведь ещё и кони, которых нужно пасти и водить на водопой. Место для лагеря мы выбрали неплохое, но до воды два километра. Речушка тут впадала в бухту, где и располагалась эта крупная деревня.

Сколько мы тут сможем сидеть? Сутки, вряд ли больше. Вскоре нас обнаружат. Вокруг возделанные поля, рис тут не выращивают, местность не та, больше овощи. Народу шастает по округе немало, и кто-то рано или поздно наткнётся на нас. А связь тут есть (я приметил столбы телеграфа), быстро сообщат. Наблюдатели и за этим тоже следили: если вдруг паника или что подобное, значит, о нас узнали. Да и у лагеря наблюдатели на деревьях сидели, чтобы отслеживать пути местных и уводить лошадей в сторону.

Нет, точно долго не просидим, пусть мы и в роще устроились. Тут рядом крупный лес, откуда местные дрова таскают, а к роще пока никто не подходил. Если до вечера никого не будет, ночью уходим дальше. С такими ночными марш-бросками мы будем неуловимы для японцев. Но двигаться лучше у берега, выискивая себе подходящее судно.