Девочка в стекле - Джеффри Форд

Я остановился, разжал кулаки и отступил.

— Сядьте, и я расскажу вам все, что вы хотите знать. Правда. Мне нечего скрывать. Но позвольте предупредить вас на тот случай, если вы не сможете себя контролировать: у меня есть пистолет, и я с удовольствием пристрелю вас. — Он похлопал себя по боковому карману пиджака и сел на диван.

— Как вы узнали, что я здесь?

— После того как вы и Шелл ездили к Стинтсону, я догадался, что вас нужно ждать здесь.

— К Стинтсону? — Я предпринял слабую попытку скрыть правду.

— Да. Бедняга Стинтсон. Похоже, его имя завтра будет на первых страницах газет, крупными буквами. Боюсь, что-то вроде ограбления.

Я закрыл на секунду глаза, поняв, что мы стали причиной гибели этого человека.

— Хорошо, — сказал я наконец. — Все, что мне нужно, это Шелл. Скажите, что я должен сделать, чтобы вы его отпустили, и мы забудем о вас навсегда.

— Очень просто. Мне нужна Морган Шоу. Справедливый обмен.

— Зачем?

— Она необходима для моих исследований.

— Она по закону ваша дочь, не так ли?

Агариас кивнул:

— Я ее удочерил. И ее брата тоже. Близнецы, рожденные от близнецов, рожденных от близнецов.

— А что такого в близнецах?

— Хороший вопрос, — погрозил он мне пальцем. — Мы знаем, что инцест порождает аномалии, верно?

Я кивнул.

— Вот почему запрещены браки между братьями и сестрами, даже двоюродными. Но эту семью я обнаружил в жуткой глуши — никакие законы там не действовали. Я дождался, когда дети подросли, и, скажем так, убедил их совокупиться. А теперь представьте: если простое кровосмешение ведет к мутациям, то к чему может привести кровосмешение между близнецами? Понимаете? Когда я только столкнулся с этими дегенератами, уже первые исследования крови позволили выявить некоторую аномалию. Во втором поколении она стала еще более ярко выраженной.

— Если уж зашла речь о мутациях, что это за существо вы посылали, чтобы убить Паркса, а потом навестить нас дома?

— Это мой сын Мерлин, — с улыбкой сказал Агариас. — Впечатляющая физическая мощь, не правда ли?

— Он урод.

— Ну-ну. Мерлин очень необыкновенная личность. Да, особой красотой он не блещет. Но возьмите, например, его кожу. Он не альбинос. Альбинизм — это отсутствие пигментации. У него белый пигмент. И еще одно очень примечательное свойство: у него кровь, какой нет больше ни у одного человека.

— Что это значит? — спросил я.

— Это значит, что кровь у него уникальная. Если сделать ее анализ, то вы не получите никакой из существующих групп: А, А отрицательная, В, В отрицательная, АВ или ноль. Такая кровь только у него и еще у одного человека.

— У его сестры. У Морган.

— Для мокрозадого[70]вы довольно проницательны.

— Не слишком. Для чего именно она вам нужна?

— Морган, Мерлин — вы, видимо, не уловили связи с артуровским циклом.[71]

Я помотал головой, хотя о связи и догадался.

— Я стал приемным отцом для обоих, но сразу же решил для себя, что работать буду только с мальчиком. Я тренировал его с самого рождения — конечно, физически, как цирковое животное. Его умственные способности оставляют желать лучшего. Но меня больше всего интересовала его кровь… Стране нужна сила, чтобы спасти нас от экономического спада, но, к несчастью, для этого не хватает настоящих мужчин. Те, в ком течет английская кровь, наши законные предки, построят здесь великую цивилизацию. Нам необходимо депортировать или устранить тех, у кого наследственность гораздо слабее. Но часть тех, в ком течет смешанная кровь, могут пополнить ряды рабочих. Моя теория состоит в том, что необычная кровь Мерлина может свести на нет отрицательный фактор, может очистить кровь полукровок, например, девочки Барнса. Иными словами, вымыть еврейскую составляющую ее крови.

— Значит, девочка была частью эксперимента. Вы сделали ей переливание, и она умерла. Сколько еще людей вы погубили вашими экспериментами?

— Поверьте мне, — сказал он, подвигаясь на самый краешек дивана, — мы движемся вперед, прогресс очевиден. Я думаю, что решение проблемы — Морган. Мне не следовало забывать о ней, сосредотачивая все усилия на ее брате. Теперь я уверен, что ее кровь содержит составляющую, необходимую для достижения моей цели.

— Разве человек, который так обходится с детьми, может создать великую цивилизацию?

— Кажется, вы не одобряете моих действий? — В голосе Агариаса прозвучало напускное сожаление. — Моя работа гораздо важнее, чем отдельные жизни.

— А если я пойду в полицию?

— Подумайте хорошенько, мой мальчик. Вы ведь нелегал. Они скорее предпочтут вас депортировать, чем вести с вами беседы. А у меня очень влиятельные спонсоры.

— Но тут есть одна проблема, мистер Агариас.

— Какая же?

— Я не знаю, где находится Морган. Она исчезла на следующий день после того, как мы с Шеллом повстречали ваших друзей у ее домика. Она не хотела, чтобы мы пострадали из-за нее.

— Очень печально, — сказал он. — Бедный мистер Шелл. Похоже, он кинул свою последнюю подружку.

— Но может, нам удастся ее найти.

— Я могу дать вам три дня. После этого я продолжу эксперименты и сделаю переливание Шеллу. Ведь он наполовину еврей — по матери. Вы же знаете.

— Нет, — сказал я. — Он никогда об этом не говорил.

— Три дня, — повторил Агариас. — К концу этого срока я свяжусь с вами. Если вы ее найдете, мы договоримся о встрече. Если нет — то мы прокалываем вену Шеллу, а мой мальчик, Мерлин, нанесет вам еще один визит. На этот раз я попрошу его принести мне голову того тупого верзилы.

— Агариас, — сказал я, когда он поднялся, собираясь уходить. — Знаете, ваше имя что-то не очень похоже на английское. Кто вы?

— Я патриот, — улыбнулся он.

— Позвоните мне, я ее найду, — сказал я, когда он направился к двери.

Прежде чем выйти, он остановился и сказал:

— Три дня, мой друг. Не больше.

Я опасался, что Агариас сообщит охраннику о постороннем человеке в здании, а потому в ту секунду, когда дверь закрылась, я пересек кабинет и запрыгнул на диван, оставив папки грудой валяться на столе. С дивана я открыл окно и снял противомоскитную сетку. Когда я выпрыгнул из окна и приземлился на землю у торца здания, было уже темно. Я не стал оглядываться и проверять, видел меня кто или нет, а просто побежал в сторону улицы. Несколько секунд спустя Антоний подогнал машину, и я забрался на сиденье.