Американский герой - Ларри Бейнхарт

— Интересует, — отвечает Бейкер.

— В «Мусаши» работает один из моих друзей, который помогает мне выбраться из лужи. Вот он-то и попросил меня уделить Маньоли несколько минут. Все просто как дважды два, — говорит Буш с довольным видом, который он принимает всегда, когда может сказать что-то, чего Бейкер не знает.

— Выбраться из лужи?

— Ну, с этой запиской. Черт, я ведь тебе даже не рассказывал.

— Нет, не рассказывал, — отвечает Бейкер. — Впрочем, ты совершенно не обязан это делать. Меня вполне устраивает нынешнее положение вещей, и уж кто тебе может помочь больше, чем я, Бушик.

— Ты помнишь эту записку?

— Записку?

— Да, записку Этуотера, — отвечает Буш, криво улыбаясь.

— Ах записку!

— Да. Там было велено показать ее Хартману.

— Ничего такого там не было, — отвечает Бейкер. — Напротив, он просил никому ее не показывать. А Хартмана он лишь советовал пригласить, если ты соберешься воспользоваться его рекомендациями.

Президент поднимает палец как пистолет и направляет его на Бейкера:

— Все уже в производстве.

— В производстве?

— Это они так говорят в Лос-Анджелесе. «В производстве». И они назначили своего лучшего режиссера. Джонатана Линкольна Бигла. Помнишь «Западных всадников»? Потрясающий фильм. Когда Клинт Иствуд прищурившись глядит на своих противников… — и президент пытается воспроизвести этот прищур.

— Я думал, ты ее разорвал.

— Она снова оказалась у меня, причем именно тогда, когда я встречался с Хартманом.

— Ты не разорвал записку?

— Она оказалась у меня в кармане.

— Как она туда попала?

— Одна из секретарш обнаружила ее в моем портфеле.

— Как она оказалась в твоем портфеле?

— Мне это нравится, Джимбо. Знаешь, какое у меня сейчас ощущение? Я себя чувствую Бертом Мавериком. На столе огромный банк, а я, прижав карты к груди, медленно их раскрываю и ничего не боюсь, потому что в рукаве у меня есть туз.

Бейкер предпочитает не ставить президента в известность, что телевизионных персонажей звали Брет и Барт Маверик, и только спрашивает:

— Значит, ты отдал записку Хартману?

— И он запустил ее в производство. Ты знаешь, что такое производство?

— Знаю. И кто будет платить Биглу? Кто-нибудь собирается ему платить? И сколько людей уже знают об этом?

— В этом вся прелесть! Никто. Кроме Хартмана, меня, Бигла и теперь тебя. Но ты вроде как знал об этом с самого начала.

— Бигл тоже знает?

— А как бы он, интересно, организовал войну, если бы он не знал, что должен ее организовать? Я бы, например, не смог это сделать. А ты?

— Так они работают за бесплатно?

— Нет. Хартман все очень хитро придумал. Евреи всегда умеют правильно взяться за дело. За все заплатит «Мусаши», хотя еще и не догадывается об этом.

— Потрясающе, — говорит Бейкер, стараясь не выглядеть слишком любопытным. — И как ему удалось это устроить?

— Видишь ли, в бизнесе есть такие понятия, как заработная плата и накладные расходы. Именно это создает рабочие места. Персонал и всякое такое. А также уровень жизни в Лос-Анджелесе. Ты же знаешь, что он там очень высокий. Поэтому он просто поставил «Мусаши» в известность, что если они подпишут договор с Биглом, то президент, то есть я, будет им очень благодарен. Я уже проявил достаточную благодарность, уделив этому парню целых семь минут:

— А они не начнут интересоваться, почему ты им должен быть благодарен за то, что они выделили какому-то голливудскому режиссеру пару миллионов баксов? Думаю, не меньше — там все начинается с пары миллионов.

— Честно говоря, точная сумма мне неизвестна. Но они получили все необходимое.

— А эти голливудские деятели не начнут обсуждать это на вечеринках и со своими подружками, чтобы пустить им пыль в глаза? — спрашивает Бейкер, пытаясь скрыть нарастающий ужас.

— Тебя интересуют принятые меры безопасности?

— Ну, в общем, да, — отвечает Бейкер. Как бы ему хотелось, чтобы этот липкий ужас, зародившийся в низу живота, был связан со страхом перед полетами, перед этим заключением в алюминиевом гробу на высоте двадцати двух тысяч футов над землей, а не с тем, что заварил Буш и что могло превратиться в горючую смесь Уотергейта с историей о нападении кролика на Джимми Картера. Лос-Анджелес! Кинорежиссер, создающий сценарий новой войны! Да это в любой момент может просочиться наружу! Что случилось? Может быть, Хартман подсунул Джорджу какую-нибудь голливудскую диву, которая лишила его способности соображать? Бейкеру доводилось видеть, что происходит со стареющими мужчинами, особенно с англосаксами, когда они впервые узнают, что такое оральный секс.

— У нас все под контролем. Круглосуточно. Прослушка и все прочее.

— ЦРУ? — спрашивает Бейкер. Тошнотворный комок подбирается все ближе к его горлу. Еще мгновение, и он ощутит его вкус во рту. Он уже видит, как какой-нибудь поганый либеральный конгрессмен-демократ прижимает сотрудника управления, запугивает его, и тот выдает все тайны прессе. Такое уже случалось и вполне может случиться снова.

— Нет, — самодовольно отвечает Буш. — Гейтс занимается этим в частном порядке.[70]

— Понятно, — с глубоким облегчением откликается Бейкер.

— Ты забыл, что я работал в Лэнгли и знаю все их трюки. Или почти все. Конечно, я не занимался конкретными заданиями, но у меня было достаточно агентов, которые рассказывали мне, что почем, и делились со мной профессиональными тайнами.