Контракт на невинность - Анна Шварц

Я снимаю несколько тысяч, чтобы купить Ляле еды и одежду.

Эти деньги я не собираюсь транжирить на глупости. Я сминаю в кулаке чек и выкидываю его в мусорку, возвращаясь к машине.

Мне горько от того, что я вышла из этой ситуации с деньгами, а Валя погибла. Я не знаю, кто в этом виноват. Она сама, или же звезды так сошлись, что встреча с Камилем открыла ей дорогу в такую жизнь, где она попала по глупости в неприятности?…

Мне кажется это несправедливым и меньше всего я хочу радоваться этим деньгам. Пусть они послужат мне мостиком в нормальную жизнь — я куплю Ляле квартиру и спокойно доучусь в институте, не умирая от голода… большего мне и не надо. Я недостойна большего.

— Вы можете не ждать меня, — говорю я Валерию, когда он останавливается возле подъезда Хазара, — спросите у Камиля. Мы расстались.

— Камиль сказал вас не задерживать, если что, — мужчина поворачивается ко мне и внимательно смотрит, — но и распоряжения увезти вас мне не поступало. Вы уверены, что хотите уехать? Не знаю, что произошло, но, возможно, не стоит рубить с плеча. Знаете, вы мне нравились. Производите впечатление спокойной и не меркантильной девушки.

— Вы ошиблись, — усмехаюсь слабо я, — я далеко не спокойная, а вопрос денег меня остро беспокоил, когда я оказалась у Камиля. Простите, что разочаровываю.

— Это другое, — несется мне в спину, когда я выхожу из машины.

Другое? Да нет. Я пожимаю плечами и закрываю осторожно дверь. Потом набираю номер квартиры на домофоне, и Ляля отвечает в ту же секунду, словно сидела возле него:

— Да?

— Это я. Ева.

— Ого. Открываю, — она оживляется.

Ляля встречает меня в пижаме и с запутанными после сна волосами.

— Я шла завтракать, — поясняет она, впуская меня, — и тут звонок. Ничего же не случилось, все в порядке?

Я не знаю, как сообщить ей, что мы съезжаем обратно. Возможно, она привыкла к этой шикарной квартире. Но оставить ее у Хазара я не могу.

— Ляль, мы возвращаемся домой, — произношу я и тут же замечаю, как радость на ее лице гаснет, словно старая лампочка, — прости. Придется это сделать. Не вздумай расстраиваться, это ненадолго, — я глажу ее успокаивающе по худенькому плечу, — мы сможем переехать из того района. У меня есть деньги, чтобы купить квартиру. Просто для этого надо немного времени.

— Смеешься? — она поднимает на меня глаза, — откуда у тебя такие деньги? Ты делала что-то плохое?

— Я… — я запинаюсь. Конечно, ей двенадцать лет, а не шесть. Она понимает, что просто так большие деньги с неба не падают, — не совсем. Не переживай. Просто помогла одному человеку, случайно.

Она обводит взглядом коридор и едва кивает.

— Ладно. Я соберу вещи, хорошо?

— Давай. Лучше сделать это побыстрее, — тихо произношу я.

Она, еще раз кивнув, уходит. Я замечаю, как краснеют у нее глаза, словно сестра собирается расплакаться, и не знаю, что ей сказать, чтобы подбодрить. Поэтом я молча провожаю ее взглядом.

Черт, Камиль, я жила с тобой всего ничего… почему мне кажется, будто у меня несколько лет жизни пролетело?

Мы возвращаемся домой.

Наша родная квартира пахнет пылью и чем-то неуловимо родным, привычным и теплым. После дома Камиля, который был для меня неуютным и незнакомым, это ощущается отчетливее. Даже непонятная тоска и боль в душе отступают. Отец раньше любил говорить — "дома и стены лечат". Теперь я понимаю смысл этой фразы.

Я открываю в каждой комнате окна, чтобы проветрить, протираю тряпочкой поверхности. В раковине лежат несколько грязных тарелок с засохшей едой. Недопитый йогурт покрывается на поверхности плесенью. Я, вздохнув, выливаю его в унитаз и домываю посуду, котороую мы с Лялей оставили.

Черт, даже бардак кажется уютным.

Сестре я заказываю такси до школы. Я переживала из-за того, что мы не успели забрать документы из новой школы, но ее классная руководительница уверила меня по телефону, что проблем с переводом обратно не будет. Говорила она несколько напряженно. Я понимаю, почему. Хазар, видимо, несколько дней назад произвел на нее неизгладимое впечатление, приехав за Лялиными документами.

Закончив с домашними делами, я медленно иду в комнату и открываю на компьютере новости.

Я не хочу быть человеком, который принесет страшную весть родителям Вали о смерти дочери, поэтому мне необходимо узнать, в курсе ли они случившегося. Как бы это цинично не звучало, но я ведь могла узнать о смерти Вали раньше их. Ее тело могли еще не найти. Или не опознать, например.

“Возле ночного клуба было найдено утром тело студентки” — сухо сообщает мне заголовок одной из новостей. Я проматываю текст. Имя Вали изменили на "Алю", но название института и возраст — нет. Значит, родителям уже сообщили.

Я закрываю браузер и тру лицо ладонями. Взгляд падает на скомканное платье в углу дивана, которое мне дала Валя в тот день, когда я пошла продавать свою невинность в бордель.

“— Заткнись, Ев”, — неожиданно в голове всплывает ее голос, и картина, как она мне пихает пару пятитысячных купюр, — “Мы подруги, несмотря на то, что ты немного странная. Тебе нужно меньше смотреть тупые фильмы. Вместо этого посмотри на жизнь без розовых очков. “

Закрыв лицо руками, я впервые даю волю слезам.

Я должна была ее спасти.

Что я за подруга такая?

Я самая настоящая эгоистка. Всё обижалась на нее и ненавидела за странное поведение. Почему же я считала, что она должна быть идеальной подругой? Валя ошиблась. Я не смотрела на жизнь в розовых очках, я видела ее в черно-белых цветах, без полутонов: Камиль — преступник, Валя — дрянь, Хазар — отбитый ублюдок.

Стоило заглянуть чуть глубже, и я бы смогла понять, что Камиля таким сделали другие люди, Хазар спас мне жизнь и позаботился о моей сестре, а Валя просто отчаянно нуждалась в чьей-то помощи.

Умывшись еще раз и взяв с собой карточку, я выхожу из дома.

***

— Привет, Ева, — старую, обитую облупленным дермантином дверь в квартиру Валиных родителей открывает Антон. Брат Вали. Он смотрит на меня растерянно, у него потухший взгляд и опухшие глаза. Он явно плакал… как бы не пытался это скрыть за кривой улыбкой и напускным радушием, — ты пришла к…

— Я к твоим родителям, — бормочу я, и брат Вали тяжело вздыхает.

— Ты знаешь, они не дома. Им нужно сейчас… — он заминается, — Ты… в курсе, что случилось с Валей?

— В курсе, — отвечаю я и протягиваю конверт с деньгами, — пожалуйста, передай это им. Валя мне много раз помогала. Теперь настала моя очередь. И… передай мои соболезнования.

— Хорошо. Спасибо, Ев, — произносит Антон, забирая конверт. Я разворачиваюсь и спускаюсь по лестнице, бросив тихое “пока”.