Хранительница небес - Марина Ноймайер

Лео хмурится.

– Я тоже об этом думал. Но зачем тогда убивать маэстро зеркал в Мурано, чтобы добраться до его записей, если зеркало со змеей уже давно у него?

Я качаю головой.

– Возможно, он не знает, как его использовать… Или хочет изобрести какой-то другой метод, чтобы вернуть Селесту, а не отправиться к ней? Я понятия не имею.

Задумчиво глядя в пустоту, мы погружаемся в свои размышления, но внезапное покашливание вырывает меня из мыслей. Я обнаруживаю рядом с нами Зиту, дочь торговца Якопо. Она нервно оглядывается по сторонам и подходит к нам поближе.

– Простите, я была в задней части магазина и слышала, о чем вы разговаривали с моим отцом, – начинает она. – О зеркале…

Ее большие темные глаза изучающе глядят на меня.

– Я видела, кто его украл.

Мое сердце пускается в громовое стаккато.

– Правда?

Зита серьезно кивает.

– Я… хм… Я никогда не рассказывала об этом отцу, потому что в ту ночь втайне сбегала, чтобы кое с кем встретиться. – Она моментально покрывается краской до самых кончиков волос и опускает взгляд. – Мы уже помолвлены, но отец никогда не был в восторге от нашей связи. Как бы то ни было, в ту ночь я улизнула, чтобы встретиться с Аароном, а вернувшись, увидела какого-то мужчину, выходящего из нашего магазина. Сначала я подумала, что это один из поздних клиентов, потому что он вышел через входную дверь. Но я почти сразу же поняла, что он ее взломал.

Она ненадолго прерывает свой рассказ, и мне хочется ее встряхнуть.

– Вы видели вора?!

Зита кивает и с трудом сглатывает, прежде чем продолжить:

– Это был мужчина, старый и сгорбленный, в потрепанном пальто. Когда я пересекла площадь, он на мгновение обернулся на меня, и я увидела его лицо. Это воспоминание преследует меня по сей день. – На мгновение она прижимает дрожащую руку ко рту и продолжает. – Его глаза… Я никогда не видела ничего подобного. У него в глазницах были не глазные яблоки, а зеркала…

Я чувствую, как начинаю пошатываться, и Лео машинально выбрасывает руку вперед, удерживая меня от падения. Перед моим внутренним взором тут же возникает изображение убитого мастера из Мурано, в чьих глазницах были зеркала. Труп, к которому меня в истерике привела его жена. В той ситуации это зрелище не имело никакого смысла, но если такой человек реально существует… Мне нужно кое-что проверить, чтобы опровергнуть свои опасения.

– Вы уверены, что это были зеркала? Может быть, просто серебристая радужка, которая в лунном свете показалась стеклянной?

В конце концов, я на собственном опыте познала, как иногда могут выглядеть глаза Люция. Зита решительно качает головой.

– Нет, я была так близко, что распознала бы это. Его глазные яблоки были зеркалами, абсолютно точно. Возможно, он был слеп, но у меня сложилось стойкое ощущение, что он смотрит прямо на меня. А потом он исчез. – Она дрожа обхватывает свои плечи руками. – Надеюсь, это вам хоть немного поможет.

– Да, – уверенно подтверждает Лео. – Вы нам очень помогли, спасибо огромное!

Зита поспешно прощается с нами взмахом руки и юркает обратно в магазин. А я остаюсь стоять, словно громом пораженная, пытаясь хоть немного осмыслить только что услышанное. Зеркала вместо глазных яблок, труп в Мурано…

– Я знаю, о ком она говорила, – прорывается сквозь полный хаос в моей голове голос Лео.

– Что?

Лео хватает меня за руку и тащит через площадь.

– Пойдем, не стоит обсуждать это здесь.

Остров Тирециоса

Спотыкаясь, я несусь за Лео по узким венецианским улочкам. Никогда еще вездесущая вонь канала и водорослей не казалась мне такой интенсивной. Голова начинает кружиться, а к горлу подкатывает тошнота. Лео мчится вперед широкими уверенными шагами, таща меня за собой, пока мы не достигаем крошечной церковной площади и не устраиваемся в безлюдной таверне. Хозяин, похоже, не рад нас обслуживать, потому что мы сели в самый дальний конец зала, но Лео молча сует ему в ладонь несколько монет, что убеждает мужчину принести нам немного закусок к заказанным напиткам.

Дрожа от нервозности, я молча сижу рядом с Лео, не отрывая взгляда от столешницы. В трещинах дерева собрались крошки, остатки еды и другой мусор, который сложно идентифицировать. На самом деле это должно вызывать у меня отвращение, но сегодня я превратилась в комок нервов, чтобы обращать внимание на стандарты гигиены.

Когда перед нам наконец опускаются две кружки с разбавленным вином и тарелка с закусками, Лео опирается локтями на стол и внимательно меня разглядывает.

– Рози.

– М-м-м? – Я поднимаю взгляд от сервированного блюда, прекращая попытки разобрать, что нам принесли… Кажется, в основном рыбу.

– Вор, которого видела дочь торговца… Кажется, я знаю, кто это был, – повторяет он то же самое, что сказал мне еще в гетто, и нетерпение в его голосе рассеивает туман в моей голове. Я выжидательно оборачиваюсь к нему. – Опять же, чистое совпадение, но до того, как нашел квартиру на Каннареджо, я жил у Балларинов, а они любят рассказывать друг другу жуткие местные истории по вечерам. И охотнее всего они рассказывали о Тирециосе, старом волке-одиночке, мастере зеркал, который живет на острове далеко в лагуне.

Я скептически поднимаю брови.

– Разве это не просто… страшилка?

Лео закатывает глаза.

– История о зеркале Агниции тоже лишь легенда, история, основанная в какой-то мере на реальных событиях. Многое может казаться фантастикой, но зеркало существует и его силой уже однажды воспользовались.

Я задумчиво киваю, принимая аргументы.

– И ты подозреваешь, что тот самый вор, которого видела Зита, это тот самый мастер зеркал?

– По крайней мере, это пришло мне в голову. Его никто не видел уже много лет, но Балларины убеждены, что он существует. Это уже притча во языцех.

У меня по спине пробегает дрожь.

– Значит ли это, что мы ищем его?

– По крайней мере, он наша единственная зацепка. Иначе мы снова в тупике.

Я неохотно соглашаюсь с Лео. И пусть я не в восторге от поиска неизвестного стеклодува с зеркалами вместо глаз на необитаемом острове, но другой подсказки у нас сейчас действительно нет. В любом случае это поразительное везение, что Зита успела заметить вора и доверила нам эту информацию. Вздохнув, я делаю глоток вина из своей чашки, чувствуя на языке терпкий привкус, и склоняюсь над принесенными закусками. Вероятно, я почувствую себя лучше, если в желудке появится хоть что-то.