Антипсихиатрия. Социальная теория и социальная практика - Ольга Власова

Именно тогда Джозеф Берк сыграл на одном из недостатков Лэйнга: тот строил свои отношения с пациентами по одному и тому же сценарию. Он как никто другой умел внушить революционные идеалы, дать почувствовать надежду и увидеть свет в конце туннеля (вспомним, только он смог совладать с Мэри Барнс), но после этого пациент становился ему неинтересен. Он никогда не доводил пациента до полной победы. Берк подхватил в таком «брошенном» состоянии Мэри Барнс. Она по-прежнему требовала внимания 24 часа в сутки, но уже не получала его. Это именно он стал работать с ней часами и днями, выносил запах ее испражнений, которыми она так любила рисовать, подолгу разговаривал с ней. Позднее эта работа и эта история легли в основу их совместной книги «Мэри Барнс: Два отчета о путешествии через безумие».

Мэри Барнс прошла цикл перерождения примерно за 5–6 недель, и, если бы не было этого хрестоматийного случая, возможно, Кингсли-холл не был бы овеян таким романтическим ореолом. А так, посредством метанойи Мэри Барнс, этот проект, несмотря на то что он продолжал свое существование, уже стал успешным. Мэри Барнс показала, что то, ради чего был создан Кингсли-холл, возможно в его стенах. Она писала: «Кингсли-холл, моя “вторая” жизнь, моя “вторая” семья, он всегда со мной. Жизнь в моей жизни»[306]. Как и в некоторых других историях-экспериментах антипсихиатрии, в этой, как утверждают критики, не все было гладко. В 1978 г. Джон Уинг на основании подробного анализа пришел к выводу, что была допущена диагностическая ошибка и что Мэри Барнс была больна не шизофренией, а истерией[307].

Благодаря Кингсли-холлу Мэри Барнс стала известной, после 1967 г. Джозеф Берк и Мэри Барнс все больше и больше выходят на первый план. В июне 1968 г. в «Sunday Observer» вышла статья под названием «Как Мэри Барнс в 42 родилась заново». Весной (11 апреля) того же года в Центре искусств Камдена состоялась ее первая персональная выставка картин. Ее случай стал хрестоматийным примером эффективности пребывания в терапевтических сообществах, а сама Мэри, вплоть до своей смерти в 2002 г., – культовой фигурой британской контркультуры. Благодаря этому путешествию она стала известна, ее картины продавались, а в 1979 г. Дэвид Эдгар издал пьесу под названием «Мэри Барнс»[308].

Берк тоже постепенно закреплялся в кругу радикально настроенных психиатров и антипсихиатров. В 1967 г. он входит в организационный комитет конгресса «Диалектика освобождения», а после этого антиконгресса, как он его называл, вдохновленный его успехом, он привлекает Лэйнга и Купера к реализации еще одного контркультурного проекта – Антиуниверситета[309]. Институт феноменологических исследований выделяет беспроцентную ссуду в 350 ф. ст., на которые арендуется помещение, печатаются программы и нанимаются секретари. Антиуниверситет открывает свои двери для всех желающих 12 февраля 1968 г. в Шордиче на Ривингтон-стрит, 49.

Учредителями Антиуниверситета выступили Джозеф Берк и Аллен Кребс. В координирующий комитет вошли также Дэвид Купер, Леон Редлер, Джульетт Митчелл, Мортон Шатцман, Стюарт Мантгомери и Эйс Бенвенист. До прибытия в Кингсли-холл Берк принимал участие в организации Свободного университета Нью-Йорка, поэтому здесь он в какой-то мере продолжал опыт экспериментальных и антиинституциональных учебных заведений. Эта идея обсуждалась и на конгрессе «Диалектика освобождения». Посетивший его основатель Свободного университета Нью-Йорка Пол Гудмен критиковал современное образование, настаивал на необходимости возвращения к средневековой университетской модели наставничества, передачи опыта и говорил об университете не как об административной структуре, а как о сообществе ученых и исследователей. Эти дискуссии шли одновременно со студенческими волнениями во Франции, и неудивительно, что среди левой молодежи эта идея получила большую популярность.

Этот проект был подобен другим антиинституциональным и антипсихиатрическим проектам и строился на том же посыле. Джозеф Берк считал, что для того чтобы увидеть негативность структуры, необходимо посмотреть на нее со стороны, однако за рамки этой структуры невозможно выйти, если из нее некуда выбраться. Для университетской системы таким своеобразным наблюдательным пунктом, не-институциональной альтернативой, из которой возможно оценить структуру университетского образования, и стал Антиуниверситет.

Радикализм проекта вписывался в радикализм европейского протеста, возвещая о смерти университета, очередной смерти в череде «смертей» 1960-х. В 1968 г. Берк писал: «Школы и университеты мертвы. Их нужно разрушить и вновь построить так, как хотим мы»[310]. Поэтому закономерно, что в первом проспекте Антиуниверситета, выпущенном в феврале 1968 г., обозначалась следующая ситуация его возникновения: «Антиуниверситет Лондона был основан в ответ на интеллектуальное банкротство и духовное опустошение системы образования как в Великобритании, так и по всему миру»[311]. По мысли учредителей, университетская система замкнулась на своих внутренних проблемах и оторвалась от социального контекста, в рамках которого она существует. Университет перестал отвечать потребностям и ситуации современности. Антиуниверситет должен был восстановить эту связь с обществом, культурой и политикой.

Антиуниверситет был ориентирован на изменение ролей и отношений: хотя статус преподавателя и лектора по-прежнему сохранялся, приветствовалось активное участие всех присутствующих. Не имели значения степени и квалификации, образовательная среда была потенциально открыта всем желающим. Антиуниверситет стремился возвратить исходный смысл наставничества как передачи опыта от учителя к ученику, а учебные курсы при этом становились пространством встречи. Практически сразу он стал работать по принципам коммуны, и большинство участников проекта проживало там же.

Слушателям предлагались разнообразные курсы, которые читались еженедельно или раз в две недели по вечерам. Курсы по политической теории курировали активисты «New Lef Review»; художники-авангардисты Корнелис Кардью и Джон Лезем отвечали за художественное образование; поэты Джон Кейс и Ли Харвуд разрабатывали концепцию поэтических курсов; Лэйнг, Купер, Берк и Редлер отвечали за курсы по критике психиатрии. Среди курсов были «Экспериментальная музыка», «Демистифицируя медиа», «Психология и политика», «Семья как контрреволюционная сила», «Политика малых групп», «Психология и религия» и проч. Преподавали также Роберта Элзи, Френсис Хаксли, Йоко Оно и др. В первом квартале на курсы записалось около 200 человек. Экзамены отсутствовали, плата за обучение была минимальна – 8 ф. ст. за квартал и 10 шилл. за каждый курс, при этом вместо наличных приветствовалась оплата товарами и услугами, исключения за неоплату обучения не было.