Четыре жизни Хелен Ламберт - Констанс Сэйерс

– Ну, все не так просто. Выстрел был, но кто его сделал… это предстоит выяснить. Пистолет находился в руке, но выглядело все слишком постановочно.

– Он был режиссером и маниакально относился к деталям. Билли поставил собственное самоубийство. – Нора ходила по комнате. – Что говорит полиция?

Мужчина покачал головой.

– Мы пока не обращались.

Она приподняла бровь.

– Что?

– Клинт позаботился о месте преступления. Мы вызовем полицию, когда от тебя уедем.

– Билли был жив, когда я видела его в последний раз. – Нору насторожил тот факт, что Клинт побывал на месте преступления. – Как ты узнал о его смерти?

– Мне поступил анонимный звонок.

– И ты не находишь это странным?

– Я думаю, что все в этой ситуации странно, Нора, но у меня теперь мертвый режиссер и незаконченная картина. Студия не может позволить себе скандал, как было с Уильямом Десмондом Тейлором[47] или Толстяком Арбаклом[48]. Мы этого не переживем.

Нора подошла к окну и отодвинула занавеску. Солнце уже светило на Голливудский бульвар.

– Ты уверен, – она кивнула в сторону двери, – что он не причастен?

– На что ты намекаешь?

– Я говорю о том, что Клинт может ломать, чтобы потом исправлять. Ты же видишь, насколько он мной одержим?

– Я нанял его на прошлой неделе, Нора. Ты же знаешь, что в каждой студии работает посредник. К сожалению, именно те качества, которые ты в нем ненавидишь, и делают его успешным. Он правда хорош.

Нора повернулась к Холстеду.

– Ты пожалеешь, что нанял его.

– Не сегодня, Нора.

Она снова повернулась к окну.

– Спасибо, Гарольд, что сообщил мне. А теперь мне нужно сделать приготовления к похоронам мужа.

Хелен Ламберт

Париж, 12 июня 2012 года

Меня разбудил Микки.

– Боже милостивый, ты весь полет проспала! У тебя слюни текли!

– Прости, – пробормотала я. – Я спала больше обычного.

Микки покачал головой.

– Ты называешь это сном, но на самом деле это было похоже на потерю сознания. В какой-то момент я подумал, что ты на тот свет отправилась!

И Микки не ошибался. С одной стороны, это был сон, но с другой – нечто потустороннее. Казалось, что энергия, которая старательно пыталась собрать меня воедино из Джульетты, Норы и собственно меня, нуждалась в том, чтобы я находилась без сознания. Очнувшись от последнего сна, я почувствовала странную привязанность к Норе Уилер. В ней отсутствовала уязвимость Джульетты. Нора выжила, и в следующие несколько дней мне понадобится ее сила. Хотя Билли определенно являлся Маршаном, Люк пока еще в снах не появлялся. Должна признать, что ждала увидеть его снова, хотя бы в этих грезах.

Наш поцелуй прошлой ночью сбил меня с толку, и я чувствовала вину за то, что солгала ему насчет рабочей поездки. Я придумала какое-то сумасшедшее интервью, которое собиралась провести с известным британским актером. Являлось ли безумием это тайное путешествие в Париж за кровью? Я не верила, что в реальной жизни существуют ведьмы и проклятия, и часть меня призывала вернуться в Вашингтон, чтобы жить своей жизнью, игнорируя Люка Варнера. Но как объяснить эти яркие жизни, которые всплывали в моей голове каждую ночь? У меня появилось обостренное чувство цвета: красный и нежно-синий у Норы, зеленый и васильково-голубой с позолотой у Джульетты. Я знала запах эвкалипта, хотя никогда и рядом с ним не стояла. Я помнила коричневые цветы на обоях в пансионе матери Норы в Акроне, которого больше не существовало. И звук морозилки, когда мать ее закрывала. И я всегда ненавидела запах гвоздики. Теперь, когда я вспомнила вонючую пасту, которую мать Джульетты нанесла на все ее тело, я поняла причину отвращения к этому запаху.

Реальность такова, что моя мать более ста лет назад сотворила заклинание в Шаллане, и теперь у меня оставалось меньше двух недель, чтобы остановить это безумие. В ином случае я снова перерожусь и буду продолжать повторять одни и те же ошибки, как в какой-то жуткой версии «Дня сурка». Был ли Роджер Ламберт человеком, с которым мне следовало связать жизнь, или просто актером? Слизняк, который попал в мою жизнь по ошибке, совершенной разгневанной женщиной? Судя по описанию Люка, роли, которые мы играли, напоминали игру на сцене. И, конечно же, одна из причин, по которой я не могла признаться себе в реальности происходящего, – это мать Сары, Джоанна. Если все это было правдой, то я невольно стала причиной ее смерти. Проклятие было опасным, и мне нужно было его остановить.

Пройдя таможенный контроль, мы с Микки сели на поезд, направляющийся из Хитроу в Лондон, после чего пересели на поезд на вокзале Сент-Панкрас. Даже проспав весь полет, я не чувствовала себя отдохнувшей.

– Ты что-то молчаливая. – Микки заказал бокал вина, хотя был только полдень.

– Я пытаюсь все это осмыслить.

– Ты не веришь в проклятие?

– А ты веришь? – Я скептически приподняла бровь. – Если нет, то почему ты здесь?

– Я здесь, потому что ты веришь. – Микки бросил на меня серьезный взгляд. – Обещай мне, Хелен: если все это случайность, в Вашингтоне ты как нормальный человек пойдешь к врачу и сделаешь МРТ. Боюсь, у тебя может быть опухоль мозга, как в фильме Джона Траволты, где он обретает сверхспособности.

– «Феномен»?

– Отличный фильм. – Он взбалтывал вино.

– У меня нет опухоли мозга, Микки.

– Надеюсь. Ты просто проклята. Как же я мог забыть.

– Думаю, я бы предпочла опухоль.

Мы приехали на Северный вокзал «Гар дю Нор» и решили переночевать в Париже. В Шаллан, где я начну поиски внучки Мишеля и Дельфины Бюссонов, Мариэль Фурнье, мы планировали отправиться первым утренним поездом. Мадам в настоящее время было семьдесят восемь лет, и она жила в центре Шаллана. Меня по-прежнему не отпускал тот факт, что Дельфина вышла замуж за Мишеля Бюссона. Неужели девушку заставили сочетаться с ним браком после того, как Джульетта уехала в Париж? Закрыв глаза, я увидела невинную девочку, у которой не получалось даже ведро с водой принести. Меня тошнило от одной только мысли, что она оказалась с этим чудовищем. Почему денег, которые Джульетта отправила домой, не хватило для ее безопасности?

На следующее утро в десять часов мы прибыли в Шаллан. Квартира Мариэль Фурнье находилась в одном из огромных зданий с большими открытыми фойе и лестницей. Мы с Микки постучали в дверь, но нам никто не открыл.