Гувернантка для капризного принца - Константин Фрес

и мою супругу тоже. Так что ты сейчас дерзил не рабыне — королеве. И за свои непочтительные слова должен ответить. Защищайся же, рыцарь.

— Строптивый ящер! — расхохотался лиданиец. — Провернуть такое под носом у злобной старухи. В ошейнике!

— Защищайся!

Лиданиец вдруг ловко ухватил меч, с ревом подскочил и нанес неуловимый удар, коварный, как бросок змеи.

Но принц успел.

Парировал его, да так, что столкнувшееся железо заискрило, и свирепо, грубо ударил кулаком в лицо лиданийцу, едва не выбив из него сознание.

Глаза того сделались мутны и бессмысленны. Он отлетел на несколько шагов, вихляясь и болтаясь, словно тело его было совсем мягкое, тряпичное. Нос его был разбит, губы тоже.

— Солдафон, — презрительно выплюнул он.

— Переживу, — свирепо прорычал принц и обрушился на лиданийца.

«Король-воин намного эффективнее отстоит свою честь, чем изнеженный король-придворный», — про себя заметила Маша, от испуга забившаяся в угол, подальше от драки.

Глава 16. Король и королева

Лиданиец, несмотря на первый пропущенный удар, дрался как лев. Даже и не скажешь, что он изнеженный вырожденец: в этом бою он был ловок, яростен и решителен, и его руки, казалось, не уступают в силе рукам принца.

Маша даже зажмурилась от страха, боясь смотреть. Вдруг он изловчится и ранит

Альберта?!

Но все же до принца лиданийцу было далеко.

Тот был сильнее и ловчее, и продержаться немного в 60ю с Альбертом лиданийцу помог лишь страх за свою жизнь.

НО скоро и он перестал наполнять лиданийца силой.

Тот все с большим трудом удерживал натиск Альберта, который, казалось, был неутомим.

Он яростно теснил лиданийца, и ломал всякое его сопротивление. Все-таки, Альберт был закален в боях, и к тому же дракон. А лиданиец, каким бы искусным поединщиком не казался, все ж был просто человеком.

И принц это прекрасно понимал.

Тесня лиданийца все дальше от замершей в испуге девушки, от его вожделенного приза, он все больше ухмылялся, смеялся в лицо ослабевающему врагу, рокоча от удовольствия.

— Человеку не выстоять против дракона, — с усмешкой пророкотал он, играючи отбивая все отчаянные атаки лиданийца. — Особенно против свободного дракона!

Лиданиец вскричал в испуге, когда принц, хохоча, с хрустом переломил его меч, ударив особенно сильно и оставив лиданийца с бесполезным обломком в руках.

Отступая от грозно надвигающегося Альберта, лиданиец в отчаянной попытке спастись выхватил свой заветный магический амулет и выставил его вперед. Он велел магической вещи ослепить грозно надвигающегося принца. Мысленно он молил амулет укрыть его от горящего взгляда дракона, и камень в его руке вспыхнул нестерпимым ярким светом.

Но и это не остановило Альберта.

Неумолимый и грозный, он настиг лиданийца и его пальца, затянутые в черную кожу перчатки, сжались на амулете, гася магический пламень.

Глаза принца сияли зловещим светом ярче амулета. Черные пальцы, словно хищные когти, сжимались на магическом кристалле до тех пор, пока тот не покрылся черной паутиной трещин и с жалобным всхлипом не лопнул, искрошившись мелкими блестящими осколками.

— Но как?. — выдохнул изумленный лиданиец.

— Свободные Драконы не чувствительны к чужой магии, — зловеще пояснил Альберт и весьма неуважительно двинул лиданийцу кулаком в глаз.

От удара лиданиец с криком отлетел на пол. Лицо его было разбито и окровавлено.

Он было вскинулся, все еще разгоряченный дракой, хотел встать, но меч принца уперся ему в грудь, и лиданиец осел, затих, обреченно стоя на коленях.

— Рази, — хрипло и отчаянно произнес он. — Что же ты? Я проиграл. Убей меня. Альберт сощурил глаз, янтарно-блестящий, с тонким узким зрачком.

— Жизнь за жизнь, — хрипло ответил он. — Запомни этот день хорошенько, рыцарь.

Запомни, как ты завис на волоске от смерти. Запомни, как болело твое сердце, которое я почти проткнул своим мечом. Жизнь бесценна.

— Лучше б ты меня убил, — шептал раздавленный, уничтоженный лиданиец — Я еще не лишился разума, я еще не прожил и пятьсот лет. Как мне теперь жить, если жизнь всего одна?.. Это все равно, что умирать от смертельной болезни и не иметь средств излечиться!

— Тем ценнее для тебя должен быть каждый день, — сурово ответил принц. — Ну, поднимайся и уходи. Не то я могу передумать, и твоя жизнь станет еще короче.

Лиданиец потеряно затих, стоя на коленях и опустив голову.

— Мне позволено будет — прошептал он, — присутствовать на коронации?

— Зачем?

— Я хочу еще раз… увидеть Эвиту, — тихо прошептал лиданиец с тоской и болью в голосе.

— прекрасную и недоступную… во всем ее блеске и величии.

Альберт отрицательно качнул головой.

— Эвиты больше нет, — ответил он резко. — Королеву зовут Мария.

— И ты знаешь об этом? — ахнул лиданиец. — Знаешь, что это не Эвита?. и так просто говоришь?!

Принц пожал плечами.

— Ты же тоже знаешь, — ответил он, вкладывая меч в ножны. — И тоже как будто не помер от изумления. И даже все еще питаешь какие-то чувства, минуту назад собирался любоваться на нее на коронации.

— Это непонятно кто! — зло окрысился вдруг лиданиец, подскочив на ноги. — Это даже не герцогиня Фолрес!

— Мне все равно.

— Ты хочешь усадить на трон самозванку! Я не допущу этого! Что скажут все?!

Глаза Альберта налились кровью, потемнели.

С грозным лязгом доспехов он шагнул вперед, к лиданийцу, и ухватил его за грудки.

— Да? — спросил он ровным голосом, на удивление спокойно, глядя в побелевшее от страха лицо. — А что ты сделаешь? И кто — все? Где они, эти все, что посмели бы со мной спорить?

Лиданиец смолчал, и принц, зло сопя, исподлобья глядя на него яростными драконьими глазами, многозначительно продемонстрировал ему сжатые в кулак пальцы.

— Вот тут — зловеще пояснил Альберт. — Все, кто мог что-то сказать, у меня тут.

— Без нашей помощи ты не победил бы! — зло рявкнул лиданиец.

— Это верно, — недобро усмехнулся принц. — Но теперь мне ваша помощь не нужна.

Теперь мне не нужна ничья помощь. Мой отец был слишком милосерден, и кажется, в народе стали забывать, как тяжела бывает длань дракона. Так я могу напомнить и выжечь языки недовольным… вместе с головами.

Лиданиец сузил глаза, в которых страх и злость плескались горькими слезами.

— Это она освободила тебя? — он кратко кивнул на Машу.

— Да.

— Как зря! — прошептал лиданиец с яростной ненавистью. — Как зря-а-а.

— вот как ты запел, — усмехнулся принц. — Когда я укрывал ваши магические штучки от старой королевы, вы все говорили иначе. Вы же так сожалели, так горестно шептались по темным углам, что дракон пленен и не может противиться злому тирану в лице королевы.

Но стоило мне освободиться и заявить о своих желаниях и о своем праве,