Высота одиночества - Татьяна Минаева

— Ой, спасибо! — притворно обрадовалась Рината. Всплеснула руками и подняла на Бердникова жесткий взгляд, полный ненависти. — Не знаю, как Вас благодарить, Владимир Николаевич! Может, в ножки поклониться?! Я не гордая, могу и на колени встать! Вы же любите, когда я чувствую себя Вам обязанной, правда?!

— Я не буду обращать внимания на твой тон, — вздохнул он. — Ты имеешь на это право, признаю. Ты мне не рада, понимаю, что не стоило приходить… Но у меня один вопрос.

— Если после него Вы уйдете, то внимательно слушаю.

— Что у вас с Крыловым?

***

Этот поцелуй был слишком неприятным, руки, шарившие под её футболкой, — слишком холодными. А запах алкоголя, исходивший от него, — до тошноты противным. Еще недавно весьма привлекательная идея посетить ночной клуб, в данный момент казалось ей в корне неверной, но она так хотела сделать что-то… что-то эдакое, что-то взрослое, что-то самостоятельное. Впервые принять решение, за которое она сама будет нести ответственность. Однако сейчас, пытаясь оттолкнуть от себя какого-то перепившего парня, до сегодняшней ночи ей абсолютно незнакомого, она была уже не уверена в принятом взрослом решении.

— Отпусти меня. Не надо, — прохрипела она, уворачиваясь от очередного поцелуя.

— Да ладно, че ты ломаешься?

Её снова обдало запахом перегара и сигарет.

— Отпусти. — Рината попыталась высвободиться, но хватка парня стала еще сильнее.

— Ты че, развести меня решила? Ша…

Он не договорил, а в следующее мгновение Рина почувствовала свободу. Открыла глаза и похолодела. Перед ней стоял Владимир Николаевич Бердников собственной персоной. Он молча снял с себя пальто, набросил на её плечи и буквально поволок прочь. Только на улице Рината, придя в себя, вырвалась, скинула пальто и бросила ему под ноги. Бердников медленно наклонился, поднял его, отряхнул от снега и перекинул через руку.

— Что ты здесь забыла, девочка?

— Вы следите за мной? — оставив без ответа его вопрос, Рина задала свой. Глаза её были полны ненависти.

— Именно, — даже не подумал отрицать Бердников. — Садись в машину, — он кивнул на припаркованный рядом черный внедорожник.

Рината попятилась.

— Ни за что! И не подходите ко мне, иначе я стану кричать!

— Кричи. — Уголки его губ дрогнули.

Рината невольно поежилась от холода. Куртка ее осталась в гардеробе, и теперь она стояла на пятнадцатиградусном морозе в тоненькой футболке с коротким рукавом и совсем не предназначенных для зимы кроссовках. Кожа покрылась крупными мурашками, спину сковало, дыхание вырывалось изо рта облачками пара. В тот момент, когда взгляд её упал на собственную обувь, она почувствовала, что и Бердников смотрит на ее ноги. Кажется, она даже услышала, как он выругался. Больше не церемонясь, он резко дернул её на себя, открыл дверь и затолкал в салон автомобиля.

— Трогай, — Владимир хлопнул по креслу, и сидящий за рулем водитель завел мотор. Рината вжалась в сиденье и, дрожа, обхватила себя руками.

— Возьми. — Он протянул ей свое пальто.

— Не нужно мне ничего от вас! — глядя на Владимира исподлобья, Рина отпихнула его руку.

Бердников вздохнул, подтащил ее к себе и, не церемонясь, укутал в пальто. Стянул шарф и пару раз обернул его вокруг её шеи.

— Самостоятельная нашлась, — проговорил он, когда Рина снова отползла в другой конец салона.

Но в этот раз одежду она не сняла. Уставилась перед собой, не моргая. Лицо ее ничего не выражало, руки, лежащие на коленях, были сжаты в кулачки.

— Что и кому ты хотела доказать, Рината? Что взрослая? Очень банальный способ ты выбрала. Думаешь, если полежишь под незнакомым обдолбанным молокососом, от этого твоя жизнь станет лучше? Что молчишь?

— Это мое дело. — Она посмотрела на Бердникова. — И Вы больше не мой опекун, чтобы диктовать, что и как мне делать.

— Я… — под её полным упрека взглядом он не выдержал и опустил голову. Выдохнул. Эта девочка была, наверное, единственным человеком во всем мире, под чьим взглядом он не находился, что ответить. Она превратилась в его слабость.

Он так и не придумал, что сказать, поэтому остальную часть пути они провели в молчании. А когда автомобиль остановился, Рината скинула его пальто и, не прощаясь, выскочила на улицу. Владимир проводил её взором до ворот детского дома и только когда убедился, что она смогла попасть внутрь, дал указание водителю везти его домой. Бережно поднял пальто и едва заметно улыбнулся, поняв, что шарф его остался у неё. Ерунда, и все же хоть что-то у него она взяла.

***

— Мы с ним спим. Еще что-то хотите узнать? — Рина холодно смотрела на Бердникова, наслаждаясь тем, как тот изменился в лице.

— Рината…

— Не переживайте, Владимир Николаевич! — продолжила она с циничной язвительностью. — Мы предохраняемся. Незапланированных беременностей не случится. Вас же только это интересует, да? А сейчас извините, мне нужно идти.

— Рината, стоять! — Владимир повысил голос. Схватил ее за руку и повернул к себе лицом.

— Не смейте меня трогать! — закричала она, вырываясь. — Я вам не марионетка, чтобы дергать за веревочки и заставлять делать то, что Вы хотите! Я сама по себе, когда Вы уже это поймете? И не нужны мне ваши подачки, я сама всего добьюсь… Сама взойду на пьедестал! Если потребуется, ползти из последних сил буду, но достигну цели без Вашей помощи! Хватит за мной ходить! Хватит за мной следить! Я живу, как мне хочется, а Вы можете катиться со своей Аллой Львовной куда подальше! Видеть вас не желаю обоих! Вы мне всю жизнь сломали! Вы все испоганили, все испачкали! — Ринату буквально трясло. Она кричала до срыва, плохо соображая, что делает. Но появление этого человека в очередной раз обожгло ее нервы воспоминаниями. А уж его попытки снова вмешаться в ее жизнь… Бессильная ярость, так долго копившаяся в ней, требовала выхода, эмоций оказалось слишком много, чтобы она могла оставаться спокойной. Хотелось выплеснуть черную, жгучую ненависть, всю без остатка, чтобы больше не душила её, не заставляла жить с камнем на душе. Хотелось оставить все это в прошлом, швырнуть в того, кто исковеркал ее, лишил веры. Она вынимала из себя шипы слов и с яростью бросала их, но не чувствовала облегчения. Только ранки, открываясь, вновь начинали кровоточить, только сердце саднило так, словно она проталкивала его сквозь ледяной наст. Бердников стойко выслушивал все, что она говорила, и даже взгляда не отвел. Впитывал в себя каждое её слово, понимая, что она во всем права. Он не имеет права даже приближаться к ней, но…

— Рин, выслушай меня, пожалуйста. — Его руки легли на её плечи, не давая Ринате возможности уйти. — С самой нашей первой встречи я заботился о тебе совершенно искренне.

— Ложь!

— Правда! — Владимир с силой встряхнул ее. — Правда, Рината! Ты можешь меня ненавидеть, но, пожалуйста, только меня! Алла не имеет к этому никакого отношения…