Девушка за спиной - Илья Казаков

– Просто вы выросли, – сказал я, смотря перед собой.

Там была береза. Я люблю сосны, но берёзы делают меня сентиментальным.

– Вы выросли из прежних отношений, а новые построить не смогли.

Никита молчал. Потому что знал, что я прав. Мы сто раз обсуждали это. История болезни была описана детально и точно.

– Почему вы злой? – спросила она.

Я подумал, как лучше ответить. И сказал:

– Лекарства обычно горькие.

Встал, пошел к березе. Потому что захотелось выйти из разговора, в котором я знал наперед почти все реплики. Услышал, что кто-то идет за мной.

– Я оставил их, пусть Даша его успокоит, – произнес за моей спиной Роман.

Я посмотрел назад. Даша сидела рядом с Никитой, он ей что-то говорил.

– Она славная, – услышал я.

Я пожал плечами.

– Наверное. Тебе виднее.

Роман что-то услышал в моей интонации.

– Тебе что-то в ней не нравится?

Я задал себе тот же вопрос. Ответом было «да». Но ему я сказал другое:

– Нет, что ты.

Он не стал настаивать. Я был благодарен ему за это.

Мы сидели в кафе, заказав только кофе и воду. Я подумал – как часто я сижу в кафе, не испытывая никаких восторгов от этого. Всё равно что свадебный костюм, превращающийся через пару лет в ежедневный наряд.

– Почему? – спросил Роман. – Ты можешь мне объяснить?

В этом «почему» было столько вариантов ответа, что мне нечего было сказать.

– Почему «что»? – отозвался я. – Почему она ушла к нему? Почему он влюбился в нее? Почему ты тогда оставил их и пошел за мной?

– Почему я дурак? – сказал он.

– Хороший вопрос, – сказал я. – А почему ты дурак?

Я совершенно не считал его дураком. И более того, не думал, что он проиграл. Но ему было очень больно.

– Я зарабатываю больше его. И квартира у меня лучше.

– Ты думаешь, что для нее это могло быть критерием?

Мне было очень интересно понять, где его болевая точка. Чтобы нажать туда и посмотреть, что получится.

– Она из Ульяновска, живет на съемной квартире, – сказал он. – Это должно быть критерием.

– И именно поэтому ты мучаешься, не понимая?

Роман кивнул. Смотрел не на меня, а в кофе. Крутя блюдце по кругу. Я подумал, что крути он его в обратную сторону, это можно было бы принять за желание повернуть время вспять. Но он вращал блюдечко по часовой стрелке.

– А просто допустить, что вспыхнула страсть и она ушла к нему, ты не можешь?

– У него – могла. У нее нет.

Я сказал, потому что не мог это не сказать:

– Он с утра заезжал. Совершенно счастливый, но очень мучается.

– Стыдно? – спросил Роман.

– Конечно. Хочет поговорить с тобой, но не знает, как. И о чем.

– Почему нет. Поговорим. Только позже.

Я понял, что он опустошен, но не сердится. И спросил – почему?

– Я его понимаю, – сказал он. – Его накрыло. Со мной то же самое было. Я не понимаю ее.

А я понимал, как мне казалось.

– Ты же собирался жениться? – спросил я.

Роман снова кивнул. Блюдечко продолжало вращаться под его пальцами, словно Земля.

– А он нет. Пока не встретил ее. Теперь собирается. Понимаешь?

Он кажется понял, что я намереваюсь сказать.

– То есть ты думаешь, что она поняла, что для него она будет единственной…

– Да! – сказал я. – Именно так. Не просто единственной – в смысле верности, целостности брака. Единственной, на ком он оказался готов жениться. Глупо такого мужчину потерять. Если ты никого по-настоящему не любишь, конечно.

– Всего один разговор, – сказал Роман. – Интересно, если бы я тогда остался…

– Ты же все равно женишься. Найдешь другую девушку и будешь счастлив.

– А он? – спросил он иронично. – Будет счастлив?

Я пододвинулся ближе. Приобнял его за плечи:

– Мы все будем счастливы, вот увидишь.

– То есть я не дурак? – спросил он.

– Посмотрим.

Роман улыбнулся:

– И как?

– Они же наверняка на свадьбу тебя позовут. Вот и проверим – дурак или нет.

– Я пойду, – сказал он. – Только девушку найду. Яркую, хорошую – и приду.

– Точно дурак.

Роман поднял руки, соглашаясь.

– А что бы сделал ты? На моем месте.

Я ждал этот вопрос. Поэтому ответил сразу:

– Консумация. Только выбери лучшую и обговори заранее ее роль.

– Слушай, это отличная идея, – сказал он, оживившись.

– Только ты им ничего не доказывай. Просто кайфани.

Он уже смотрел не вниз, а вперед. Совершенно точно что-то представляя.

– Ты же знаешь, я влюбчивый. Пока будем ехать в ресторан, успею очароваться.

– Главное, квартира у тебя всё равно лучше, – сказал я. – Есть где свить счастливое гнездышко.

– Прощаться лучше в дождь.

Я не хотел это слышать. Встал, положил на стол тысячу и пошел к выходу, даже не попробовав кофе.

Ее чашка капучино тоже стояла на столике нетронутой. Если бы я остался сидеть рядом, то увидел бы, как медленно оседает пена.

Кафе было на пять столиков. Все в ряд, точно в вагоне-ресторане.

– Подожди. Пожалуйста…

Я стоял перед дверью, уже взялся за ручку, и у меня была секунда, чтобы решить – да или нет. И тут я сглупил.

Обернулся посмотреть – что она делает – и увидел, как она плачет, не пряча лицо в ладони.

И понял, что всё. Что уже не могу.

Не могу вернуться к ней и не могу уйти. Какая-то идиотская нерешительность, даже не жалость.

Так и стоял, держась за ручку. Она молча плакала и смотрела на меня. И я смотрел на нее. А единственная на все кафе официантка – на нас обоих. Ей было настолько интересно, что будет дальше, что я разозлился. Открыл дверь, вышел на пропахшую влагой Большую Никитскую и вернулся. Прежде чем понял, что я сделал. Сел за столик, отчего официантка сразу потеряла интерес к происходящему. Парочка поссорилась – ха. Сколько раз она здесь такое видела.

Кофе уже остыл, но был вкусным. Я сделал один глоток, другой – и чашка была пуста. Встал, снял с себя куртку и бросил ее на подоконник. Не вокзал все-таки. Хотя может что и вокзал. Она снова сказала это – про прощание в дождь. Так грустно, что я задумался: какие кадры кружатся сейчас перед ее глазами, из какого фильма? Взрослые девочки, когда же вы повзрослеете по-настоящему?