Таня Гроттер и локон Афродиты - Дмитрий Емец

А Маланья тем временем приближалась ко второмузащитнику – Нутто-Гнутто. Тот пригнулся и быстро нырнул вниз, избегая встречи сбелым облаком. Таня не верила своим глазам. Нутто-Гнутто струсил? Быть этого неможет. Скорее мудрый бабай просто понял, что Маланью Нефертити невозможноостановить.

Гоярын выдохнул длинную струю пламени. Танябыла уверена, что Маланья попытается уклониться от огня, что было бы вполнеестественно, однако волшебница даже не попыталась выполнить маневр. Онаоказалась в центре испепеляющего драконьего пламени, полностью исчезнув извиду.

Трибуны застонали. Глеб Бейбарсов сорвался сосвоего места.

– Ну все, конец! В таком огне невозможновыжить. Драконий огонь уничтожает всякую магию, – сказал Тарарах.

– Не всякую. Есть несколькоразновидностей черной магии, на которые он не действует, – негромко сказалСарданапал.

Точно в подтвержение его слов, драконий огоньпогас, и сквозь него вновь проступил белый кокон. Маланья Нефертити, живая иневредимая, подлетела к Гоярыну, еще не успевшему захлопнуть пасть послеогнеметания, и метнула перцовый мяч. Втянутый струей вдыхаемого воздуха, мячпопал Гоярыну в глотку. Полыхнуло сиреневое пламя.

– Пять очков! – мрачно сказалБессмертник Кощеев, поворачивая к тете Настурции свою черепушку.

– И вы их засчитаете? – возмутиласьтетя Настурция, направляя на Кощеева свой лорнет.

– Увы, да.

– Но почему? Она же применила запрещеннуюмагию!

– Именно поэтому и засчитаю. Если я этогоне сделаю, сегодня во сне ко мне явится Маланья Нефертити, а в руках у неебудет яйцо с моей смертью! – сказал Кощеев.

– Все так серьезно?

– Более чем. Но если хотите, беритеответственность на себя.

Лорнет в руках у тети Настурции дрогнул.

– Нет, ни за что! – поспешно сказалаона. – Я еще так молода, и Гурик у меня до сих пор не женатый! Я думаю,пять очков – это не так уж и много… О, смотрите! Опять этот болтливый русскийкомментатор оживился! Хотела бы я знать, что он говорит!

– Так ли это важно, мадам? Навернякакакая-то чушь! – предупредительно отвечал влезший в разговор ГрафинКалиостров, одаривая тетю Настурцию улыбкой не столько приветливой, сколькомеркантильной.

– Это не драконбол! Это хамство вквадрате и маразм в кубе! – возмущался в серебряный рупор Ягун. – Негореть в огне – это прекрасно, но как же быть со всеобщим равенством? Может, имеще связать Гоярына веревкой и кормить его мячами с ложечки? Сборная мираприменяет запрещенные приемы!.. И главное, по большому счету судьям дажевякнуть нечего, потому что всякому ясно: Кэрилин Курло тоже не овец на полепасет, да и у О-Феи-Ли-И немало коронок для ее флейты!

Но что это? Что означают эти суетливыедвижения Айзека Шмыглинга? С какой стати он так размахивает руками? Он что,решил сделать утреннюю гимнастику для старых толстяков? Неужели он подзываетменя, ничтожного, к себе? Не верю своим отсутствующим очкам! С чего бы это емупреисполниться ко мне неожиданной симпатией? О, все ясно! Команда невидимокпонесла тяжелые потери! Вначале Глинт с Жульсоном, теперь еще и Тобуш. И вотШмыглинг решил использовать мои разносторонние таланты на поле! Уря-а-а! Я вигре! Какое трогательное доверие! Бабочка-однодневка просит взаймы на сорокчетыре года?.. Да, так и есть. На табло со списком игроков произошлисущественные измения. Теперь я не просто летающий комментатор, но сноваиграющий комментатор! Повышение, однако! Спасибо, Азя! С меня пузырь свалерьянкой!

Кроме меня, родного, на поле выходят еще ГлебБейбарсов и Гулькинд-Нос. У Гулькинда-Носа вид такой унылый, словно емуприслали приглашение на собственные похороны. Похоже, он с радостью бы отвертелся,но толком не знает, как это сделать. А вот Бейбарсов держится достойно. Такойсосредоточенный роковой юноша в ступе! Мечта всех девушек со склонностью ксамоистязанию! «Хотите быть несчастными, спросите меня, как!»

Судьи в замешательстве. Мало было однойНефертити, теперь еще и Грызискелетов! Графин Калиостров явно жалеет, что неродился стаканом! Тиштря на всякий случай телепортировал своих жен назад вгарем. Бессмертник Кощеев отгородился от поля древним щитом-артефактом. Малоему, болезному, одних доспехов. С чего бы это? Неужели снова Маланья?Энергичная девушка! Такие под пирамидами не валяются! А сейчас, если возраженийнет, я немного помогу Таньке и Пупперу с пламягасительным мячиком! Есть у меняпара идеек!

Играющий комментатор вцепился в трубу, газанули помчался. Внезапно у него на пути выросла темная фигура. Ягун попыталсяобогнуть ее, но бесполезно. Куда бы он ни поворачивал – препятствие неисчезало.

– Что это за мебель здесь мешается? О,это же Фофан Бок! Дяденька, а дяденька! А я тут мячик ловлю! Вы тут мячика невидели? – с широкой улыбкой обратился к нему играющий комментатор.

Громадный игрок сборной мира вперился в Ягунавзглядом, точно вбивающим гвозди в крышку его гроба. Затем рванулся вперед ипомчался на Ягуна, определенно собираясь протаранить его своей широкой грудью.Одновременно Агриппа Эйлах Флюс сделал три огненных плевка подряд, вынудивЯгуна метнуться в сторону.

– Похоже, нашу симпатию сложно назватьобоюдной. Радует только одно: сборная мира не пришла к единому мнению –поджарить меня или протаранить! Буридан, пните вашего ослика! Он никак неопределится! – констатировал Ягун, зигзагами удирая от своегопреследователя. – Поиграем в игру: догони меня кирпич? В роли кирпичанезабвенный Фофан Бок. Вот уж у кого фигура так фигура! 90–60–90, и всё вметрах, хи-хи! Фрекен Бок не ваша бабушка, нет?.. А то погоняло больно похоже!

В ответ на оскорбление Фофан Бок оглушительновзревел. Его рев был такой силы, что пылесос с Ягуном отбросило на дюжинуметров.

– Интуитивная магия! – со знаниемдела ухмыльнулась Пипа.

– Нет, ну дела, а? У меня и мячика-тонету, и вдруг такое нездоровое внимание к моей недостойной персоне, –пожаловался Ягун. – Зато теперь я понял тактику сборной мира в этом матче!Тактика эта называется «Мертвые не играют в драконбол!» или «Уважаемый коллега,позвольте вас онекроложить!».

Атакуя Ягуна вспышками интуитивной магии,Фофан Бок прижал его к защитному барьеру. Ягуну ничего не оставалось, кроме какрезко набирать высоту. Столкновение с грузовым пылесосом великана Бока не моглозакончиться для него ничем хорошим.